Жан Рэ - Круги ужаса [Новеллы]

Я быстро состроил подходящую гримасу, и мисс Флоренс заметила ее.

— Не надо так печалиться, мистер… Дейв, — прошептала она. — Вряд ли имение в Донкастере может составить счастье.

— Меткая пуля, скажем, прямо в сердце, — возразил я, помрачнев, — пуля вроде той, что получил Перси Вудсайд в Октевилле и Брэм Стоун чуть позже…

Перси Вудсайд и Брэм Стоун никогда не существовали, а мне подобная пуля могла достаться совершенно случайно, ибо я служил в глубоком тылу помощником фармацевта.

— Не надо столько горечи, Дейв, — умоляюще произнесла она.

Ее рука легла на мою руку.

— У каждого есть свои заботы… Кстати, а вы женаты?

Я пожал плечами:

— Слава богу, нет. Я смог бы предложить своей жене лишь любовь и чистую воду, которыми, как говорит пословица, особо не прокормишься.

И на этот раз я не солгал.

Она улыбнулась.

На нее было приятно смотреть, и мои взгляды с удовольствием останавливались на ее чуть крупном рте, сверкающих зубах и темных глазах. Одновременно я восхищался чудесной камеей, приколотой к корсету. Я сразу оценил ее в сотню фунтов.

— Расскажите мне о своем кузене, — повторила она, явно сожалея, что приходится менять тему разговора.

— Я могу вам описать его. Он считает себя красавцем, но, увы, он невероятно уродлив со своими усиками клочком. У него пышные рыжие брови, и он носит ужасные затемненные очки. У него брюшко — терпеть не могу толстых мужчин — и всегда грязные руки, словно он роется в барахле на чердаке, и он… он пьет!

— А вы, — с улыбкой сказала мисс Флоренс, — вы трезвенник, чем объясняется ваше отвращение, хотя вам не хватает немного сострадания к нему.

— Пей он виски и даже джин, как все, могло бы сойти, но он не выходит из дома без фляжки кирша, какой ужас! И если бы только это… Он считает оскорблением, если отказываешься пригубить его питье, ибо это единственная вещь, которую он готов делить с ближним. Он не раз заставлял меня страдать, силой заставляя глотать столь чудовищное пойло!

Мисс Флоренс расхохоталась:

— Вы преувеличиваете! Иногда и я не отказываюсь от стопочки холодного ароматного кирша.

Я вскинул брови, а потом недовольно насупился.

— Не злитесь, — мило сказала она. — Не надо слишком строго судить других. Надо уметь прощать им маленькие недостатки. Разве у вас их нет?

Я вонзил взгляд в ее глаза.

— Есть, и не только маленькие, но и большие. И это не только недостатки, но и изъяны. Прежде всего, я хочу уважительного отношения к мертвым и не люблю, когда их покой тревожат мерзкие колдуны…

— Но это же не изъян! — воскликнула моя новая приятельница.

— Согласен, при условии, что ты не ведешь себя, как пьяный грузчик, и нарушаешь то, что я считаю святым законом.

— А вы… не бываете излишне… яростным?

— Бываю. Я не раз бил Альфреда по лицу по этому поводу. Видите ли, я из тех, кто защищает своих друзей, мои друзья умерли… Но я продолжаю защищать даже мертвых!

Я заметил, как у нее задрожали губы.

— Боже, — медленно протянула она. — Дейв, вы — настоящий мужчина.

Я встал и дождался, чтобы она протянула мне руку для пожатия.

— Прощайте, мисс Би, — сказал я. — Я поговорю с Альфредом, но помните, я не имею на него никакого влияния.

— А почему вы сказали «прощайте»?

Я опустил глаза, рот мой быстро сложился в горькую усмешку.

— Потому что… я просто не знаю. Прощайте!

Я ушел быстрым шагом, не оборачиваясь, и сел на велосипед. Крутя педали, я не отрывал глаз от зеркальца заднего обзора.

Мисс Флоранс Би недвижно застыла у изгороди, держа руку на сердце и провожая меня взглядом…

Мне понадобилось несколько дней, чтобы завершить разработку проекта и раздобыть пять или шесть фунтов.

Велосипед принадлежал «Колсону, Миввинзу и Миввинзу», но я продал своего Шекспира, прекрасное издание, о котором буду жалеть всю жизнь. Я выручил за него два шиллинга и поставил их на Галифакса, который бежал в Норвуде.

Дьявол был на моей стороне, ибо лошадь принесла мне десять фунтов.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы раздобыть бутылку кирша. И почти сразу приобрел синильную кислоту, поскольку в войну, как я уже говорил, я работал у фармацевтов.

Труднее было отыскать краску для волос, превратившую мою шевелюру в рыжее пламя, но я сумел сделать и это.

Накладные усики, подходящий, но очень крикливый костюм, очки с затемненными стеклами не потребовали особых ухищрений.

В колледже я иногда играл в салонных комедиях, и многие считали театр моим предназначением.

Жизнь постаралась опровергнуть пророков. С тех пор я перепробовал сотню профессий, но ни разу не попытал счастья в актерстве.

Это не помешало мне увидеть в зеркале отражение идеального Альфреда Хивенрока. Мои расчеты отводили этому усатому и очкастому новорожденному всего сутки жизни.

— Мистер Альфред Хивенрок, — сказала мисс Флоренс Би, — я сразу вас узнала. Ваш кузен великолепно вас обрисовал.

— Наверное, он позлословил на мой счет, — ответил я пронзительным голосом, — ибо не мог поступить иначе.

— Он ничего не сказал, — ответила мисс Би.

— Полноте, я знаю Дэвида, завистливое существо и неудачник в жизни; он утверждает, что нет ничего лучше пустой честности. Каков дурак?

— Я так не считаю, — мисс Флоранс поджала губы.

— Та-та-та, он — громила. И не колеблется пускать в ход кулаки, когда затрагиваются его интересы. Хотя это сослужило ему службу во время войны. Должен согласиться, он отважен, хотя я не из тех, кто ценит сию военную добродетель. Как вы нашли его? Несомненно, приятной наружности?

— Он совсем неплох, — честно ответила мисс Би.

— Видите! Все женщины повторяют одно и то же. Вы думаете, он извлекает из этого какую-либо выгоду, как мог бы? Ничего подобного, он — добродетельный осел!

— Не хотите осмотреть дом? — ледяным тоном спросила мисс Би.

— Именно для этого я и явился, — проворчал я, оглушительно расхохотавшись, — а также поглядеть, так ли вы красивы, как он мне сказал!

— Как, он вам сказал, что…

— Сказал, сказал, но не надейтесь что-нибудь получить от этого образчика ходячей добродетели.

Мисс Би выпрямилась, щеки ее горели.

— Оставим это, мистер Альфред Хивенрок, — произнесла она, делая упор на имени, — прошу вас следовать за мной.

Дом был прекрасен, уютно меблирован и поддерживался в отличном состоянии.

— Во что вам обходится прислуга? — спросил я.

Я ждал ответа с тоскливым чувством.

— Вот уже несколько месяцев я обхожусь без нее. Место пустынное, но мне здесь нравится. Однако поддержание дома в порядке становится трудным для меня одной.

Я недовольно махнул рукой.

— Вы, несомненно, найдете прислугу в Эльмсе, — быстро ответила она.