С. К Ренсом - Маленькая голубая вещица [litres]

Я принялась за работу. В моем распоряжении оставалось мало времени на то, чтобы все записать и придумать. И как именно мне поступить с флешкой и амулетом? Надо, чтобы и флешка, и амулет оказались в каком-нибудь безопасном месте, где я не смогу их увидеть и начать гадать, что же это такое, но у меня должен будет остаться доступ к ним на тот случай, если они понадобятся мне в будущем.

Спрятать их в доме – не вариант, спрятать в школе – тоже. Мне надо отдать их на хранение кому-то, кому можно доверять и кто не стал бы задавать слишком много вопросов. В моем окружении был только один такой человек – Грейс. Я знала, она точно сделает именно то, о чем я ее попрошу. Это будет идеальный выбор.

Решив эту проблему, я теперь должна была заняться другой, которая потребует от меня куда больше времени и усилий, а именно начать записывать воспоминания на флешку. Я посмотрела на часы. У меня еще остается масса времени до того, как все вернутся домой.

Я мало пользовалась видеокамерой на ноутбуке, поэтому ушло некоторое время на то, чтобы все настроить правильно. Я понятия не имела, какой объем информации можно записать на найденную флешку. Сколько времени я смогу говорить? Я решила проверить это на практике. Я включила видеокамеру и функцию отсчета времени, чтобы она снимала ровно пять минут, пока я буду готовить чашку кофе. Вернувшись к столу, я просмотрела файл. Все было записано идеально и заняло лишь ничтожную часть объема памяти флешки. Я удалила эту запись и уселась поудобнее. Теперь у меня не осталось предлогов для того, чтобы медлить. Я должна была начать говорить, должна была объяснить, что я делаю и почему.

Я снова колебалась и в глубине души понимала почему: я не хотела, чтобы это действительно стало концом всего. Несмотря на все то, что случилось, несмотря на обещание, которое я дала Кэтрин, на самом деле мне вовсе не хотелось предпринимать что-то, что сделало бы ситуацию настолько бесповоротной.

Чтобы укрепить свою решимость, я заставила себя вспомнить, что Кэллум меня предал. Я посмотрела в объектив видеокамеры, глубоко вздохнула и начала.

Я начала с рассказа о том, как нашла амулет на маленькой отмели в Твикенхеме, и продолжила, ничего не пропуская. Но уже через несколько минут мне стало трудно говорить, и по моим щекам покатились слезы. Воспоминание о том, как я увидела парня в соборе Святого Павла, радость, которая, как мне тогда показалось, отразилась на его лице, воодушевление, охватившее меня, когда у меня появилась возможность говорить с ним, – вспоминать все это было слишком больно. Я быстро выключила камеру и отошла, чтобы поискать коробку бумажных носовых платков. Потом умыла лицо, чтобы успокоиться, и начала говорить опять.

На сей раз я не позволяла себе раскисать. Всякий раз, чувствуя, что мне на глаза наворачиваются слезы, я с силой вонзала ногти в ладони и начинала думать об Оливии. Несмотря на то что я ничего о ней не знала, я испытывала к ней острейшую неприязнь.

Мне не пришлось прерывать речь до тех пор, пока я не дошла до описания того момента, когда осознала, что люблю его. Мне понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки, и я как раз вытирала лицо, когда услышала, что к дому подъехала машина. Я взглянула на часы и поняла, что пока не смогу продолжать рассказ. Придется вернуться к нему позже.

Во время ужина мама оставила меня в покое: было слишком очевидно, что мне не хочется участвовать в общей семейной беседе. Я заметила, как она переглянулась с папой, и порадовалась тому, что скоро все закончится и им больше не надо будет за меня беспокоиться.

Но у меня все еще оставалось незаконченное дело, и мне не хотелось, чтобы кто-нибудь мешал. Я подумала было о том, чтобы удалиться вместе с ноутбуком в машину или в сад, но и тот и другой вариант были не лишены недостатков. Легче будет немного приврать.

– Пожалуйста, не обращайте внимание на шум, который весь вечер будет доноситься из моей комнаты, – вдруг объявила я, немало удивив этим всех собравшихся за столом – ведь за все время ужина я не произнесла ни слова.

– Конечно, дорогая, – сказала мама. – Но чем именно ты будешь заниматься?

– Это внеаудиторное задание по ведению видеодневников. Мне надо будет наговорить кучу всего на камеру, и все это надо закончить к завтрашнему дню. Вероятно, мне следовало начать работать над этим раньше, – заметила я, изобразив смущение.

Мои родители снова переглянулись.

– Может быть, ты хочешь, чтобы кто-нибудь из нас тебе помог?

– Спасибо, папа, но ни ты, ни мама ничем не сможете помочь. Просто не обращайте внимания на то, что я полночи буду говорить в камеру.

– Только постарайся не ложиться слишком уж поздно, – сказала мама. – Знаешь, по правде говоря, я не понимаю смысла некоторых твоих внеаудиторных заданий…

Я попыталась улыбнуться.

– Я уже почти все закончила. До завтра.

Вернувшись к себе, я снова села перед ноутбуком. Я уже было собралась просмотреть последние несколько минут видеозаписи, но вовремя поняла, что это только вызовет еще большую неловкость.

Я выпрямилась на стуле и снова включила камеру.

Мне пришлось сделать еще несколько перерывов, когда меня обуревали эмоции. Если я когда-нибудь буду пересматривать эту запись, невесело подумала я, мой внешний вид повергнет меня в ужас. Наконец около полуночи я закончила свой рассказ. Я выложила абсолютно все: как работает амулет; каким образом я разговаривала с Кэллумом; что я при этом чувствовала; и как Кэтрин разоблачила его ложь. Я откинулась на спинку стула и почувствовала, как у меня поникли плечи. Мысль о том, что я должна все записать, как-то поддерживала меня, но теперь, когда дело сделано, мне надо было занять себя чем-то другим. Ведь я все равно не смогу заснуть.

Я извлекла флешку из компьютера и уставилась на нее. Просмотрю ли я когда-нибудь эту запись? Если то, что предлагает Кэтрин, действительно сработает, я больше никогда ее не открою и мне не придется слушать рассказ о том, какое глубокое отчаяние я испытываю в этот момент.

Я запаролила файл, чтобы Грейс не смогла его открыть. Если бы она рассказала мне о Кэллуме после того, как я его забуду, это было бы пустой тратой времени и усилий.

Я начала думать о том, что надо будет сделать завтра. Отдать Грейс флешку и амулет, но только после того, как Кэтрин закончит стирать воспоминания – но тут мне пришло в голову, что тогда я уже не буду знать, зачем мне нужно это сделать. Нет, надо сообщить ей обо всем заранее и сделать так, чтобы она точно взяла обе эти вещи. У меня снова начиналась головная боль, и я крепко прижала пальцы к верхней части глазниц. Соберись! строго приказала себе я. Я еще раз продумала все от начала до конца, затем чтобы гарантировать, что все пройдет именно так, как надо, схватила мобильник и начала писать сообщение.