Настя Чацкая - Эхо (Сегодня они выживут) [СИ]

— Что?

— Дай мне сигарету.

Хорошая шутка.

Глухой смешок вырывается из груди. Он отворачивается и бормочет что-то вроде «ага, сейчас».

— Я серьёзно. — Карл действительно серьёзно. — Научи меня курить.

Дэрил качает головой и что-то мычит в закрытый рот. Что-то невразумительное, иногда он сам не понимает, что имеет в виду. Просто оповещает о том, что услышал. Оповещает о согласии или несогласии. Ему проще позволить человеку самому выбрать тот ответ, который ему по душе.

Карл морщит лоб и садится немного ближе, пытаясь заглянуть в лицо.

— Мне скоро девятнадцать, а я ещё не пробовал.

Ёб твою мать, приятель.

— Что ещё ты не пробовал? — резко интересуется Дэрил. — Чему ещё тебя научить, а?

Карл моргает несколько раз прежде, чем быстро отвести взгляд. До Дэрила не сразу доходит, почему щёки Карла стремительно наливаются кровью.

— Я, э-э… — пацан закусывает край губы. — В общем-то, ничего.

Слова явно застревают в глотке, и Дэрил морщится, мысленно матеря себя за эту фразу.

Что пробовал Карл? Что умеет Карл, кроме как бежать от смерти без остановки, кроме как добывать консервы в мёртвых домах и обыскивать куртки мёртвых людей? Нихера. Единственная девчонка, с которой он… дружил, была София, которую застрелил Рик, потому что из маленькой девочки она стала мёртвой маленькой девочкой с гниющими внутренностями.

Она дважды подохла на его глазах.

Что пробовал Карл, кроме просроченных консервов?

— Я говорил о… наркотиках, а не… — Дэрил давится словами и сжимает зубы, раздражаясь. — Я не имел в виду ничего такого.

Светлые глаза опускаются. Их почти не видно за тёмными ресницами. На скуластое лицо падают волосы, и на миг создаётся ощущение, что именно так выглядел Рик в свои восемнадцать.

Чёрт. Чёрт, не думай об этом.

Херня.

Карл поднимает глаза практически тут же — неожиданно и уверенно. Словно захлопнувшаяся крышка железной клетки.

Дэрил чувствует, как рот наполняется горечью, потому что он замечает. Узнаёт этот взгляд.

— Ты прав, забудь, — Карл смотрит всего пару секунд. Потом отворачивается и откидывается на спинку дивана. — Глупая была идея, — фыркает он.

И замолкает.

Серые радужки пустые и безжизненные, как треснутый потолок.

Дэрил понимает, что ему нравится, когда Карл становится прежним.

Ему не нужно делать слишком многого. Сейчас никому не нужно слишком многого — лишь мелкие прихоти. Крыша над головой, еда, две рабочие руки, две рабочие ноги и здравый ум. Это честная жизнь — самая честная из всех, которые можно себе представить. Ты ешь то, что добываешь. Ты живёшь, если выдрал свою задницу из рук смерти.

Ты живёшь, если заслуживаешь этого.

За десять месяцев Карл ни разу не становился тем Карлом, которым он был до смерти Рика.

Всё то время, что они уже прожили в Вирджинии.

Они питались свежими яйцами, выращенными ими же овощами. Иногда — бич-пакетами, хлопьями, консервами. Они часто ходили в ближайший город — Портленд. Они пробовали делать консервы сами.

За десять месяцев после смерти Рика они неплохо обжили дом — тот, что ближе всех к полям. У них четыре курицы и пара диких свиней. Иногда Дэрилу везло на охоте и тогда у них появлялось мясо. Однажды в ловушку Карла попался молодой олень, и с тех пор у них появилось много засушенной оленины.

Они не замечали, как оседают здесь. Просто жили, и ни один из них не говорил о том, что это осознанная остановка. Что идти больше некуда только потому, что каждая дорога этого мира уже исхожена тысячу раз. Они похоронили последнего человека, который вёл их по замкнутому кругу, и остановились сами, как два послушных и верных пса, отказываясь бежать в пустой упряжке. Покидать могилу хозяина.

Отказываясь отходить от неё достаточно далеко, чтобы потерять из виду.

Окна их гостиной выходят на ржаное поле. Где-то далеко, среди колышущихся колосьев, можно рассмотреть большое ветвистое дерево. Этот маяк — то, что держало их около себя.

Дэрил не ждал никаких изменений, он подстраивался под тот ритм, который задал сам же, потому что парень, постоянно находящийся рядом, больше не проявлял никакой чёртовой инициативы. Разве что… временами швырял себя в гущу мертвецов. Просто шёл им в пасть с ножиком или палкой наперевес. Испытывал — на сколько же хватит терпения. Или ему и в самом деле стало плевать на себя. Возможно, так он взрослел. Возможно, так же взрослел когда-то его отец.

Дэрил старался не думать об этом.

Карл молчал двадцать три часа и пятьдесят девять минут в сутки. Иногда он молчал все двадцать четыре. Дэрил не ждал изменений.

Он построил сарай и укрепил крышу. Он нихрена не плотник, но этим в своей жизни он занимался тоже. Чем он не занимался? Однажды даже продавал сраные воздушные шары на ярмарке, когда Мерлу позарез нужны были бабки.

Однажды он подрабатывал в фургончике мороженого. Крал кошельки из карманов. Выгуливал чужих собак. Угонял автомобили и байки.

Дэрил заколотил окна первого этажа. Починил крыльцо, веранду.

Он занимал свои руки и всё чаще чувствовал себя персонажем какой-то дурацкой игрушки для дэнди. Иногда очень хотелось остановиться и показать средний палец тому чуваку, который жмёт на кнопки джойстика. Хватит издеваться, мудила. По сколько ещё жизней у нас осталось?

Эти мысли наворачивали в голове ежедневно. Быстрее, медленнее, останавливаясь или мелькая с невероятной скоростью. Но они были.

Поэтому, когда Карл оступился, случайно дал осечку — позволил поймать свой взгляд в спину, там, в лесу, после встречи со стаей ходячих. Дэрил понял. Точнее, ему показапось, что он вот-вот поймёт.

Карл здесь.

Тот Карл, которому скоро девятнадцать, а не сто с лишним лет. Тот Карл, который мог открыто улыбнуться какой-то чуши, сказанной Дэрилом или Мишонн, пока та была жива.

Тот Карл, которого Дэрил мысленно похоронил рядом с Риком. Он, оказывается, всё ещё здесь.

И это внезапное осознание после десятимесячного застоя вдруг впрыскивает в его кровь какую-то кислоту, от которой, наверное, люди обычно выходят из комы. Это осознание, как огромный шприц адреналина — вбить в застывшее сердце, одним махом.

И приходится проснуться, прийти в себя, воскреснуть, судорожно ловя губами воздух. Чтобы снова начать всё заново. И, честно говоря, это немного похоже на издевательство.

Ведь умирающих людей не спрашивают, будут ли у них на это силы, когда возвращают к жизни. А Карл случайно возвращает Дэрила. Его неживой взгляд делает это совершенно, к чёртовой матери, случайно.

Наверное, именно поэтому Дэрил совершает ошибку в тот день. В той богатенькой гостиной. В том доме рокфеллеров.

Несколько секунд смотрит на каменное лицо слева от себя — ноль эмоций и ноль переживаний, — а потом с тяжёлым вздохом тянется к пачке сигарет в своей жилетке. Достаёт, крутит её в руках, вытаскивает одну. Протягивает Карлу, не глядя.