Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

— О чем она? — Даэд обернулся к Неллет, с холодком понимая, кажется, он знает ответ. И одновременно поняв другое — дурак, полный дурак: пока Неллет кормит мать беседами, за их спинами склонилась над маленьким станком высокая фигура Натен, и ее руки мелькают, заканчивая работу над вассой.

— К твоим услугам были лучшие мужчины королевства. Прекрасные родословные, чистые здоровые гены, отличное здоровье, предрасположенность к долгой и счастливой жизни. А ты вытащила из паутины мироздания мальчишку, который даже не понял, что сделал! Просто так, мимоходом, ткнул себя в твою королевскую суть, и побежал дальше, гордиться собой и ловить сырую рыбу! Моя дочь носит ребенка, малыш. Я думаю, это сын. И мы не повторим прежней ошибки. Мальчик родится в пограничный час восхода или заката. Надеюсь, твои предки здоровы и сильны, маленький джент.

Все мысли о Натен и хитростях Неллет, что сдерживала мать, вылетели у Даэда из головы. Значит, это правда? Вторую ночь его любимая получает раны, бегает по ночному опасному городу, помогает Натен, не спит и почти не ест. А должна бы принимать его заботу, отдыхать, смеясь и радуясь…

— Неллет? — он сел на корточки у ее колен, отнимая пальцы от своего запястья, — Нель? Ты не сказала… Я… я счастлив, моя любимая.

— Не говори так, — Неллет закрыла глаза, губы ее подергивались, будто сейчас заплачет, — не надо, Дай. Про счастье. И — рано.

— Тебе нужно отдохнуть.

Он повернулся к заинтересованной королеве, которая то смотрела на него, то с нетерпением поглядывала на звездное небо.

— Она поедет во дворец. Утром. Не сейчас.

Ами мягко рассмеялась. Тихий смех Денны вторил ее — нетерпеливому.

— Тело принцессы драгоценно теперь, малыш. И не принадлежит ей. Теперь ее судьба — выносить и родить, под наблюдением Кассиуса и его врачей. Принцесса желает, чтоб ты был рядом? Что ж. Удовольствия дворца достанутся и тебе. Если сможешь их оценить.

— Я не поеду. Никогда. Я говорила.

— Кажется, ты не поняла, детка. Ты теперь — сосуд, носящий великого наследника Ами и Денны.

— Это мой ребенок. Мой и Даэда. Я не поеду.

Она села прямо, сжимая в пальцах ладонь мальчика. А он переводил глаза с одного лица на другое, дивясь сходству. Одинаковые черты, наполненные такими разными мыслями и эмоциями.

Королева прикрыла глаза, будто прислушиваясь или обдумывая что-то. Кивнула. Джент Денна сразу же встал, загребая рукой поводья.

— Ты вольна распоряжаться своим телом и своей душой. Но не наследником. Решила бесповоротно? Тогда иди своим путем, а мальчика мы забираем. Его выносит прекрасная, сильная женщина благородных кровей. Трое уже готовы и ждут.

— Как… — Даэд напрягся, обнимая поникшие плечи Неллет, — да как вы…

А вокруг, делая ночной воздух светлым, появлялись из мрака изящные резные колесницы, с треском развертывались прозрачные крылья, гремели борта, сталкиваясь и притираясь. И в каждой, а сосчитать Даэд не сумел, так много вокруг было одинаковых морд, глаз, членистых лап и бьющих хвостов, в каждой вставали с сидений люди — мужчины, затянутые в серебристую чешую по самые глаза. Молча ждали, держа перед грудью небольшие предметы, сложные и непонятно-грозные.

Заслоняя собой Неллет, Даэд успел заметить, что из серебряной чешуи вырастали и прятались вдоль спин черные гребни, а глаза расширялись, казалось, вываливаясь из тугих окружностей то ли одежды, то ли чешуйчатой кожи.

Снизу послышался крик, мелькнул камень, прогрохотав по днищу. Серебристый нагнулся, вытягивая вниз руку с предметом, мелькнула холодная вспышка. Крик обратился в короткий вой, который тут же захлебнулся, клокоча.

— Ну! — звонко крикнула Неллет, — вы начали убивать? Давай, Ами. Убей меня. И нет хлопот.

— Мы не убиваем. А наказывают теб-керы. Утром злой человек не вспомнит, что был наказан.

— А по ночам будет кричать, получая заряд в живот, да? Знать это — вот сострадание! Чувствовать постоянно! За всех!

Она махнула рукой, одновременно незаметно подталкивая Даэда ближе к раскрытому окну.

— Пустое. Сколько раз я пыталась. Прости, королева. Я не вернусь. Прощай, отец мой Денна. Спасибо тебе за те сладкие гранаты. Помнишь, ты вытирал мне щеки. Был тогда человеком.

— Я человек, — мягко возразил Денна, вставая рядом с королевой, — иди ко мне, милая. Я — человек.

У него плыло, изменяясь, красивое лицо, тяжелело, набухая к подбородку. Повисло огромной каплей, сдерживаемой мешком гладко выбритой кожи, а глаза втянулись, оставляя продольные ямы, полные влажного блеска.

Даэд с ужасом смотрел, как ложатся на деревянный пол огромные руки, теряющие очертания, становятся грубым подобием ластов или плавников. Рот, который находился уже у самых ног, раззявился, невнятно квакая и разбрызгивая липкую слюну.

— Ягх. Дчхе-ло-ввех…

Королева, смеясь, тончала телом, гнулась, укладываясь на пол под собственной тяжестью, хлестнула спиралью вокруг бесформенного мужа, закручиваясь и сжимая, так что между петлями змееподобного тела выпятились кожаные мешки, зыбкие от чего-то хлюпающего. Оба замерли на месте, покачивались, раздувая и схлопывая сплетенную из тел фигуру. От мерности движений Даэда затошнило, так схоже было чудовищное колыхание с ритмом горячей любви, закручивающей двоих в нагретой постели.

От королевской четы исходили, петляя в воздухе, тонкие дымки, почти нитки, светились ласковым серебром, тыкаясь в стороны и постепенно рывками подбираясь к колеснице, где стояли Даэд и Неллет.

— Нет! — крик ударил его в уши, заставляя очнуться.

Даэд с трудом отвел взгляд от мерцания серебряных нитей, такого приятного. А воины, сверкая чешуей, уже лезли в открытые оконные проемы, отпихивая котов, спрыгивали с подоконников, обходя и заключая в кольцо стол, за которым работала Натен и сидел рядом с ней Калем, держа на руках черного Зануку.

— Ссовсемм немного боли, — голос королевы свистел, вонзаясь в уши, ему вторил невнятный хлюпающий грубый голос, — неммно-го, моя девошшчка.

— Не вссопмнишшь утром, нежасссь… иди ссюда. Или теб-керы возьмут и боль начнется ссейчасс…

— Неллет! — кричала Натен, стараясь перекрыть воплем бормотание серебристых людей-тварей, которые заполнили пространство вокруг стола, — Неллет, лови!

Даэд крутанулся волчком, вытягивая вверх руки. Сверток свалился, ударив его по уху. И он быстро поднял его, прижимая к груди. Неллет сидела с зажмуренными глазами, в приоткрытый рот вползали серебристые нити. Такие же свешивались с плеч, быстро и суетливо опутывая ей руки и ноги. Даэд, держа сверток одной рукой, кинулся, обирая липкую паутину, а та всасывалась в кожу, проницая голову нестерпимым звоном, мешающим думать. Нагибаясь, он поцеловал Неллет в открытый рот, ловя паутину языком и дергаясь, когда та впивалась в язык и десны. Сплевывал, не слушая, как за спиной свистя и хлюпая, смеются, наслаждаясь новым удовольствием.