Ренсом Риггз - Карта дней [litres]

– Кто вас послал? – Фальшивое радушие как корова языком слизала. – На кого вы работаете?

Эйч, помнится, велел не упоминать его имени.

– Ни на кого, – отрезал я. – Мы здесь по частному делу.

Джордж зашептал что-то русалке на ухо, сложив ладонь раковиной.

– Вы нездешние, это я вижу, – голос ее снова засахарился. – Огня у нас в спектакле не водится, но, может, все-таки останетесь и посмотрите?

– Мы правда не можем, – сказала Эмма. – Вы уверены, что ничего не знаете про Месть Огня?

– Уж простите, детишки. Зато у нас есть три русалки, танцующий медведь, а вот этот вот Джордж умеет жонглировать мотыгами…

Тут как раз из-за палатки вырулили еще двое: еще один загримированный клоун и некто в костюме медведя.

– Устроим парадный ужин, – продолжала русалка, в упор не замечая намеков (мы уже начали потихоньку пятиться к воротам). – Ужин и шоу, а? Что может с этим сравниться?

– Только песня! – выкрикнул клоун и принялся наяривать на фисгармонии, прицепленной у него к поясу, а медведь – в совершенно кошмарной, кустарной, похожей на череп медвежьей маске в мире – воспринял это как сигнал, что пора петь. Однако слова его песни были на каком-то очень странном языке, мелодия – такой медленной, а голос – таким глубоким, что мне тут же отчаянно захотелось спать. Судя по тому, как сразу заклевали носами мои друзья, на них песня подействовала так же.

– Софур ту свид тритт , – пел он. – Свартур и аугум .

Мы попятились.

– Мы не можем… – начала я; слова текли густо и нехотя. – Нам… правда надо…

– Лучшее шоу в округе! – пообещала русалка, колыхаясь на своем хвосте к нам.

– Фар и фулан питт , – настаивал медведь. – Фуллан аф драугум .

– Да что со мной такое? – сонно спросила Бронвин. – У меня голова как сахарной ватой набита.

– И у меня тоже, – вставил Миллард.

Когда из пустоты раздался его голос, русалка, медведь и оба клоуна подпрыгнули от неожиданности и уставились на нас с какой-то новой жадностью. Если до сих пор у них еще оставались какие-то сомнения в нашей странности, Миллард их одним махом уничтожил.

Каким-то образом нам удалось заставить себя бежать – толкая и таща друг друга, спотыкаясь в рытвинах – и хотя никто не пытался остановить нас физически, руками, убраться отсюда было почти невозможно, словно мы запутались в сотне слоев паутины. Но стоило доползти до ворот, как сети начали рваться, и речь вместе с разумом вернулись к нам.

Мы рывком открыли все двери, я завел мотор, и машина ринулась прочь, стреляя фонтанами грязи из-под колес.

– Кто были эти жуткие странные? – выдохнула Бронвин. – И что они с нами сделали?

– Они как будто попытались забраться мне в голову, – проворчал Енох. – Ух, никак не могу вытряхнуть это ощущение…

– Наверняка поэтому Эйб отметил это место черепом и костями, – сказала Эмма. – Видите?

Она достала картонку из «Мел О’Ди» с пометками Эйба и показала остальным.

– Если это место так опасно, зачем Эйч нас сюда послал? – удивилась Бронвин.

– Возможно, это еще одна проверка, – предположил Миллард.

– Уверен, так и есть, – сказал я. – Вопрос в том, прошли ли мы ее? Или это было только начало?

Как по заказу в зеркале заднего вида показался стремительно приближающийся полицейский автомобиль.

– Копы! – предупредил я. – Всем вести себя нормально.

– Думаешь, они уже знают, что Миллард обокрал тот магазин? – спросила Бронвин.

– Вряд ли, – возразил я. – Это было слишком далеко.

Тем не менее было ясно как день, что они гонятся именно за нами. Их машина подлетела к нам на такой скорости, что я думал, нас стукнут в бампер. Тут дорога расширилась до двух полос, они прибавили газу и поравнялись с нами – но не включили ни сирену, ни мигалки. И кричать в мегафон не стали, чтобы я остановился. Они просто ехали вровень с нами, совершенно непринужденно – водитель даже локоть в окно выставил, – и глазели.

– Чего им надо? – осторожно спросила Бронвин.

– Ничего хорошего, – мрачно ответила Эмма.

Но еще более странной была машина этих копов. Очень старая – тридцати, а может, и сорокалетней давности. Таких точно больше не делают… и уже давно. Я поделился этим замечанием с остальными.

– Может, у них нет денег на новую? – попробовала угадать Бронвин.

– Может и так, – сказал я.

Тут копы затормозили и сразу отстали. В зеркале заднего вида я видел, как водитель разговаривает по рации. После этого они сделали резкий разворот, съехали на какую-то местную грунтовку и пропали из виду.

– А вот это было странно, – высказался я.

– Давайте-ка убираться отсюда, пока они не вернулись, – предложил Енох. – Портман, прекращай рулить, как моя няня, и нажми вон на ту, самую правую педаль.

– Хорошая идея, – согласился я и втопил.

Через несколько миль мотор начал неприятно грохотать, а на приборной панели загорелась красная лампочка.

– Нет, какого черта! – пробормотал я.

– Возможно, все очень просто, – подал голос Енох, – но я не узнаю, пока не посмотрю.

Мы как раз миновали вылинявший на солнце знак: «Добро пожаловать в Старк. Нас. 502 чел.».

Дальше был еще один, самодельный: «Продаются змеи – на мясо или для домашнего содержания».

Тарахтенье в моторе сделалось громче. Мне совершенно не хотелось останавливаться в городе Старк, нас. 502 чел., но выбора у нас, кажется, не было. Я свернул на автомойку с почти пустой парковкой, и все выбрались наружу – смотреть, как Енох ковыряется под капотом.

– Надо же, как странно, – сказал он, выныривая после недолгого расследования. – Я знаю, какая деталь сломалась, но не могу понять как. Она должна была протянуть еще сотню тысяч миль.

– Думаешь, кто-то специально там что-то испортил? – подозрительно спросил я.

Енох поскреб подбородок, оставив на нем след машинного масла.

– Не понимаю, как это вообще могло произойти, но другого объяснения не вижу.

– Нам неинтересно, как она сломалась, – сказала Эмма. – Интересно, можешь ли ты ее починить.

– И насколько быстро, – добавила Бронвин, глядя на темнеющее небо.

Дело шло к вечеру, вдалеке собирались грозовые тучи. Ночь обещала быть скверной.

– Разумеется, я могу это сделать, – сказал Енох, надуваясь. – Хотя мне, возможно, понадобится помощь нашего человека-паяльника. – Он покосился в сторону Эммы. – А насколько быстро, зависит от нескольких факторов.

– Добрый вечер, – раздался чей-то голос.

Мы разом обернулись.

Поодаль, там, где парковка переходила в заросший травой некошеный луг, стоял мальчик. Лет тринадцати, темнокожий, одет в старомодную рубашку и плоскую кепку. Говорил он тихо, а двигался еще тише, так что никто даже не услышал, как он подошел.