Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

— Иди, — вполголоса сказала Неллет, — сюда.

Его тело казалось почти черным рядом с ее светлым, и мускулы вздувались узлами, когда встал на колени, целуя ее глаза, губы, проводя пальцами по шее и по груди. За кисеей шатра нежно звучала заунывная флейта, ей вторил шепотом маленький барабан.

Сейчас, подумал Даэд, закрывая глаза, чтоб лучше слышать свои пальцы и острее чувствовать запах ее волос и кожи, сейчас, вот… сейчас…

И вдруг сильные ноги обхватили поясницу, женское тело под его животом выгнулось, прижимаясь изо всех сил. Немалых сил. Рука, ероша волосы, уперлась в затылок, нагибая ближе лицо с закрытыми глазами.

Ошеломленный, Даэд оторвался от женских губ, приподнимаясь на руках. Завертел головой, не узнавая деталей. Колени заныли, кожу жгло от чего-то, странного чего-то, рассыпанного под их телами.

— Я… — руки подломились, и он мешком свалился рядом, изгибаясь, чтоб не придавить Неллет тяжелым телом, — а, кшаат!

— Тише, — сильная рука с тонкими пальцами легла на его рот. В наступившей темноте он видел только силуэт над собой, согнутое колено, опущенные плечи под разбросанными прядями, — не призывай зверя, все хорошо, Даэд.

В бассейнах на витках продовольствия жили цветные рыбы. Карпы, олинии с пышными хвостами, караси, сверкающие золотой чешуей. Смотрители берегли стаи, следя за тем, как самки выметывают икру, переносили мягкие комки в мелкие хранилища, полные сытной воды определенной температуры. И вырастив новое поколение рыб, делили их на тех, что пойдут на еду, и тех, которых выпустят в сады развлечений, в мелкие прудики, полускрытые зеленью. Даэд с другими учениками посещал рыбные садки, помогая смотрителям колдовать над рыбами. И знал, что бывает, если тугой карп вырвется из сетки, падая на теплые мокрые плиты каменных полов. Бьется, разевая пасть и топыря плавники, скачет по плитам, изгибая сильное тело, в недоумении не понимая, куда делся привычный мир, где можно дышать, двигаться, есть и драться с другими самцами. Дети, смеясь, догоняли глупого карпа, ловили, бережно подхватывая руками, и возвращали в привычный мир. Если не успевали, карп умирал, так и не поняв, что всего несколько рывков отделяет его от продолжения жизни.

В темноте, где над ним еле видный, маячил женский силуэт, Даэд изгибался, загребая руками что-то сыпучее, пугающее, не понимая, где оказался. И если бы не голос Неллет, наверное, закричал бы во всю глотку. Но ее рука, такая живая, с сильными пальцами, легла на раскрытый рот.

— Тише! Разбудишь ночных охотников. Сядь, ну?

Содрогаясь от изумленного отвращения, мальчик сел, подтягивая и сгибая ноги, а они зарывались босыми пальцами в это вот… колючее, холодное. Повел руками в темном воздухе. Рука Неллет поймала его пальцы.

— Тебе сон приснился. Плохой. Пойдем, Даэд, ночью нельзя спать на песке у воды. Оттуда может выползти морская тварь.

Голос произносил слова, через одно непонятные, от этого кружилась голова. Песке. Морская. Песке у воды. Как это? Морская — что это?

Силуэт поднимался, очерчиваясь еле видным светом. Тонкая фигура, длинные волосы, блеск глаз в тени лица. Рука нетерпеливо тронула его плечо.

— Вставай.

Он встал, покачиваясь. И сразу согнулся в испуге — из темноты, которая так странно окружала их, хотя они явно не были снаружи, — а где они были? — издалека донесся воющий вопль, полный тоски.

— Пойдем, — пальцы сжали его ладонь, потянули за собой.

Идти было мучительно трудно. Босые ноги кололо, кусало каким-то мусором, вдруг хлестало чем-то (это ветки, вполголоса сказала Неллет, не бойся, а я не боюсь, хрипло ответил Даэд, молясь, чтоб не закричало это страшное, из темноты), вдруг нога проваливалась в пустоту, сбивая пальцы обо что-то.

Темнота состояла не из привычного. Не из облачных прядей, освещенных скрытой луной, не из косой сетки небесного дождя. Не из сверкающих кристаллов снега, что вылетали на свет и снова исчезали во внешнем мраке. Не из гладких панелей комнатных стен. Она была вся неровная. Зубчатая, лохматая, с яркими точками небесных светил там, над головами. А под ногами сгущалась совершенно. И это было ужасно.

— Видишь тропинку? — Неллет подхватила его локоть, когда он споткнулся и с шумом оступился в шуршащие листья на колючих ветках.

— Что?

— Посмотри вперед. Полоска светлее черного. Видишь? На нее светит луна.

Даэд выдохнул, стискивая зубы. Ослабил хватку своих пальцев на руке спутницы. Еще немного и принцесса начнет смеяться над ним. Потому что она — не боится. Если она не боится, значит, и он не должен. Угу, мрачно возразил он сам себе, она — великая Неллет. А я?

Но полоса перед глазами, и правда, была видна. Еле-еле, как бывает в спальне, если светильник погас, а потом глаза привыкают. Но в спальне Даэда все рядом, протяни руку, и от ее тепла бледный свет растений на стенах появляется снова. А тут…

Он прогнал мысли. И шагнул, как подсказывала принцесса, держась глазами за еле видный светлый блик, обрамленный черными углами и щетками. А еще темнота пахла. Сотни нечистых, смешанных друг с другом запахов. Запахи растений, пыльцы, воды, которую отстаивают в бассейнах, а еще воды, которая заснула и зацвела. Запах мокрых животных, так пахнет от ксиитов и оликантеров, прилетающих с весенними ветрами, запах помета, запах испорченных плодов. Не бывает, чтоб все пахло одновременно, думал Даэд, коротко дыша, чтоб избавиться от тошноты. Будто десяток разных витков смяли и растоптали, лишая порядка. И еще были запахи, которых он не знал.

— Мы наверху? — принцесса теперь шла позади, и он не решался оглянуться, чтоб не выпустить из поля зрения то, что она назвала тропинкой.

— Что?

— Над покоями? Там, где небесные охотники?

— Не понимаю. Какая каша у тебя в голове. Вот. Мы пришли.

Светлое пятно расширилось, зубчатые тени расступились, окружая площадку. Тут было привычнее, хотя бы ногам, как на игровых уровнях, где плоские контейнеры содержали в себе ровную короткую травку. Но принцесса не задержалась на приятной траве. Пересекая площадку, вошла в густую черную тень и исчезла там.

— Иди сюда. Скорее. Там нельзя, там луна.

Будто ее позвали, луна медленно обнажила край, сталкивая с него лохматые пряди ночных облаков, пролила на траву бледный призрачный свет. Даэд всмотрелся в тень под свешенными ветвями. Встал на колени и сунулся туда, навстречу дыханию и шевелению.

Принцесса обняла его, укладывая рядом. Прижалась к его боку горячим бедром и прохладной грудью. Далеко в ночи снова кто-то закричал тоскующим голосом.

— Это птица, керран, — сонно сказала Неллет, — не бойся, она стережет гнездо. И ловит мышей для птенцов.

— Я не боюсь, — на всякий случай ответил Даэд, обнимая ее, — а где мы…