Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

– С нами всё будет в порядке, – заверил Джулиан.

– Малкольм снова умер. Никто не пытается нас убить, – подхватила Эмма. – Да это почти что каникулы.

Диана поправила сумку на плече. Она собиралась доехать на такси до Вестминстерского аббатства, а оттуда тайный ход, которым могли воспользоваться лишь Сумеречные охотники, вел прямо в Идрис.

– Не нравится мне вас покидать.

Джулиан удивился. Диана всегда появлялась и исчезала, как ей заблагорассудится.

– Все с нами будет в порядке, – повторил он. – Эвелин тут, а в Конклав надо только позвонить, если что.

– Вряд ли вам этого захочется, – сказала Диана. – Я еще раз написала Алеку и Магнусу, а из Аликанте свяжусь с ними. – Она помолчала. – Если вам понадобится их помощь, отправьте огненное послание, и они приедут.

– Я с этим справлюсь, – сказал Джулиан. – Я справлялся с вещами куда как хуже – и куда как дольше.

Диана перехватила его взгляд.

– Я бы вписалась, если бы могла, – сказала она. – Ты знаешь. Если бы это было возможно, я бы взяла себе Институт. Восстала бы против Диарборнов.

– Я знаю, – сказал Джулиан, и, как ни странно, он и правда знал. Даже несмотря на то, что причина, не позволявшая Диане выдвинуть свою кандидатуру, оставалась для него тайной, он знал, что это нечто важное.

– Если бы это хоть что-то меняло, – сказала Диана. – Но я бы даже собеседование не прошла. Это все было бы зря, а потом мне запретили бы остаться с вами и помогать вам.

Она словно уговаривала саму себя, и Эмма, импульсивно, как всегда, протянула ей руку.

– Диана, ты же знаешь, что мы никогда не позволим им тебя у нас отобрать, – сказала она.

– Эмма! – резче, чем намеревался, одернул ее Джулиан. Гнев, который он старательно душил с тех самых пор, как Эмма объявила, что они с Марком расстались, вновь начинал его захлестывать, и он не знал, как долго ему еще удастся сдерживаться. – Диана знает, о чем говорит.

Эмму холодность его тона явно застала врасплох. Диана переводила взгляд с одного из них на другого и обратно.

– Слушайте, я понимаю, что это очень трудно – когда вас вот так вот не пускают домой, но постарайтесь не ссориться, – сказала она. – Пока я не вернусь из Идриса, вам придется следить, чтобы тут все не развалилось.

– Да это всего-то день-два, – произнесла Эмма, не глядя на Джулиана. – И никто и не ссорится.

– Будь на связи, – велел Джулиан Диане. – Сообщи нам, что скажет Джия.

Диана кивнула.

– Я в Идрисе с Темной войны не бывала. Обещает быть интересно, – она склонилась к ним и быстро поцеловала в щеку сперва Джулиана, а потом Эмму. – Берегите себя. Я серьезно.

Диана натянула на голову капюшон куртки и вышла, почти тут же канув в темноту. Подняв руку, чтобы помахать на прощание, Эмма коротко прижалась плечом к Джулиану. Издалека до Джулиана донесся лязг парадных ворот.

– Джулс, – не оборачиваясь, проговорила Эмма. – Я знаю, ты говорил, что Диана отказалась возглавить Институт, но ты не знаешь, почему?..

– Нет, – отрезал он. Всего одно слово – но в нем было полно яда. – К слову о признаниях, ты, часом, не собиралась объяснить семье Марка, за что вдруг с бухты-барахты бросила их брата?

Эмма была поражена.

– Ты сердишься, что мы с Марком расстались?

– Если так уж считать, то ты бросила двух их братьев, – продолжил он, словно не слышал ее. – Кто следующий? Тай?

Он тут же понял, что зашел слишком далеко. Тай был для Эммы младшим братом – так же, как для Джулиана. Ее лицо окаменело.

– Пошел ты, Джулиан Блэкторн, – процедила она, развернулась и ушла вверх по лестнице.

Ни Джулиану, ни Эмме той ночью не спалось, хотя каждый из них думал, что скверно только ему, и что другой наверняка видит десятый сон.

– Думаю, пришло тебе время получить первую настоящую метку, – сказал Тай.

В приемной остались только они трое – Ливви, Тай и Кит. Все остальные разошлись спать. По оттенку мглы снаружи Кит догадался, что уже, наверное, три или четыре часа ночи, но он совсем не чувствовал себя уставшим. Может, это было из-за разницы в часовых поясах, или портальных поясах, или как там это у них называлось; может, он заразился облегчением Блэкторнов от того, что они все вновь воссоединились.

А может, дело было в примерно шестистах чашках чая.

– У меня уже были метки, – сказал Кит. – Ты же мне наносил ираци .

Ливви было интересно, но спрашивать она не стала. Она развалилась в кресле у огня, свесив ноги через подлокотник.

– Я имею в виду постоянную, – сказал Тай. – Это первая настоящая метка, которую всем нам ставят. – Он поднял правую руку и показал Киту тыльную сторону ладони, на которой была руна в форме глаза, отмечавшая всех Сумеречных охотников. – Войянс. Проясняет Зрение.

– Я и так уже вижу Сумеречный мир, – заметил Кит, грызя шоколадное печенье. По мнению Кита, это было одно из немногих бесспорных достижений Англии в области кулинарии.

– Но, скорее всего, не видишь всего, что мог бы, – возразила Ливви и подняла руки в знак того, что не собирается вставать ни на чью сторону. – Впрочем, поступай как знаешь.

– Эту руну больнее всего наносить, – сказал Тай. – Но она того стоит.

– Ерунда, – сказал Кит, лениво потянувшись за очередным печеньем. Ливви стащила из буфета целую пачку. – Отлично звучит.

Мгновение спустя, когда на него упала тень Тая, он в изумлении вскинул глаза; Тай стоял у него за спиной со стилом наизготовку и сияющими глазами.

– У тебя ведущая рука правая, – велел он, – так что вытяни ее ко мне.

Кит от неожиданности поперхнулся печеньем. Ливви тут же выпрямилась в кресле.

– Тай, – сказала она, – не надо. Он ее не хочет. Он просто пошутил.

– Я… – начал было Кит, но Тай побелел как слоновая кость и с подавленным видом отступил. Он избегал смотреть Киту в глаза. Ливви начала было вставать из кресла.

– Нет-нет, я хочу, – произнес Кит. – Я хочу метку. Ты прав, пора мне получить настоящую.

Это мгновение, казалось, длилось целую вечность; Ливви наполовину встала из кресла, Тай быстро моргал. Затем он чуть улыбнулся – и сердце Кита вновь забилось как положено.

– Тогда правую руку, – сказал Тай.

Кит вытянул руку, и Тай оказался прав: наносить метку было больно. Это было примерно так, как, по представлениям Кита, набивали бы татуировку: жгучая боль где-то глубоко под кожей. К тому времени, как Тай закончил, глаза у Кита уже были на мокром месте.

Кит размял пальцы, не сводя глаз с руки. Это с ним навсегда – глаз с тыльной стороны ладони; штука, которую поместил на нем Тай . Это не стереть и не переделать.

– Интересно, – произнес Тай, возвращая стило обратно на пояс, – где там в Корнуолле может быть этот дом Малкольма.

– Так я могу вам точно сказать, – заявила девушка, стоявшая у камина. – Он в Полперро.