Елена Арсеньева - Черная карта судьбы

— Тигр!

Лиза резко оглянулась и увидела, как заколыхались кусты, окаймлявшие тропинку, и тотчас мелькнуло в них что-то рыжее. Мелькнуло — и вдруг могучее рыже-черное тело взвилось в воздух, ломая ветви, и приземлилось рядом с людьми. Желтые глаза, круглые черные зрачки, усы встопорщены…

Раздался грохот — это Кузьмич выстрелил, но промазал. Зверь прянул в заросли, послышался жесткий хруст снега и треск подлеска.

— Вот те на! — выдохнул Кузьмич через несколько минут. Он и Лиза так и замерли, глядя друг на друга остановившимися глазами.

— Надо уходить, — наконец выдохнул Кузьмич. — Возвращаться надо!

— Но ведь он остался за спиной, — прошелестела Лиза. — Лучше вперед! Будем надеяться, он был один и не вернется.

Сорвала шапку, вытерла вспотевший лоб. Повлажневший затылок мигом замерз, и она снова надела шапку.

Хотелось сказать, что видела тигра около избы, заглянувшим в окно, но вспомнила, что не было следов.

Нет, лучше промолчать. От этих воспоминаний еще страшней, не надо этот страх еще и на Кузьмича нагонять!

Пошли. Было тихо. Тигр словно приснился… Кузьмич по-прежнему оглядывался, но лицо его стало уже спокойней, а вот у Лизы по-прежнему колотилось сердце и перехватывало дыхание от ужаса.

Вскоре тропа повела вниз, послышался шум бегущей воды, однако она словно бы бежала в трубе — шумело глухо. Меж сугробов открылась речка — ширины небольшой, метра в три, но покрытая лишь тонким ледком, а местами вырывающаяся из-под него и как бы кипящая на морозе. Вот почему шумело глухо.

— Это и есть Бегунок, — сказал Кузьмич. — Нрав бешеный, оттого и льдом никогда, считай, не схватывается.

— Нам надо ее перейти? Но как? — беспомощно взглянула Лиза на лед, покрытый промоинами и полыньями.

— Да по залому, — Кузьмич указал на скопление древесных стволов, перегородивших русло реки в самом узком месте. Их много лет наносило сюда течением, размывало в половодье, снова наносило, когда выпадало засушливое время… Стволы гнили, делали речку мельче именно в этом месте, но все же вода прорывалась сквозь залом, а то, в дождливые годы, и поверху, однако это сужение реки так и оставалось местом постоянного залома. На малых таежных реках такие заломы могут существовать годами!

Сейчас, прихваченный морозцем, залом выглядел вполне надежным мостом, и Кузьмич уже ступил на него. Однако Лиза вспомнила, как скользили ее сапожки по каменистой тропе, а потому решила поискать какую-нибудь длинную палку, чтобы опираться на нее. Она огляделась, увидела хорошую, потянулась за ней — да так и осталась стоять согнувшись, заметив тигра, который вдруг прянул из чащи на том берегу, куда направлялись путники, и одним прыжком оказался у залома.

Кузьмич рванул с плеча ружье и выпалил, казалось, прямо в усатую оскаленную морду! Лиза видела, видела, как полыхнул пламень, тигра должно было как минимум ослепить, однако он небрежно махнул лапой перед носом, словно отгонял докучливого паута [19] На Дальнем Востоке так называют оводов. , невесть откуда налетевшего на него среди зимы, и шагнул вперед, словно и не видел стоящего перед ним Кузьмича. Лиза встретилась с тигром глазами и поняла, что ему не нужен Кузьмич.

Тигру нужна она!

Именно поэтому он новым небрежным взмахом скинул Кузьмича с залома, и тот ухнул на лед, вмиг пробив его своей тяжестью и оказавшись в ледяной воде. Краем глаза Лиза успела увидеть, что Кузьмич упал на мелководье и сразу нашел опору ногам, поднялся, выловил упавшее в воду ружье и вскинул его к плечу, однако выстрела не последовало: то ли вода попала в ствол, то ли патрон перекосило.

Тигр прыгнул, качнулся на бревне, торчащем из залома, но не упал — и как-то вдруг оказался почти вплотную к Лизе — настолько близко, что она ощутила запах его дыхания: мерзкий, отвратный, гнилостный запах, как если бы тигр только что жрал мертвечину. Мелькнула мысль, что если она повернется и побежит, он вцепится ей в шею сзади, и это показалось так жутко и невыносимо, что Лиза не нашла ничего лучшего, как сорвать с головы шапку и швырнуть в оскаленную морду.

Желтые глаза, устремленные на нее, выразили почти человеческую растерянность. Шапка упала на одно из бревен, зацепилась было за сук, но сорвалась в реку… И тигр прыгнул за ней, оказавшись почти рядом с Кузьмичом, который пронзительно взвизгнул, но тотчас умолк, словно подавился изумлением. И было от чего!

Он-то, Кузьмич, проломил лед и стоял чуть не по пояс в воде, а тигр, бывший намного тяжелее его, спрыгнул на узкую полоску темного, промытого изнутри водой льда, но при этом не проломил его! Он вцепился в рыжую шапку и принялся рвать ее так ожесточенно, словно это был его первейший враг.

В эту минуту грянул выстрел. Лиза резко обернулась и увидела высокого мужчину с длинными, разметавшимися светлыми волосами, в незастегнутой телогрейке и валенках. В руках у него была двустволка.

Он выстрелил снова. Тигр, живехонек, перескочил со льда на берег и исчез в чаще.

Человек пробежал по залому, ловко удерживая равновесие, и протянул ружье Кузьмичу, пытаясь помочь ему выбраться.

Лиза стояла как вкопанная, глядя в ту сторону, куда исчез тигр. Воздух снова пахнул морозной свежестью, ни следа не осталось от гнилостной вони.

Лиза согнулась, прижала ладони к лицу.

— Пойдемте, — произнес рядом чей-то голос. — Все кончилось. Я вам помогу пройти по залому.

Она открыла глаза.

Перед ней стоял Иван Тополев — те же высокие скулы, светлые глаза, измученное лицо, такой же, каким она впервые увидела на перекрестке в Хабаровске, только одет был иначе и безумие ушло из глаз — он смотрел на Лизу с жалостью.

Кузьмич был уже на противоположном берегу: ковылял по тропинке, оставляя мокрые следы, пытался бежать, но вмиг оледеневшие на морозе валенки разъезжались на снегу, Кузьмич падал, вскакивал, снова пытался бежать…

Тополев протянул Лизе руку и провел ее по скользким бревнам на ту сторону реки. Когда она оказалась на берегу, Тополев подобрал длинную ветку и подцепил что-то рыжее, валявшееся на льду. Подтащил это к берегу и бросил Лизе.

Она машинально поймала мохнатый комок, но тут же, взвизгнув, отшвырнула его: это была шапка Вячеслава, которую несколько минут назад зверски трепал тигр.

Она была совершенно целая, словно Лиза только что сняла ее с головы. И на льду, где когтями и зубами рвал ее зверь, не было ни клочка вырванной шерсти. И, хотя она должна быть перепачкана зловонной слюной зверя, пахла она обычно: мехом, теплом человеческой головы…

Тополев потащил шапку веткой до полыньи и принялся топить ее.

„Что вы делаете?“ — чуть не крикнула испуганная Лиза — и вдруг поняла, что он делает и почему. Тигр, который уже готов был растерзать ее, вдруг, словно глупый котенок, бросился за шапкой Вячеслава, словно был на нее натаскан.