Борис Конофальский - Инквизитор. Мощи святого Леопольда

И заорал:

– Ёган, мыться и завтрак.

Глава 14.

– Пруфф, трофеи мы взяли богатые, несмотря на то, что вы хотели из города сбежать со своими людьми.

Кавалер не пригласил капитана за стол, Пруфф стоял, и изображал из себя смирную овечку, хотя пару дней назад едва не отдал приказ напасть на Волкова. Ну, а теперь, когда речь шла о дележе добычи, он был кроток и смиренен.

– Я как старший офицер возьму себе четверть всего, Роха получит сержантскую порцию, все остальные мои люди получат солдатскую порцию. Всё остальное ваше.

– И попы тоже получат порции?– Пруфф скептически топорщил усы.

– Брат Семион, дрался у арсенала, не хуже боевых орденских братьев, только символа веры на одеждах не доставало, брат Ипполит лечил ваших бездельников, и следил, что бы они мылись. Считаете, что они не заслуживают своей доли?

– Ну не знаю, может вы и правы, я спорить не буду.

– Конечно, не будете, – соглашался кавалер улыбаясь.– Сегодня я думаю посчитать всё, что мы взяли. Всё, Пруфф. Считать будем и ржавые наконечники для пик, что я видел в одной бочке, и грязные стёганки и гнутые стремена, и болты для арбалетов и те доспехи, что ваши люди нацепили в арсенале, их мы тоже посчитаем.

– Как вам будет угодно,– сказал капитан Пруфф.

– Монах, – крикнул кавалер.

Брат Ипполит уже был готов, и перо с чернилами и бумага все ждало начала работы.

– Тут я, господин.– Отозвался монах.

– Пошли,– Волков встал,– начнём с пушек.

Они втроём пошли к пушкам.

– Что ж пушки наша главная удача,– на ходу говорил Пруфф,– бронзовая полукартауна лучшая из пушек. Она при осаде хороша, и в поле выкатить её можно, не шибко тяжела. А в осаде и стену ею бить можно и на стену поставить, на всё эта пушка годна. Стоимость такой пушки тысяча шестьсот талеров и думать не нужно, куда её пристроить, всегда покупатель найдётся.

Дело было в том, что пушки Волков хотел оставить себе, очень, очень они ему нравились, и он сказал:

– Не стоит она столько денег, война уже на убыль пошла, нет у синьоров денег, больше тысячи за неё не выручим.

Пруфф насупился и произнёс упрямо:

– Выручим, я займусь этим.

Волков только вздохнул, денёк обещал быть тяжёлым.

Он намучался с Пруффом, терпел его весь день, весь день тот бурчал, ныл и торговался, за каждую ржавую железяку. Как офицер Пруфф был далеко не блестящ, но как торгаш дело знал. Конечно, где мог, Волков своё брал. Не во всём капитан разбирался. Полторы бочки хорошего вина, кавалер оценил в два талера и двадцать крейцеров, как винные помои. А стоили эти бочки минимум восемь. Битые и ломаные доспехи он тоже оценил удачно, но все равно сумма набралась огромная. Лошади, подводы, доспехи, оружие, восемь бочек пороха, гамбезоны и стёганки, сёдла, сбруи и потники, ярда и картечь, пули и аркебузы, в общем, всего набралось на огромную сумму, без малого три тысячи серебряных монет доброго курфюрста Ребенрее. Четверть, всего этого, по закону войны принадлежала ему самому, как старшему офицеру, то есть остальных трофеев было на две тысячи двести. И Волков прекрасно понимал, что всё это можно продать намного дороже в городе, поэтому ему очень хотелось выкупить у солдат всё прямо тут. Они бы согласились отдать всё ему за две тысячи, солдаты люди простые, на том всегда и богатели маркитанты, что солдату не досуг ждать. Солдату деньги нужны сразу. В общем, к вечеру он устал больше, чем в день, когда пришлось драться у арсенала. Он ужинал и прикидывал, сколько денег у него есть. Но всё дело было в том, что он точно не знал, сколько у него денег. Он знал, что у него есть один мешок серебра.

На рассвете они долго не могли отыскать то место у стены, где Ёган зарыл серебро. Одно дело смотреть сверху и другое ездить по кустам. Волков медленно наливался злостью, видя, как Ёган опять не находит камня, под которым были зарыты деньги. Он уже начинал волноваться.

– Господи, да где ж они?– Причитал слуга.– Господи, какие деньжищи, куда ж я их спрятал.

– И поделом тебе, дураку,– выговаривал ему Сыч,– не мог места запомнить. Деревня.

– Да запоминал я, – орал Ёган.– Со стены то всё по-другому виделось. А теперь снизу то – всё не так!

Кавалер уже подумывал вернуться в город на стену и оттуда поглядеть на место, но тут голова Ёгана показалась над кустами, он был рад, светился просто:

– Господин, нашёл я камень.

– Ты деньги мои найди.– Сухо сказал Волков.

– Да уж теперь-то найду,– говорил слуга, берясь за лопату.– О, Господи, какого страху натерпелся, сердце замирало, как представлю, что потерял их. Вот сразу я думал, что не нужно их сюда было приносить, лежали бы себе в телеге, да лежали бы. Стражу к ним поставили бы и всё.

– Балда, ты,– снова заговорил Сыч, скрываясь в кустах, где копал землю Ёган,– вот прознал бы Пруфф и рыцарь здешний про деньгу, так её бы с ним и его бездельниками пришлось бы делить.

– Ах вот оно как?– Понял слуга.– А я-то думал, зачем городулины городим. Прячем его, зачем то. А теперь чего, не будем делиться с ними?

–Теперь то уж не будем,– они вышли из кустов, не без труда таща тюк с серебром,– теперь то уж ни кто не узнает, где мы его взяли, даже если и узнает что оно у нас.

– Может мы нашли.– Предложи Ёган.

– Или украли.

– Или кто в долг дал господину.

Они закинули тюк на холку лошади Волкова.

– Вы бы поменьше болтали,– сказал кавалер и тронул коня,– а если и спросит кто, так скажите, что неизвестный купец привёз сегодня утром. Сами вы купца не видели, ждали меня, пока я с ним говорил.

В шатре у Волкова Ёган расстели попону на полу и высыпал деньги на неё. Никогда в жизни у Волкова не было столько денег, он даже и не мечтал о таком богатстве. А про Сыча и Ёгана и говорить не приходится.

– Считайте,– сказал кавалер, усаживаясь на мешок с горохом.

– Экселенц, да как же их считать?– Недоумевал Сыч.– Тут меняла нужен знающий, все деньги разные, со всего света. Я, так многих, и не видал никогда. И новые, и потёртые, и вообще вон,– он достал одну затёртую монету толщиной в лист бумаги,– вон какие.

– Ну, хоть как то посчитайте,– ответил Волков.– Отберите те, что знаете.

Сыч был прав. Они с Ёганом сидели на земле, копошились в куче серебра оба то и дело, поглядывали на господина. Они явно хотели начать разговор.

– Ну,– произнёс кавалер,– чего в гляделки-то играете, хотите говорить – так говорите.

Сыч был хитрый, он промолчал, только покосился на Ёгана. А Ёган был прост, он был из деревни:

– Господин, а нам то, что будет из этих деньжищ?

– Будет, – ответил Волков,– возьмите себе по двадцать монет.

– По двадцать?– Спросил Ёган с удивлением и восхищением.

– По двадцать?– Спросил Сыч с разочарованием.

– Да, остальные мне понадобятся, нужно пушки у Пруффа выкупить. Моей доли на них не хватит.