Бэзил Коппер - Морок над Инсмутом

По все еще медленной, как будто вязкой воде плыли, крутясь и извиваясь, длинные веревки стеблей, их пузыри взблескивали в свете наших фонарей.

— Дэвид, — я почувствовал, как у меня дрожит голос, — по-моему…

— Пошли, — ответил он и зашагал дальше. — Я знаю, что ты хочешь сказать, но нам еще рано возвращаться. Пока. — Тут он умолк и повернулся ко мне, сверля меня горящими в темноте глазами. — А может, ты пойдешь назад один, если хочешь?..

— Дэвид, — зашипел я, — брось свои поганые шуточки…

— Да побойся Бога, парень! — перебил он меня. — Ты что, думаешь, тебе одному страшно?

Как ни странно, его слова меня ободрили, мы быстро зашагали дальше и скоро пришли во вторую галерею. Немного не доходя до нее, подземный ручей повернул в сторону, так что до нас доносилась лишь его вонь и отдаленное клокотание. И снова Дэвид заложил заряд, действуя с такой нервозной поспешностью, точно вдобавок к собственному страху, в котором он недавно признался, он подхватил еще и мою плохо скрываемую панику.

— Дальше этого места я не ходил, — сказал он мне, слова вылетели из его рта серией отрывистых выдохов, как будто он задыхался. — Там неизвестная территория. По моим прикидкам, мы сейчас в четверти мили от входа. — Лучом своего фонаря он обвел стены, отчего тени тысячелетних сталактитов заплясали и запрыгали по ним. — Вон большой тоннель. Пошли в него.

Теперь мы оба останавливались через каждые три-четыре шага и делали свежие отметины на стенах, особенно там, где новый тоннель вливался в нашу шахту, чтобы не заблудиться на обратном пути. А еще я чувствовал, что страх вот-вот окончательно возьмет надо мной верх.

Я вздрагивал от каждого движения друга; то и дело я замирал, чтобы послушать, и мое сердце колотилось, как бешеное, в тишине окружавшей нас ночи. Да полно, такой ли уж тихой она была? Мне показалось или я что-то слышал? Тихий плеск, а затем мягкое шлеп, шлеп крадущихся шагов в темноте?

Вообразите себе следующее.

Мы были в огромной подземной ловушке. Вырытой многие века тому назад… кем? И чем? И кто или что водилось тут до сих пор, среди жутких и смрадных каменных пещер, на берегах гнилого, похожего на помойку ручья?

Шлеп, шлеп, шлеп…

На этот раз мне точно не показалось.

— Дэвид, — прошелестел я, как камыш на ветру. — Ради бога…

— Шшш, — еле слышно прошептал он в ответ. — Я слышал, и они тоже могут услышать! Дай мне только заложить последний динамит — придется сделать одну большую кучу — и мы повернем назад. — Пошарив лучом фонаря по стенам, он не нашел укромного места для закладки. — За следующим поворотом, — сказал он. — Там наверняка будет какая-нибудь ниша. Не хочу, чтобы взрывчатку нашли прежде, чем она сделает свое дело.

Мы обогнули выступ и…

Свет, фосфоресцирующий свет, как будто от множества гнилушек, залил все кругом, сделав наши фонари почти ненужными. Мы видели, и мы начинали понимать.

Дом без крыши наверху — тот, что мы называли загоном — был лишь дверью. А здесь, в глубине, было истинное место поклонения, настоящий подземный храм Дагона. Мы поняли это сразу, едва увидели огромный, свисавший с потолка колокол в отложениях селитры, — колокол и ржавую железную цепь, служившую ему веревкой, такую длинную, что ее последние звенья едва не касались поверхности воды в середине черного, покрытого тяжелой рябью озера отбросов и гниющих водорослей в центре пещеры…

Несмотря на ужасы, которые следовали за нами по пятам, нас как магнитом тянула к себе эта фантастическая последняя галерея. Не меньше ста футов в диаметре, она представляла собой неправильную окружность со сводом в виде купола и многочисленными горизонтальными выступами на стенах, своего рода природный амфитеатр. С потолка, как и в предыдущей галерее, свисали сталактиты, сталагмиты обломками зубов торчали из кишащего водорослями озера, свидетельствуя о том, что когда-то в далеком прошлом нашей планеты эта пещера располагалась высоко над уровнем моря.

Что до происхождения самого озера, то было ясно, что вода в нем могла быть только морская. На это указывало присутствие глубинного келпа. И, словно для того, чтобы подтвердить это наблюдение и сделать его состоятельным, широкая полоса воды соединяла озеро с дальней стеной пещеры, исчезая там йод каменной перемычкой в направлении, которое, как подсказывало мне мое пространственное чутье, вело к морю. Рябь или мелкие волны, тревожившие поверхность озера, наверняка были результатом притока воды из этого источника и, вне всякого сомнения, указывали на приближение прилива.

Со светом тоже все было ясно: то же свечение, которое наблюдается при гниении или разложении органических останков и присуще определенным грибам, окрашивало пространство пещеры в нездоровые цвета, придавая ей сходство с внутренностями субмарины. Так что даже не будь у нас фонарей, большой колокол в центре потолка все равно был бы ясно виден.

Но колокол… кто мог сказать, откуда он взялся? Не я. И не Дэвид. Это определенно был тот самый колокол, чей погребальный звон проникал даже на поверхность, но вот его происхождение…

Тут Дэвид в присущей ему странной манере, словно прочитав мои мысли, сказал:

— Ну, так больше он не будет звонить, — по крайней мере, когда все это взорвется! — И я увидел, что он пристроил свой полный динамита рюкзак подальше от глаз, под низким неглубоким выступом в стене, и уже прилаживал к нему щедрый кусок запального шнура. Покончив с этим, он бросил на меня взгляд, чиркнул спичкой и поднес ее к концу шнура, отчего по нему, шипя и фыркая, побежал маленький огонек, после чего Дэвид спрятал и шнур.

— Вот так, — пробормотал он, — а теперь мы можем… — Но тут он умолк, и я понял почему.

Какой-то голос сказал — или квакнул? — что-то невдалеке, и до нас донеслось эхо. И пока мы, напрягая слух, силились разобрать что-нибудь за медленным журчанием заглушённой водорослями воды, до нас долетело эхо все тех же дьявольски скрытных, крадущихся шагов, мягкое шлеп-шлеп безымянных ног по скользким от слизи камням…

Тут паника охватила нас снова, еще усиленная тем, что вода в озере зажурчала громче, и это не могло быть результатом лишь деятельности прилива. Быть может, в тот самый миг что-то еще, кроме соли и водорослей, приближалось к нам по руслу этого сумрачного и таинственного потока.

Мои руки и ноги дрожали, да и Дэвид был не в лучшем состоянии, когда мы, забыв об осторожности, развернулись и буквально бегом бросились назад, руководствуясь отметинами, которые мы оставляли на стенах подземного лабиринта по пути сюда. За нашими спинами медленно, но верно тлел спрятанный в складках камня фитиль, пламя близилось к мощному заряду динамита; а в глубине озера шевелилось некое предполагаемое существо, появление которого — мы были в этом уверены — не сулило нам ничего хорошего. В то время как впереди… кто мог знать?