Стивен Кинг - Буря столетия [litres]

124. ЭКСТЕРЬЕР: ПРОТОКА. НОЧЬ.

Снегопад прекратился. Золотистая дорожка лунного света тянется через протоку к материку.

125. ЭКСТЕРЬЕР: ГЛАВНАЯ УЛИЦА. НОЧЬ.

Заваленная снегом и безмолвная.

126. ЭКСТЕРЬЕР: МУНИЦИПАЛИТЕТ. НОЧЬ.

Темный справа, ярко освещенный слева, где находится зал заседаний.

127. ИНТЕРЬЕР: ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ. НОЧЬ.

Очень медленно родители идут по центральному проходу: ДЖИЛЛ, УРСУЛА, ДЖЕК, ЛИНДА, САНДРА, ГЕНРИ и МЕЛИНДА. Последней – МОЛЛИ АНДЕРСОН. Она умоляюще смотрит на МАЙКА.

МОЛЛИ. Майк, пожалуйста, постарайся понять…

МАЙК. Ты хочешь, чтобы я понял? Тогда вернись и сядь рядом с ним. Откажись участвовать в этом непотребстве.

МОЛЛИ. Не могу. Если бы ты только…

МАЙК смотрит в пол между ног. Не хочет смотреть на МОЛЛИ, не хочет ничего этого видеть. Она понимает и идет дальше, грустно поднимается по ступенькам.

Родители выстраиваются на сцене в ряд. ЛИГОНЕ смотрит на них с ласковой улыбкой стоматолога, заверяющего ребенка, что больно не будет, совершенно не будет.

ЛИГОНЕ. Все просто. Каждый из вас достанет камушек из этого мешочка. Ребенок, родитель которого вытащит черный камушек, уходит со мной. Чтобы долго жить… далеко видеть… и много знать. Миссис Робишо? Джилл? Вас не затруднит начать?

Он протягивает ей мешочек. Поначалу кажется, что она не хочет совать в него руку… или не может.

ЭНДИ. Давай, дорогая… Сделай это.

Она затравленно смотрит на него, сует руку в мешочек, роется в нем, вынимает руку. Камушек запрятан в плотно сжатом кулаке. Кажется, она сейчас упадет в обморок.

ЛИГОНЕ. Миссис Хэтчер?

МЕЛИНДА достает камушек. Следующая – САНДРА. Протягивает руку к мешочку… потом отдергивает.

САНДРА. Робби, я не могу! Давай ты!

Но у РОББИ нет желания приближаться к ЛИГОНЕ.

РОББИ. Давай! Тяни!

Она достает камушек и отступает назад, ее губы дрожат, кулак сжат так крепко, что костяшки пальцев побелели.

За ней следует ГЕНРИ БРАЙТ, перебирает камушки, откидывает один (или два), вытягивает руку. Потом ДЖЕК. Быстро достает камушек, отступает и одаривает ЭНДЖИ тревожной, но полной надежды улыбкой. Вытаскивает камушек ЛИНДА СЕН-ПЬЕР. Остаются УРСУЛА и МОЛЛИ.

ЛИГОНЕ. Дамы?

УРСУЛА. Ты первая, Молли.

МОЛЛИ. Нет, пожалуйста, ты.

УРСУЛА сует руку в мешочек, выбирает один из двух оставшихся камушков, отступает со сжатым кулаком. МОЛЛИ делает шаг вперед, смотрит на ЛИГОНЕ и достает последний камушек. ЛИГОНЕ отбрасывает пустой мешочек. Он падает на сцену… но исчезает в синем пламени, прежде чем коснуться досок. Островитяне не реагируют. Их молчание такое плотное и напряженное, что его можно резать ножом.

ЛИГОНЕ. Ладно, друзья мои, пока все идет очень хорошо. А теперь у кого достанет смелости показать камень первым? Отринуть страх и ощутить, как на смену ему приходит сладостное облегчение? ( Никто не реагирует. Восемь родителей стоят со сжатыми кулаками и белыми от ужаса лицами. ЛИГОНЕ добродушно продолжает. ) Давайте, давайте… Или вы никогда не слышали, что боги наказывают боязливых?

ДЖЕК ( выкрикивает ). Бастер! Я тебя люблю!

Разжимает кулак. Белый камушек. По залу пробегает шепот.

УРСУЛА выступает вперед. Вытягивает перед собой трясущуюся руку. Собирается с духом, разжимает пальцы. Белый камушек. По залу вновь пробегает шепот.

РОББИ. Давай посмотрим, Сандра. Показывай.

САНДРА. Я… я… Робби, я не могу… Я знаю, это Донни… Я знаю, это… Мне никогда не везло…

Злясь на жену, презирая ее, желая немедленно узнать результат, РОББИ идет к ней, хватает за руку, разжимает пальцы. Поначалу мы ничего не можем прочитать на его лице. Потом он поднимает камушек над головой, чтобы все могли его видеть. РОББИ хищно улыбается, словно Ричард Никсон на политическом митинге.

РОББИ. Белый!

Теперь очередь ЛИНДЫ СЕН-ПЬЕР. Она выставляет руку вперед, смотрит на сжатый кулак, закрывает глаза.

ЛИНДА СЕН-ПЬЕР. Пожалуйста, Господи, умоляю тебя, не забирай мою Хейди.

Разжимает пальцы, но не открывает глаз.

ЧЕЙ-ТО ГОЛОС. Белый!

Шепот по залу. ЛИНДА открывает глаза, видит, что камушек действительно белый, и начинает плакать. Снова сжимает кулак и подносит руку с драгоценным камушком к груди.

ЛИГОНЕ. Джилл? Миссис Робишо?

ДЖИЛЛ РОБИШО. Я не могу. Думала, что справлюсь, но не могу. Извините…

Она направляется к ступенькам, держа перед собой сжатый кулак, но не успевает добраться до них, как ЛИГОНЕ направляет на нее свою трость. ДЖИЛЛ тут же относит на прежнее место. ЛИГОНЕ немного опускает серебряную голову волка, целясь в руку ДЖИЛЛ. Она пытается удержать кулак сжатым, но не может. Камень падает на сцену, катится, как стеклянный шарик (на который он, собственно, и похож). Камера следует за ним. Наконец камень останавливается у ножки стола городского управляющего. Он белый.

ДЖИЛЛ с рыданием падает на колени. ЛИНДА помогает ей подняться и обнимает. Остаются ГЕНРИ, МЕЛИНДА и МОЛЛИ. У кого-то из них черный камень. Камера перемещается на их супругов. КАРЛА БРАЙТ и ХЭТЧ как зачарованные смотрят на сцену, на их лицах написаны надежда и ужас. МАЙК по-прежнему не отрывает взгляд от пола.

ЛИГОНЕ. Мистер Брайт? Генри? Окажите нам услугу.

ГЕНРИ выступает вперед и медленно разжимает кулак. Камень белый. ГЕНРИ облегченно выдыхает. КАРЛА смотрит на него, улыбаясь сквозь слезы.

Теперь остаются только двое, МОЛЛИ и МЕЛИНДА, РАЛЬФИ или ПИППА. Матери переглядываются, на заднем плане улыбается ЛИГОНЕ. Одной предстоит перестать быть матерью, и они обе это знают.

128. ИНТЕРЬЕР: МОЛЛИ, КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Она представляет.

129. ЭКСТЕРЬЕР: СИНЕЕ НЕБО. ДЕНЬ.

Высоко над облаками летит ЛИГОНЕ, но теперь буква V совсем короткая. Из восьми детей остались только РАЛЬФИ и ПИППА, каждый держится за руку ЛИГОНЕ.

130. ИНТЕРЬЕР: ВНОВЬ СЦЕНА. НОЧЬ.

ЛИГОНЕ. Дамы?

МОЛЛИ смотрит на МЕЛИНДУ, задавая безмолвный вопрос. МЕЛИНДА понимает и чуть кивает. Женщины вытягивают вперед руки со сжатыми кулаками. Они почти соприкасаются. МОЛЛИ и МЕЛИНДА переглядываются, обезумев от любви, надежды, страха.

МОЛЛИ ( очень тихо ). Давай.

131. ИНТЕРЬЕР: СЖАТЫЕ КУЛАКИ, КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Они разжимаются. На одной ладони белый камушек, на другой – черный. Шепот, ахи, удивленные возгласы в зале… но мы пока ничего не знаем. Видим только камни, лежащие на ладонях.

132. ИНТЕРЬЕР: ЛИЦО МОЛЛИ, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Безумные глаза.

133. ИНТЕРЬЕР: ЛИЦО МЕЛИНДЫ, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Безумные глаза.

134. ИНТЕРЬЕР: ЛИЦО ХЭТЧА, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Безумные глаза.

135. ИНТЕРЬЕР: МАЙК, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Его голова опущена… но он не может и дальше так сидеть, несмотря на нежелание участвовать в происходящем, даже пассивно. МАЙК поднимает голову и смотрит на сцену. И о потере сына мы должны узнать именно по его лицу. Сперва мы видим неверие, потом ужасное осознание.