Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

Он нахмурился, но не выдержав, улыбнулся тоже.

— Откуда знаешь?

— Игрушка для мальчиков, да? Джент Денна обожает править санатами.

— Неллет… что станет с ними? Кто во дворце?

— Не волнуйся. Они проживут еще долго, беспокоя другие реальности. Но теперь им придется подумать, кто примет на себя тени их безоблачного счастья. Или, как жить по-другому. Ами, Денна и все, кто жил такой жизнью, умерли только для нас.

Даэд кивнул.

— Санатов жалко, — вспомнил, — тут пригодились бы. Чего смеешься?

— Они хищники. Заботятся о возницах, чтоб было кого запеленать в паутину, когда придет время откладывать яйца. Потому слушаются.

Она снова рассмеялась разочарованному удивлению на лице Даэда.

— Денна и возничие знают, потому следят и уводят упряжки за пределы мира, когда приходит время. А в Башне санаты могут наделать бед. И еще они много едят.

— Фу. Правильно, что остались. А скажи…

Неллет легко сжала его ладони теплыми пальцами.

— Даэд. Ты не должен спрашивать.

— Что?

— Не задавай вопросы. Я сделаю так, как будет лучше. Для всех нас. И я сотворяла нынешнюю реальность не день и не год, и даже не те шестнадцать лет осевого времени, которые должны бы пройти с моего рождения. А много дольше. Не спрашивай меня о прошлом и о будущем тоже.

— Хорошо, — медленно ответил Даэд, сидя на краю постели.

— А еще я тебя люблю.

Каждое ее слово призывало спросить, спрашивать без конца. Меня? Как любого весеннего мужа?

И так обо всем. Но теперь ему остается лишь думать, строить догадки, ждать. Верить.

— Я тоже люблю тебя, Нель.

— Отнеси меня в бассейн. Я очень устала.

Они заснули рядом, мгновенно, сваленные сильнейшей усталостью. Не слышали, как за многослойной кисеей тихо передвигались девушки, готовя завтрак и взбивая подушки, поливали цветы в большой оранжерее. Перед закрытыми полотнами входа возник маленький столик, и за ним — серьезный мужчина в парадном парчовом плаще, застыл, терпеливо ожидая пробуждения принцессы. А чуть сбоку, у самой кисейной стены, что колыхалась от свежего утреннего ветерка, стоял мальчик кенат-пина, чтоб пересказать элле, стражу утреннего часа, слова, сказанные принцессой во сне.

Когда двое проснутся, страж и подручный уйдут, скроются с глаз, продолжая записывать все сказанное. Вернее, то, что принцесса предназначит для их пера.

Даэд проснулся первым. Приподнялся, с удивлением рассматривая свою голую грудь и руки, лежащие поверх покрывала — такие молодые, загорелые, с тонкими сильными пальцами. Медленно поднял руку, поворачиваясь к светлому лицу, обрамленному разбросанными волосами. Замер, глядя, как раскрываются светло-зеленые глаза.

— Я… — собственный голос поразил его. Когда он был таким, сколько лет назад? Ломкий, почти мальчишеский.

— Доброе утро, мой весенний муж Даэд.

Голос сработал, как нож, рассекающий шнуры, стягивающие края тугого свитка. И тот развернулся, и продолжал разворачиваться, наслаивая на память новые и новые слои прошлых реальностей. Даэд был одновременно мальчиком, пережившим сотворение Башни, вчерашним мальчишкой, избранным в мужья великой Неллет. И почти стариком, задремавшим у постели принцессы, с ее рукой в своих руках, покрытых морщинами.

Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от головокружения.

— Неллет? Доброе утро.

Она засмеялась, забавляясь его ошеломленным видом.

— Не мучайся, — посоветовала, — помоги мне сесть. И призови стража.

Даэд устроил ее на подушках. Хлопнул в ладоши. Занавес распахнулся, кенат-пина держал складки, отворачиваясь от них, сидящих в постели.

— Доброе утро, элле Агрит, страж второго утреннего часа.

Мужчина за столиком поклонился, свешивая к самому полу широкие рукава.

— Да будут всегда бестревожны сны великой Неллет, во славу равновесия Башни.

— С нынешнего дня, элле, и после окончания месяца Кану, все три летних месяца и осеннее время ухода в зимние сны, моим главным советником станет мой муж Даэд. У меня есть для него важная работа, требующая постоянного присутствия. Ваша работа остается прежней, исключая время, нужное мне для работы над новым свитком. Тогда мы с Даэдом будем оставаться вдвоем.

— Да, принцесса.

— Когда я усну в зиму, саа-ийчи Даэд перейдет в группу стражей, час для него я выберу сама.

Она помолчала, в ответ на вежливое молчание элле Агрита, который аккуратно записывал, позволив себе лишь совершенно-непроницаемое лицо, слишком непроницаемое, веселясь, отметила принцесса. И добавила:

— Будучи самым молодым стражем, саа-ийчи получит образование советника одновременно с трудами. Он умен и справится.

— Да, принцесса.

— Ты можешь идти, элле. И забери своего ичи, нам нужно начать работу.

Они снова остались вдвоем. Даэд сидел, привыкая к новой принцессе, какую успел узнать, но не было времени свыкнуться. Теперь, подумал, боясь надежды, кажется, время у меня есть. Наверняка есть. И обнимая ее, чтоб поцеловать в висок, скулу, в щекочущие ресницы, пожелал себе долгой, очень долгой жизни, прогоняя очередной вопрос — а сам он может ли стать вечным, как Неллет? Только для того, чтоб время не разносило их, оставляя ее молодой, а его превращая в зрелого мужа, а после — в старика на пороге естественной смерти.

— Начни новый свиток, — велела принцесса, после того, как они выкупались и Даэд помог ей совершить утренний туалет, управляясь бережно, как с ребенком. Теперь она сидела, опираясь спиной на высоко положенные подушки, волосы, схваченные на висках ажурными заколками, ложились на плечи. Тонкое платье туго сжимало грудь, рассыпаясь поверх покрывал прозрачными полотнами юбок.

— Вверху, буквицами, пиши. Книга исхода. Ниже: Часть первая. Еще ниже стилем «птичья лапка»: Краткая история королевства Ами-Де-Нета с начала правления четы королевы Ами и короля Денны. Написал? Скажешь, когда тебе нужно отдохнуть. Я расскажу очень много.

— Устанешь первая, — поддразнил ее Даэд, совершенно счастливый дивным словом «много».

— Может быть. Тогда поспим. Съедим кучу вкусного. И снова поработаем. И еще, Даэд…

— Да, моя… мой лепесток?

Неллет улыбнулась ласковому словечку, которое так часто звучало в хижине, пронизанной солнцем и продуваемой ветерками.

— Никто не должен знать, что ты пишешь. Пока не придет время. Свиток будет храниться в запертом шкафу. Только ты и я будем знать, как открывается замок.

— Да, Нель.

Мерный голос принцессы диктовал слова и фразы, выдержанные в безмятежно-велеречивом стиле, который он слышал вживую, общаясь с королевой Ами и ее царственным супругом. И слов было много, так много, что через некоторое время Даэд перестал следить за тем, что именно диктовала Неллет, сосредоточился на том, чтоб записывать точно и без ошибок. Как автомат, переносил на бумагу буквы, собранные в слова, слова, сплетенные во фразы, ставил кенаты в нужных местах, обозначая эмоции рассказчика.