Елена Булганова - Девочка, которая ждет [litres]

Но после этого ему заметно полегчало, губы перестали быть такими пугающе серыми. Усаженный между нашими двумя рюкзаками, чтобы не заваливался на бок, он глянул с благодарностью и задал новый вопрос:

– Так как же вы оказались в стеклянной ловушке?

– Мы хотели пообщаться с Великим Жрецом, чтобы спросить его о директоре нашего лагеря, Соболе, и его жене мадам Софи, – четко отрапортовала Иоланта. – Несколько недель назад они спустились в Нижний мир, чтобы… В общем, по одному очень важному делу. И не вернулись.

Флэмм, который от слабости уронил голову на грудь и лишь невероятным усилием воли не смыкал веки, встрепенулся при этих словах:

– Соболь исчез? Здесь, в нашем мире?

– Так вы его помните? – возликовал я, на миг вообразив, что к Данко каким-то невероятным образом вернулась его настоящая личность.

– Само собой. Я поддерживал его благое начинание: находить по миру ребят-атлантов. Посылал в ваш лагерь рабочих, отправлял книги. Жаль, не было возможности пообщаться с ним с глазу на глаз, но таковы уж законы нашего мира: никто не должен видеть Великого Жреца и слышать его голос.

– Так вы… – начала Иола и осеклась, тревожно моргая.

– Да, я Великий Жрец, – прозвучал невозмутимый ответ. – Хотя срок моего служения уже истек, я буду называть себя так, пока мое место занимает узурпатор и весь мой мир находится в страшной опасности.

– Но что с вами произошло? – заикаясь от волнения, едва смог выговорить я.

Флэмм сел ровнее и начал рассказывать:

– Я очнулся в каменном мешке и поначалу был уверен, что мои мучители бросили меня умирать в заточении. Удивительным казалось лишь то, что мое израненное пытками тело совсем не болело. В темноте я принялся ощупывать себя, первым делом руки. – С печальной улыбкой на губах он протянул к нам изящные кисти флэмма. – А ведь я был рожден биордом. Тогда я даже вообразить не мог, что со мной произошло, поскольку никогда прежде не слышал о подобных вещах. Но встал и пошел вперед, пока не наткнулся на огромный камень, предположительно закрывающий проход. По наитию я наставил на него руки и изумленно созерцал, как вырывающийся из моих новых ладоней белый огонь превращает махину в пепел. Позднее от обитателей Черных Пещер я узнал секрет той пещеры. Это была…

– Пещера Ложных Воспоминаний, мы знаем! – перебил я, а Иола разъяренно зашипела. Но мне слишком не терпелось услышать то, чего мы еще не знали.

– Да, – кивнул Жрец. – Жутковатое изобретение прошлых поколений наших ученых. Я не знаю, существует ли еще где-то физическая часть меня, и не знаю, что произошло с душой несчастного, чье тело я занимаю. Первой моей мыслью было выбраться из Черных Пещер и вернуться в столицу, чтобы отомстить убийцам и восстановить исконный порядок.

На этот раз его перебила Иоланта:

– А как именно вы выбрались? Ведь из Черных Пещер выхода нет?

– Да, так мне отвечали те, кого я просил вывести меня в Срединный мир, – краешком губ улыбнулся Жрец. – Но я обошелся и без посторонней помощи. Еще до того, как я ушел в вечность и был разбужен в статусе Великого Жреца, моей обязанностью было присматривать за сохранностью воздуховодов. Поэтому я прекрасно умел находить путь наверх и не боялся пребывания на поверхности земли. Проблуждав пару часов по лесу в мире людей, я нашел вход в заброшенную шахту и спустился уже в Срединном мире. Однако это было последнее, что я сделал правильно. Не дав себе времени хорошенько подумать, я решил воспользоваться лабиринтом – и в результате оказался его пленником.

– Так раньше Зеркальный лабиринт нормально работал? – Это опять я спросил. – В смысле, можно было попасть на прием к Жрецу или хоть бы выбраться из него?

Жрец прикрыл глаза, словно любое воспоминание о прежних временах было для него слишком болезненным.

– Я каждый день принимал с десяток посетителей, благополучно проходивших через лабиринт. Конечно, придворные тубаботы могли не допустить на прием к Жрецу, если чувствовали что-то неладное, например, что посетитель ведом одним лишь любопытством. Тогда в лабиринте открывались только те двери, которые достаточно быстро выводили его прочь из дворца.

– А бывали такие, кто навсегда оставался в лабиринте?

Жрец с улыбкой мотнул головой:

– Конечно же нет. Честно говоря, я уповал на то, что захватчики дворца просто не знали об особенностях лабиринта и забросили его. И что мое появление станет для них сюрпризом. Но, как оказалось, теперь они используют лабиринт самым ужасным образом…

– Мы видели мертвого тубабота, – содрогаясь, прошептала Иола.

– Я видел больше, чем одного, – глухо отозвался Жрец. – Все тубаботы, и это неудивительно. Хотя дворец и изолирован от прочего мира при помощи различных хитроумных изобретений, самые чувствительные представители нашего мира все же поняли, что здесь творится что-то неладное. А самые мужественные отправились сюда – и поплатились за свое мужество.

– Так что же случилось во дворце? – спросил я, опасаясь, что разговор снова вильнет в сторону. – Ну, когда вас…

– Однажды среди ночи наш дворец был захвачен, – ровным голосом проговорил Жрец. – Десятки людей неизвестного происхождения сумели обойти все уровни защиты и ворвались в мои апартаменты. Они были вооружены, и прежде мне не приходилось сталкиваться с подобным оружием, хотя от вашего директора я много слышал об изобретениях людей в этой области.

– А ворвавшиеся – это были люди?

– Несомненно, представители древних рас. Но большинство из них являли собой чудовищное смешение генетических признаков, так что и понять было невозможно, кто перед тобой. Только некоторые выглядели более-менее нормально. Они говорили на странном языке, мне не знакомом, хотя в бытность Великим Жрецом я неплохо изучил основные языки Верхнего мира. Впрочем, среди них был один человек, более того, именно он руководил ими.

– Атлант? – вытаращила глаза Иола.

– Не могу сказать. Если атлант, то не Соединившийся и вдали от своей пары. Когда он пытался перелистать Книгу Закона, то не смог даже справиться с кованой обложкой, и один из его приспешников бросился помогать ему с самым услужливым видом.

Жрец замолчал. Я понимал, что ему мучительно трудно перейти к самой тяжелой части рассказа. Нужно было бы дать ему время собраться с силами, но у меня не получилось ждать:

– И что произошло?

Жрец тяжело перевел дыхание и заговорил:

– Этим существам не ведомы были благородство и милосердие. Меня и моих придворных парализовали тем самым грозным оружием, так что мы могли видеть, говорить, но не двигаться. Захватчикам нужны были некоторые сведения, те, что традиционно передаются от Жреца к Жрецу. Я отказался сообщить их, и тогда они начали пытать тех, кто фактически был моей семьей. Я не мог допустить этого и сказал все, что они хотели знать. Но они все равно убили их всех, одного за другим. В какой-то момент я почувствовал себя в силах броситься на одного из них, на человека, ибо он стоял ближе всех, наслаждаясь каждым мигом чужих страданий. Новый парализующий луч отключил и мое тело, и сознание. А затем я очнулся в Пещере.