Елена Булганова - Девочка, которая ждет [litres]

Молчание. Иола что-то напряженно обдумывала, на ее ресницах сохли слезы. Я вообще не мог говорить, так сдавило горло.

– Как вы думаете, почему они не убили вас, как других, а разъединили ваше тело и личность? – удивительно четко и очень бестактно сформулировала девочка.

– Думаю, я знаю ответ на этот вопрос, – невозмутимо ответил Жрец. – Когда это произошло, я уже отбыл на своем посту большую часть срока, до избрания нового Великого Жреца оставалась пара месяцев. Когда с помощью жребия избирается новый Жрец, прежний несколько часов проводит в беседе с ним, дабы подготовить новичка к служению. Потом происходит торжественная процедура прощания, и бывший Жрец снова погружается в анабиоз. При этом присутствуют несколько циклопов – служителей Центра заморозки, которые присягают в том, что не станут разглашать, к какой расе принадлежат прежний и новый Жрецы. Думаю, захватчики позаботились о том, чтобы не вызвать подозрений: выборы состоялись, мое тело уж не знаю с какой начинкой, но живое отдали служителям. Что произошло с новым избранником – сказать не могу, полагаю, томится где-то в заточении.

Что ж, это было вполне логично. Мы подавленно молчали, а Жрец после долгой паузы произнес:

– Я рассказал вам все и хотел бы в ответ услышать вашу историю в более развернутом варианте. Ибо это важно. Зачем Соболю потребовалось встречаться с Великим Жрецом?

Я не успел и рта раскрыть, как слово взяла Иола и удивительно четко рассказала все: об экскурсии трех юных атлантов и одного человека в мир Древних, об их замечательном проводнике флэмме Данко и о том, к каким последствиям это путешествие привело. Отдельно она сообщила о наших собственных приключениях и озвучила твердым голосом три вопроса, которые собиралась задать Великому Жрецу. Собственно, он и был сейчас перед нами – и Иола посматривала на него сурово, особенно когда рассказывала о выходе из Черных Пещер.

Жрец выглядел потрясенным и даже не сразу нашелся, что ответить. Я видел, что он с натугой сглатывает, и протянул ему бутылку с минералкой, к которой он жадно приник. Кажется, бутылка была последняя.

– Вы поразили меня, – глухо произнес он. – Что касается ученых на заброшенном полигоне, полагаю, вы видели тех же людей, которые напали на нас. Черное здание – это Гордега, древняя тюрьма… Скажем так, еще одна не слишком радужная страница нашей истории. Мы не вырываем эти страницы, а пытаемся извлечь из них уроки для грядущих поколений. Гордега давно превращена в музей, но теперь, похоже, все изменилось. Но всего страннее ваш рассказ о выходе из Черных Пещер, потому что то, о чем вы мне поведали, немыслимо для нашего мира… Непостижимо, невозможно!

На этих словах флэмм снова начал стремительно сереть, прижал к вискам длинные, тонкие пальцы…

– Но вы, как Великий Жрец, должны были знать, что стоит за фразой «из Черных Пещер выхода нет»? – не отставала от него бессердечная девчонка.

– И это был первый вопрос, который я задал своему предшественнику, – с усилием произнес Жрец. – Ведь я всегда терзался вопросами, почему люди не возвращаются из столь ужасного, как я полагал, места. Он посмеялся над моей наивностью и ответил, что все очень просто: во-первых, Черные Пещеры вовсе не так плохи, как принято считать, и редко находятся желающие их покинуть. Поначалу такие люди преспокойно уходили из Пещер, если, конечно, не были туда сосланы как нарушители закона. Но очень скоро в местах, где они селились, возникали беспорядки и нестроения. Подростки начинали бредить турнирами, драконами и готовить побег в Пещеры, старшие били тревогу и отправляли гонцов к Великому Жрецу. И было принято решение: призвали добровольцев, которые основали деревеньку неподалеку от Пещер. Теперь каждый выходящий из них первым делом попадал туда: при помощи передвижного механизма в скале открывался особый проход для покидающих Пещеры. В деревеньке их уговаривали остаться навсегда, и многие соглашались. Если же кто-то настаивал на том, что хочет продолжить путь, с него брали слово, что он никому и никогда не расскажет о том, где побывал и что там видел. Вот и все.

– Всего только слово? – засомневался я.

– Поверьте, в нашем мире слово имеет немалый вес. К тому же такой человек считался предупрежденным, и если заикался о Пещерах, то запросто мог быть отправлен обратно.

– В какой же момент все изменилось?

Жрец угрюмо покачал головой, еще немного подумал, произнес:

– Уверен, жители деревни даже не догадываются, на что обрекают своих гостей. И кстати, те, кого вы встретили в пещере, наверняка в самом деле возвращались с охоты, и ваша встреча была случайна.

– Почему вы так думаете? – встрепенулась Иола.

– Среди вас мог быть тубабот.

Девочка молча хлопнула себя ладонью по лбу, да и я поразился своей тупости: в самом деле, любой тубабот вмиг бы почувствовал фальшь, а ведь они тоже иногда покидали Черные Пещеры.

– Но вы и самостоятельно очень скоро вышли бы в ту деревеньку, а уж гостеприимство у нас в крови.

Мы немного помолчали, переваривая информацию, потом Жрец заговорил о другом:

– А еще вам крупно повезло, что при первом посещении нашего мира в угоду личным планам вы не стали посещать дворец, где вас наверняка уже поджидали, а в конечном счете оказались в Черных Пещерах. Думаю, никто, включая вашего проводника, не избежал бы смерти. Возможно, именно близость к лагерю атлантов объясняет, почему за эти месяцы захватчики не проявили себя.

Иола в ужасе всплеснула руками:

– Так вы думаете, что Соболь… что мадам Софи…

– Нет! – вскричал Жрец. – Я не думаю, что они мертвы, хотя наверняка в руках узурпатора. Но тот, кто занял мой трон, не стал бы убивать их, не выманив прежде сюда всех из вашего лагеря. Он знает, как вы дорожите своим директором.

Я очень постарался в это поверить. Хотя, если уж по-честному, никакого труда не составляло заманить нас, только упомянув про Соболя… да что там, мы сами сюда рвались.

Обдумав все это, я перевел взгляд на Жреца: глаза его снова были закрыты, голова медленно сползала по стеклу.

– Иола, ему снова плохо!

– Да тихо ты! – прошипела девочка. – Просто спит. Странно, что он раньше не отключился, после еды. Нужно дать ему время хорошенько отдохнуть.

Пока Жрец спал, мы сами немного перекусили и еще раз убедились, что еды осталось совсем мало, на один раз. Я машинально потянулся за бутылкой с остатками воды, но Иола со свирепым шипением спрятала ее за спину:

– Ты что, он же совершенно обезвожен!

Пришлось довольствоваться увядшими плодами с огорода Шакракумора. А потом я сказал:

– Иола, и что нам теперь делать? Похоже, мы по-крупному влипли с этим лабиринтом. Уж если сам Жрец не смог из него выбраться за столько времени…