Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

Вокруг церкви всё заросло сорняками, но само здание осталось в неплохом состоянии, хоть и было заброшено. Окна аккуратно забрали досками, а к входной двери был приколочен знак «Проход воспрещен: Частная собственность! Ваше пребывание здесь незаконно». Недалеко от церкви находилось маленькое кладбище. Серые, отмытые дождем надгробия были едва видны в траве. Колокольня одиноко возвышалась на фоне неба. Эмма поправила Кортану на спине и оглянулась на Джулиана, который, хмурясь, смотрел в ее телефон.

– Что ты там читаешь? – спросила она.

– Википедию. «Церковь Портхэллоу расположена выше уровня моря, на вершине утеса в Талланде, недалеко от Полперро в Корнуолле. Считается, что алтарь церкви был создан во времена короля Марка, известного по легенде о Тристане и Изольде, и строился в точке пересечении лей-линий».

– В Википедии есть про силовые линии? – Эмма забрала телефон.

– В Википедии есть всё. Не исключено, что ее пишут колдуны.

– Думаешь, вот чем они заняты в Спиральном Лабиринте? Пишут Википедию?

– Согласен, звучит не очень здорово.

Сунув телефон в карман, Эмма указала на церковь.

– Так это еще одна точка пересечения?

Джулиан покачал головой.

– Точка пересечения – это место, где стыкуются все местные лей-линии. А тут – точка соединения – здесь пересекаются две лей-линии. Но все равно это мощное место.

В ярком свете дня он вынул из-за пояса клинок серафимов и, пока они шли ко входу в церковь, держал его наготове.

– Ты уже знаешь, что скажешь Аннабель? – прошептала Эмма.

– Понятия не имею, – сказал Джулиан. – Наверное, я… – он осекся. В его глазах мелькнула тревога.

– Что-то не так? – спросила Эмма.

Они подошли к церковным дверям.

– Нет, – после долгой паузы сказал Джулиан, и, хотя Эмма понимала, что он неискренен, решила не настаивать. Но вытащила из-за спины Кортану – на всякий случай.

Джулиан толкнул двери плечом, и они открылись. Удерживавший их небольшой замок разлетелся, и они очутились внутри. Джулиан шел на несколько шагов впереди Эммы. В заброшенной церкви было темно, хоть глаз выколи.

– Арариэль , – пробормотал Джулиан, и клинок серафимов полыхнул, точно маленький костер, осветив все вокруг.

Вдоль одной стены шла каменная галерея, между арками примостились скамьи. Камень был покрыт тонкой резьбой, изящными листьями. Центральный неф и трансепт, где обычно стоит алтарь, находились в густой тени.

Эмма услышала, как Джулиан втянул воздух.

– Тут Малкольм и поднял Аннабель, – произнес он. – Я это запомнил из гадального стекла. Тут умер Артур.

– Ты уверен?

– Да, – Джулиан склонил голову. – Ave atque vale [53] Здравствуй и прощай (лат.) – знаменитая цитата из элегии Катулла на смерть брата. , Артур Блэкторн. – Его голос был полон скорби. – Ты умер храбро, и ради своей семьи.

– Джулс… – Ей хотелось протянуть руку и коснуться его, но он уже выпрямился, скрывая скорбь под непроницаемой маской Сумеречного охотника.

– Не знаю, с чего бы Аннабель захотелось поселиться именно здесь, – заметил он, освещая церковь клинком серафимов. Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. – Об этом месте у нее не было никаких хороших воспоминаний.

– Но если она отчаянно нуждалась в укрытии…

– Смотри! – Джулиан указал на алтарь, который стоял на гранитной плите примерно в метр толщиной. Каменный алтарь был накрыт деревянной доской, и на ней лежало что-то белое. Сложенный листок бумаги, прибитый к дереву ножом.

На нем женским почерком темными чернилами было написано имя Джулиана.

Эмма схватила записку и протянула Джулиану, тот быстро ее развернул и в свете его клинка они прочитали:

Джулиан,

Можешь считать это своего рода проверкой. Если ты здесь, и читаешь эту записку, то ты ее не прошел.

Эмма услышала, как Джулиан со свистом втянул воздух. Они принялись читать дальше.

Я сказала пикси, что живу здесь, в церкви. Это неправда. Я бы не осталась там, где было пролито столько крови. Но я знала, что ты продолжишь искать меня и выспросишь у пикси, где я.

Хоть я и просила тебя этого не делать.

Теперь же ты здесь. Хотела бы я, чтобы дело обстояло иначе, ибо Малкольм Фейд и кровь твоего дяди подняли не меня одну. Но тебе необходимо было увидеть, на что способна Черная книга.

Кристина сидела в проеме библиотечного окна и читала. Выглянув наружу, она заметила, как из парадных ворот выскользнула знакомая темная фигура.

Она уже несколько часов сидела в библиотеке, честно просматривая книги на тех языках, которые знала лучше всего – испанском, древнегреческом, старокастильском и арамейском, ища упоминания о Черной книге. Сосредоточиться, впрочем, не получалось.

Воспоминания о прошлой ночи настигали ее снова и снова в самые неподходящие моменты – например, когда она передавала Таю сахар и едва не просыпала его ему на колени. Она что, правда поцеловала Марка? Танцевала с Кьераном? Получила удовольствие от танца с Кьераном?

Нет, подумала Кристина, себе она врать не станет: она получила от этого удовольствие. Это было все равно что летать с Дикой Охотой. Она чувствовала себя так, будто вырвалась из тела и кружится меж звезд и облаков. Все было точно, как в историях о пирах фей, которые рассказывала ей в детстве мать, где смертные танцевали вместе с Волшебным народом и умирали от восторга.

Конечно же, потом они просто разошлись по своим комнатам – Кьеран спокойно, а Марк и Кристина оба с потрясенным видом. И Кристина долго лежала там без сна, глядя в потолок и гадая, во что же это она ввязалась.

Она со вздохом отложила книгу. В библиотеке больше никого не было, и это не сильно улучшало дело – Магнус то и дело бегал в лазарет, где Марк помогал ему установить оборудование для смешивания противоядия к связующему заклятью, а Дрю помогала Алеку присматривать за детьми в одной из гостевых комнат. Ливви, Тай и Кит отправились забирать припасы из магазина Гипатии Векс. Бриджет то приходила, то уходила с подносами сэндвичей и чая, бормоча, что ее совсем загоняли и что это не дом, а проходной двор какой-то. Кьеран… Кьерана нигде не было.

В Лос-Анджелесе Кристина успела немного привыкнуть к контролируемому хаосу, но обнаружила, что тоскует по тишине Института Мехико, молчанию розового сада матери, и даже по сонным полудням, которые они с Диего – и иногда с Хайме – проводили в парке Чапультепек.

Еще она тосковала по Эмме. Ее мысли кружились в водовороте растерянности, как и всё вокруг, и ей хотелось, чтобы Эмма говорила с ней, заплетала ей косы, рассказывала дурацкие анекдоты и смешила ее. Может, Эмма сумела бы найти хоть какой-то смысл в событиях прошлой ночи.