Михаил Самарский - Последняя фотография

– Ты подумай, – предложил Иван, – может, всё-таки вам есть что-нибудь любопытное рассказать.

– Хорошо, – кивнул Василий, и Иван вернулся в избушку.

Там шла бурная дискуссия о привидениях, вампирах и страшных снах.

– Всё, спим! – громко произнёс Иван. – Ужастики будем дома смотреть.

Пока не проснулся командир отряда, больше в избушке, никто не произнёс ни единого слова.

22

Василий Ковалёв несколько раз был в сантиметре от тюрьмы. Казалось бы, родился и рос в благополучной семье. Отец служил в милиции, мать работала в трамвайном депо. Старший брат Фёдор, окончив строительный техникум, работал прорабом на стройке. Общий доход семьи позволял Ковалёвым жить безбедно и даже летом отдыхать за границей, то в Турции, то в Египте, то в Тунисе. Иногда зимой даже удавалось смотаться на недельку в Альпы, покатиться на горных лыжах.

В школьные годы часто как-то так получалось, что творили дела вместе с друзьями, а крайним вечно оставался Василий.

«Кто стекло в классе разбил? – Вася», «Кто украл глобус из кабинета географии? – «Василий Ковалёв», «Кто подложил учительнице на стул пластилиновый шарик, наполненный чернилами? – Конечно, Ковалёв!». Складывалось такое впечатление и у учителей, и у учащихся, и даже у родителей других учеников, что все беды от Васи. Некоторые родители даже запрещали своим детям с ним дружить.

– Почему опять на тебя всё свалили? – возмущался отец.

– Не знаю, – пожимал плечами подросток.

– Зато я знаю, – продолжал отец, – думаешь, твоё благородство кто-то оценит? Наивный мальчик. Наоборот, в глаза поулыбаются, по плечу похлопают, а за глаза назовут «лошком». Ты можешь это понять? Проблемы бывают у всех. Ты думаешь, я пай-мальчиком рос? Всякое случалось. Но нужно уметь выкрутиться из положения, найти выход. А как? Есть способы. Никогда, слышишь, никогда не бери на себя чужую вину. Не знаешь, что говорить, промолчи или скажи: не знаю, не помню, дескать, ударился головой о дерево, о стену, о дверь, да хоть о тротуар. Отмотать назад всегда легче, показания успеешь дать, не торопись. На таких как ты негодяи и выезжают. Гибче, сын, нужно быть гибче и хитрее.

Дома тоже было проблем не меньше. Пока старший брат учился в школе, Василию довелось испытать многое. Фёдор постоянно разыгрывал младшего брата: то придумает историю о том, что он ему неродной брат, мол, Васю взяли в детдоме, когда тот ещё маленький был, да и родители не его, просто усыновили сироту. Мальчик проплакал всю ночь напролёт, но родителям так и не пожаловался, опасаясь, что старший брат обзовёт его стукачом. Фантазия Фёдора в этом направлении работала очень плодовито.

Со временем Василий понял, что всё это розыгрыши. Но Фёдор не унимался – находил всё новые и новые темы для своих дурацких шуточек. Розыгрыши прекратились только тогда, когда Василий, повзрослев, предупредил брата, что больше его произвол не потерпит. Фёдор то ли не сообразил, что брат его вырос, то ли по привычке замахнулся отпустить Василию подзатыльник, но инцидент закончился тем, что Фёдору пришлось брать больничный лист – Василий в кровь разбил ему нос и одним ударом оставил на физиономии брата два сочных фингала.

– Полезешь ещё раз ко мне с кулаками, – упрочил своё предупреждение Василий, – будешь на своей стройке до конца жизни работать на лекарства. Я тебе ещё Альпы не забыл, братишка…

В памяти Василия навсегда остался один крайне неприятный случай, происшедший в небольшом австрийском городке Цель-ам-Зее. Родители в тот день спустились со склона в гостиницу в обед, а маленький Вася, ему тогда было лет восемь-девять с братом остались в горах. Катались они здесь не первый год, все трассы были изучены, ничто не предвещало беды. Под вечер, они вдвоём с братом спускались вниз, подъёмники вверх уже не шли. Преодолев красную трассу, братья подъехали к чёрной, то есть к самой сложной. Спуститься к гостинице можно было двумя путями: по чёрной – это занимало три-четыре минуты, и по объездной синей – на это обычно уходило минут пятнадцать-двадцать. Фёдор, подбадривая младшего брата, предложил ускорить процесс возвращения домой и спуститься по чёрной линии. Василий уже катался по сложным трассам, но в этот раз его смутили надвигающиеся сумерки, и он отказался ехать по чёрной трассе.

– Ну, тогда езжай по синей, – предложил старший брат, – а я тебя там внизу встречу.

Фёдор за несколько минут спустился к подножью горы и стал поджидать Василия. Прошло пятнадцать минут, брата не было. На улице стемнело. Раздался звонок мобильного телефона, звонил отец, Юрий Фёдорович:

– Как дела, Федя? – спросил он. – Вы где?

– Да вот едем по объездной дороге, скоро будем,– соврал сын, надеясь, что Василий вот-вот появится.

– Ну, хорошо, ждём вас, собираемся на ужин, – сказал отец.

Прошло ещё двадцать минут, Василий так и не появился. Телефон уже звонил беспрерывно, но Фёдор решил не поднимать трубку. Вскоре он поднялся в номер и объяснил родителям ситуацию.

Обозвав сына самыми неприличными словами, отец выскочил на улицу и первым делом заявил о пропаже сына в полицию. Те очень удивились, что ребёнок остался один в горах. Такое было впечатление, что они и сами не знали что делать. Случайно подвернувшийся переводчик (турист из России) сказал, что их спасатели ночью спасательные работы не ведут.

– Скажи им, – кричал Ковалёв, – они что охренели? Там ребёнок! Он к утру замёрзнет.

Но полицейский спокойно стал читать незадачливому отцу мораль, что, мол, нельзя оставлять детей в горах без присмотра родителей и что у него могут возникнуть серьёзные проблемы. Отец махнул рукой и, выйдя из участка, стал набирать номер телефона Василия. По памяти он его не помнил, поскольку тот был забит в адресную книгу телефона. А из адресной книги он не набирался, так как в России телефоны обычно сохраняются с первой цифрой «восемь». Юрий Фёдорович открыл телефон, запомнил его, затем набрал +7 и номер телефона. Автоответчик выдал: «Неправильно набран номер». Ковалёв снова открыл адресную книгу и записал номер прямо на снегу, подвернувшейся палкой.

Номер набран, пошли длинные гудки, казалось, вспоминал потом Юрий Фёдорович, прошла вечность. И вдруг в трубке раздался недовольный голос младшего сына:

– Алё! – буркнул он.

– Сынок, ты где, – закричал отец.

– Где-где, – передразнил Василий отца, – возле Хубертуса стою.

– Под гостиницей?

– Ну, да.

– Так и я здесь стою, – радостно закричал отец. – Где ты?

– Я у большой карты с трассами…

Это было с другой стороны гостиницы. Юрий Фёдорович кинулся туда. Там стоял сын и взрослый мужчина.

– Вот встретил Василия на дороге, он снял лыжи и шёл вверх по синей трассе. Я предложил вместе спуститься вниз, там мы сели на автобус и приехали сюда.