Стивен Кинг - Глаза дракона [litres]

Ваш друг Бен с изгнанниками. Пейна обещал прислать его сюда. Я знаю где он (Бен) может быть и могу привести его (Бена) сюда за день или два. Это опасно но я чувствую что времени у нас мало. И Пейна чувствует то же самое. Буду ждать и молиться.

Деннис – Ваш друг и преданный слуга.

Прошло немало времени, прежде чем Питеру удалось привести в порядок мысли. Один вопрос особенно занимал его: что увидел Деннис, что заставило его так решительно изменить мнение? Что это могло быть?

Мало-помалу он убедил себя, что это не важно. Деннис изменил мнение, и это главное.

Пейна. Деннис пошел к Пейне, и Пейна сказал… Старый лис что-то почуял. Он, конечно, помнит про салфетки и про кукольный дом. И что-то чует.

Что же делать?

Он по-прежнему хотел осуществить намеченный план. Он столько готовился, что теперь ему было жаль отказываться от этой возможности. Да и сны его подгоняли.

Вы узнали бы имя этого Черного Убийцы… Питер его знал, и эта фраза больше, чем что-либо, убеждала его, что надо спешить. Флегг что-то задумал, и его нужно опередить.

Сколько еще ждать?

Питер разрывался от противоречивых мыслей. Бен… Томас… Флегг… Пейна… Деннис… все они мелькали в его голове, как образы из снов.

Что же делать?

Внезапно к нему пришла мысль.

До этого он сидел на кровати, нахмурясь и склонясь над запиской. Теперь он выпрямился, и глаза его ярко блеснули.

Если вам есть на чем писать…

Есть. Не салфетка – ее могут найти. Не записка Денниса – она исписана с обеих сторон.

Пергамент Валера.

Питер встал и убедился, что глазок закрыт. Потом подошел к окну и дважды махнул рукой, надеясь, что Деннис видит его.

После этого он вернулся в «спальню», отодвинул камень и вытащил из тайника пергамент и медальон. Он повернул пергамент тыльной, чистой стороной… но чем писать?

Тем же, чем писал Валера.

Слегка поднатужившись, он разорвал обивку матраса. Внутри была солома, и он быстро нашел прочные соломины, которые могли заменить перо. Медальон был сделан в форме сердца, с острым нижним краем. Закрыв глаза, Питер прочитал краткую молитву и полоснул себя острым медальоном по запястью. Кровь хлынула сразу – куда больше, чем нужно. Он окунул первую соломинку и начал писать.

Стоя на холодной и темной площади, Деннис увидел, как на вершине Иглы Питер поднял руки над головой и дважды помахал ему. Значит, будет послание. Это увеличивало риск, но Деннис был рад.

Он ждал, переминаясь с ноги на ногу. Часовой прокричал десять… одиннадцать… двенадцать часов. Луну заволокли тучи, но воздух странно светился, как часто бывает перед бурей.

Он начал уже думать, что Питер забыл о нем, когда темный силуэт вновь появился у окна. Деннис поморщился от боли. Нелегко простоять, закинув вверх голову, четыре часа подряд. Что-то на миг промелькнуло в воздухе, и силуэт исчез. Через мгновение погасла свеча.

Деннис огляделся по сторонам и быстро двинулся через площадь. Он знал, что в любую минуту может появиться стражник, но с этим ничего нельзя было поделать. К тому же он был уверен, что где-то неподалеку бродят духи всех обезглавленных на этой площади.

Но о таких вещах лучше было не думать. Поэтому он просто стал искать то, что бросил Питер, всматриваясь в заснеженное пространство, как ищейка. Ему казалось, что предмет, мелькнувший в воздухе, был твердым и блестящим. Правильно – Питер не мог бросить просто листок бумаги, иначе его унесло бы ветром. Но что это?

С каждой секундой Деннис волновался все сильнее. Он нагнулся и стал шарить руками по снегу, по следам, размытым оттепелью до размера драконьих лап. Пот стекал у него со лба. В голову пришла безумная мысль – что вот сейчас на плечо ему ляжет рука и он увидит ухмыляющееся лицо королевского чародея.

Поздновато для прогулок, скажет Флегг, и глаза его вспыхнут багровым волчьим светом. Что ищешь, Деннис? Может, я помогу тебе?

Не думай о нем! Ради всего святого, не думай о нем!

Но не думать было трудно. Где же оно?

Деннис шарил в снегу, хотя руки уже совсем окоченели. Ну где же оно? Еще полбеды, что Деннис его не найдет. Хуже, если его найдет кто-то другой.

Часовой прокричал час.

Стоп, Деннис. Успокойся, мой мальчик.

Это был голос отца. Деннис так и замер на коленях, опустив нос к самой земле.

Ты уже ничего не ВИДИШЬ, мой мальчик. Закрой глаза на минутку, а потом посмотри. По-настоящему.

Деннис послушался. На этот раз он внимательно оглядел всю заснеженную, истоптанную мостовую у подножия Иглы.

Ничего. Совсем ничего…

Стоп! Вон там!

В снегу что-то блеснуло.

Деннис увидел краешек какого-то блестящего предмета, который он во время своих панических поисков едва не вдавил коленом в снег.

Он подхватил непонятную вещицу онемевшими пальцами и внимательно рассмотрел. Медальон, должно быть, из золота в форме сердца. Между двух створок зажат клочок бумаги. Очень старой бумаги.

Деннис вытащил бумагу, бережно сжал ее в руке, а медальон надел на шею. Потом побежал. Эта пробежка была еще хуже, чем все предыдущее, – на каждом шагу он боялся быть обнаруженным.

Наконец он укрылся в спасительной тени зданий и смог отдышаться. Потом прошел в замок через дверцу для слуг, выждав момент, когда стражник – такой же сонный и хмельной, как его коллеги, – отвернулся.

Через двадцать минут в хранилище салфеток он смог наконец прочитать записку.

Одна ее сторона была исписана старинными буквами, странными ржавыми чернилами. Деннис перевернул листок и чуть не вскрикнул. Эти «чернила» он мог узнать.

– О король Питер! – прошептал он.

Буквы расплывались – «чернила» не успели еще высохнуть, – но почерк был четким.

Хотел убежать сегодня. Ждать больше нельзя. Не ходи за Беном. Слишком опасно. У меня есть веревка. Тонкая. Может порваться. Завтра в полночь. Помоги, если можешь. Нужно укрытие. Могу быть ранен. На все воля Божья. Спасибо, дорогой Деннис. Король Питер.

Деннис перечитал записку трижды и заплакал – на этот раз от радости. Он снова и снова смотрел на строчку: Спасибо, дорогой Деннис, написанную королевской кровью.

Питер, я умру за тебя тысячу раз, подумал Деннис. Он спрятал записку в карман, так и не сняв медальон с шеи. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось заснуть, но проспал он недолго. Дверь хранилища вдруг распахнулась – ее скрежет показался Деннису ужасным, нечеловеческим криком, – и на него надвинулся темный силуэт с горящими волчьими глазами.

Снег пошел около трех утра – Бен Стаад увидел его первые хлопья, когда они с Наоми стояли на опушке Королевского заповедника, глядя на замок. Фриски, поскуливая, присела рядом. Она тоже устала, но была рада – запах становился все сильнее и свежее.