Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

– В Черной книге нет ни защитных, ни охранных заклятий, – отрезал Инквизитор. – Она могла быть вам полезна только в одном случае – если бы вы обменяли ее на покровительство кого-то могущественного. Аннабель, кто этот могущественный союзник Фейда?

Аннабель покачала головой, упрямо стиснув зубы. За ее спиной в зал вошел кто-то еще: женщина с суровым лицом, в руках у нее был сверток из черной ткани. От одного его вида по спине Кита побежали мурашки.

– Я ничего вам не скажу. Даже если вы примените Меч.

– В самом деле, нельзя верить тому, что ты скажешь под Мечом, – согласился Инквизитор. – Малкольм настолько тебя испортил…

– Испортил? – в ужасе повторила Аннабель. – Словно… словно я теперь грязь и мерзость?

– Как только ты впервые его коснулась, ты стала грязью и мерзостью. И теперь мы не знаем, во что именно он тебя превратил. С тем же успехом ты могла получить защиту от орудий нашего правосудия, узнать какое-нибудь неизвестное нам заклятье. Потому нам придется действовать так, как действуют простецы.

Женщина с суровым лицом подошла к Инквизитору и передала ему черный сверток. Тот развернул его; внутри оказалась россыпь остро наточенных ножей, бритв и шил. Лезвия некоторых из них были покрыты бурыми пятнами.

– Скажи, у кого сейчас эта книга, и боли не будет, – произнес Инквизитор, занося бритву.

Аннабель закричала.

Изображение милосердно погасло. Ливви побледнела. Тай подался вперед, крепко обхватив себя руками. Киту захотелось броситься к нему, обнять, сказать, что все будет хорошо, убедить его в этом, но его самого это застало врасплох.

– Это еще не всё, – сказал Шейд. – Еще одно воспоминание. Смотрите.

Изображение на стене задвигалось. Они увидели ту же аудиторию, но теперь настала ночь, за окнами было темно. Зал освещали факелы, горевшие бело-золотым пламенем. Они увидели лицо Инквизитора, хотя раньше могли разглядеть только полы его черных одежд и руки. Он оказался не таким старым, как думал Кит: моложавый человек с темными волосами.

Кроме него и нескольких мужчин разного возраста в зале никого не было. Все кроме Инквизитора были в одежде эпохи Регентства – в лосинах и коротких жилетах на пуговицах. У одних были бакенбарды, у других – аккуратные, ухоженные бороды. Все они явно пребывали в волнении.

– Феликс Блэкторн! – слегка нараспев проговорил Инквизитор. – Ваша дочь Аннабель избрала стезю Железной Сестры. Ее отправили к вам, чтобы попрощаться, но я только что узнал от дам Адамантовой Цитадели, что она так и не прибыла на место. Где, по-вашему, она может находиться?

Человек с каштановыми волосами, в которых мелькала проседь, нахмурился. Кит глядел на него как завороженный: перед ним был живой предок Тая и Ливви, Джулиана и Марка. У Феликса Блэкторна оказалось широкое лицо, на котором отражался его скверный и гневливый характер.

– Если вы думаете, что я прячу свою дочь, то вы ошибаетесь! – произнес он. – Она опозорила себя общением с колдуном, и больше не член нашей семьи.

– Дядя говорит правду, – вставил другой мужчина, помоложе. – Для всех нас Аннабель мертва.

– Какой удивительно меткий образ, – заметил Инквизитор. – Прошу простить меня, но я считаю это чем-то большим, чем просто удачно подобранные слова.

Младший Блэкторн вздрогнул. На лице Феликса Блэкторна не дрогнул ни один мускул.

– Я полагаю, Феликс, вы не станете возражать против испытания Мечом Смерти? – спросил Инквизитор. – Просто чтобы убедиться, что вы действительно не знаете, где ваша дочь.

– Вы вернули ее нам полубезумной от пыток, – огрызнулся младший Блэкторн. – Только не притворяйтесь теперь, что вам есть дело до ее судьбы!

– Она пострадала не больше, чем многие Сумеречные охотники в бою, – произнес Инквизитор. – Но гибель – это совсем другое дело. Железные Сестры хотят знать, что случилось.

– Могу я сказать? – спросил еще один мужчина, темноволосый с аристократической внешностью.

Инквизитор кивнул.

– С тех пор, как Аннабель Блэкторн отправилась к Железным Сестрам, – проговорил он, – Малкольм Фейд стал верным союзником нефилимов. Одним из тех редких колдунов, которых мы можем смело числить на своей стороне, а в битве он незаменим.

– К чему вы клоните, Эрондейл?

– Если он не поверит, что возлюбленная покинула его, скажем так, добровольно, или если он узнает, что ей причинили вред, думаю, с высокой долей вероятности можно утверждать, что он перестанет представлять для нас такую ценность.

– Дамы Адамантовой Цитадели не позволят сплетням расползтись с их острова, – заметил еще один человек, с узким, как у хорька, лицом. – Если обсуждение участи несчастной Аннабель окончится здесь, так оно и будет. В конце концов, может быть, она пустилась в бега или пала жертвой демона или разбойника по дороге в Цитадель. Вероятно, мы так никогда этого и не узнаем.

Инквизитор забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, не сводя полуприкрытых глаз с Феликса Блэкторна. Глядя на Инквизитора, Кит никак не мог догадаться, о чем тот думает. Наконец, он сказал:

– Черт возьми, Феликс! Очень умно с твоей стороны впутать в это дело твоих друзей. Ты прекрасно знаешь, что я не смогу тебя наказать, не вызвав настоящий хаос. И ты прав насчет Фейда. Недалеко от Схоломанта произошло восстание демонов, и он нам нужен. – Он вскинул руки. – Что ж, прекрасно. Больше к этой теме мы никогда возвращаться не будем.

Выражение лица Феликса Блэкторна было странным – облегчение пополам с горечью.

– Благодарю вас, – ответил он. – Благодарю вас, Инквизитор Диарборн.

Картинка уменьшилась, превратилась в черную точку и исчезло.

Некоторое время Кит сидел, не шевелясь. Он слышал, как тараторят Тай и Ливви и как Шейд отвечает им: да, то, что вы видели – это подлинное воспоминание; нет, определить, кому оно принадлежит, невозможно. Скорее всего, ему лет двести. Появление Инквизитора Диарборна взволновало их, но разум Кита зацепился, как ткань за гвоздь, за одно-единственное слово:

Эрондейл.

Один из этих кошмарных людей был его предком. Эрондейлы, Диарборны и Блэкторны стали соучастниками , скрыв пытки и убийство молодой женщины, чьим единственным преступлением была любовь к колдуну. Одно дело думать, что он родственник Джейса, которого все обожали и у которого получалось все, за что бы он ни взялся. Об Эрондейлах все говорили словно о спасителях мира, да еще – к тому же и королевской крови.

Он вспомнил слова Артура. И что ты за Эрондейл? Вильям или Тобиас? Стивен или Джейс? Славен жестокостью? Или красотой? Или тем и другим одновременно?

– Грач! – переднее полотнище палатки затряслось. – Кит Грач, а ну, немедленно выходи оттуда!

Болтовня в палатке мгновенно утихла. Кит сморгнул; он был не Кит Грач, он был Кристофер Эрондейл, он был…