Андрей Петухов - Глухомань

– Вася… – часто дыша, проговорила Лена, – не здесь, не сейчас.

Василий посмотрел на нее, улыбнулся и чмокнул девушку в нос, – Я терпеливый и понятливый, я подожду.

Он вновь обнял ее, и они продолжали сидеть у костра, наблюдая уход ночи под силой восходящего солнца.

Пацаны частенько уходили в лес с самого утра, еще петухи не все проснулись, а Колька, Славка и Гришка уже выходили за околицу. Спать до обеда им никогда не нравилось, особенно летом, когда каникулы бесповоротно заканчивались, когда дней до школы можно было пересчитать на пальцах рук. Летом мальчишки мечтали лишь о двух вещах, чтобы вовсе не спать, и чтобы в сутках при этом было часов по пятьдесят. По мнению Славки, этого должно было хватить, чтобы отвести душу и после спокойно идти в школу.

Из всей компании он был самым необузданным. Он придумывал куда пойти сегодня, чем заняться, как поинтересней провести день. Это он неделю назад придумал украсть у тетки Натальи ее любимую белую курицу и раскрасить ее в ярко красный цвет, а потом издали наблюдать, как тетка в отчаянном волнении носится со своей любимицей по двору, думая, что ту покусал какой-нибудь лис, и что ее курочка с минуту на минуту потеряет последнюю каплю крови.

Это Славка подговорил три недели назад Гришку и Кольку прокрасться в огород к деду Ефиму, где тот коптил в специальной коптилке рыбу, и подкинуть туда коровью лепешку. Рыба тогда, конечно, не удалась, собственно, как и вечер для самих ребят, когда соседка Ефима, Галина, рассказала тому, что видела их в его огороде. Помнится, тогда Ефим пришел домой к родителям каждого из хулиганской троицы и пожаловался на испорченную рыбу. В тот вечер каждый из бунтарей отхватил ремня от своего отца.

Славка, между прочим, получил тогда еще и от матери, хоть не так сильно, как от отчима, однако, было весьма ощутимо и куда более обидно.

Но ничто не могло омрачить солнечных дней каникул. До первого сентября оставалось меньше месяца. Это потом им придется забыть о прогулках и ежедневно ездить на автобусе около пятнадцати километров до Скальногорска в замызганную старенькую школу. Это потом они будут пропадать по вечерам дома, делая домашнее задание, помогая по дому родителям, а в свободную минуту играя в компьютерные игры. Это осенью они смогут встречаться вне школы лишь по выходным, чтобы поиграть до ранних сумерек, а сейчас жизнь в их полном распоряжении, сейчас еще только август, их пора, их свобода.

Небольшая деревенька находилась юго-восточней Скальногорска, так же, как и город, она располагалась на краю большого заповедника. Между двумя населенными пунктами пролегала узкая «высоковольтка», так местные называли дорогу, проложенную вдоль столбов линии электропередач. Именно эта транспортная жилка соединяла Скальногорск с умирающей деревушкой. Несколько раз в день по ней проезжал разбитый автобус, который доставлял на работу в город деревенских жителей и на учебу школьников. В самой деревне давно не было ни работы, ни подработки, чего уж тут можно говорить о школе. Ее в Малиновке отродясь не было.

Основную массу населения Малиновки составляли старики. Немногочисленная молодежь, как правило, при первой же возможности старалась перебраться в город. Те, кто оставались, рисковали, либо спиться, либо прозябать в нищете. Старики мало рассчитывали на свои пенсии, традиционно держали огороды, с них и жили. Что же касается молодых, то нормально в деревне жили лишь немногие. Как правило, это были зажиточные семьи, в которых алкоголь не приветствовался, ровно, как и лень. В таких семьях жена занималась хозяйством, детьми, а мужья были настоящими добытчиками: ловили рыбу, ходили на охоту, по грибы, за ягодой. Естественно, держали большие огороды. В общем, что касается питания, вели натуральный образ жизни. Но было трудно, Малиновка была не из тех деревень, которые переживали второе рождение. В ее окрестностях не строились дорогие коттеджи. Областные чиновники и зажиточные предприниматели не выбрали ее для своего отдыха в качестве отечественного курорта. Следовательно, она не обрастала инфраструктурой и никакими перспективами развития похвастаться не могла. Малиновка умирала. Медленно, нехотя, но умирала. И когда-нибудь она перестанет существовать, когда-нибудь в ней не останется ни одного жителя, и она превратиться в очередной призрак, которыми полна Россия. Но не сегодня. Сегодня утром Колька, Славка и Гришка шли за околицу в заповедник за грибами, и на душе у пацанов было хорошо и весело.

Впереди всех шел Славка, его рыжая шевелюра спадала на глаза, и он то и дело откидывал ее назад взмахом головы. В руках он нес большую корзину и перочинный ножик. За ним торопливым шагом шли Гришка и Коля. Если Гришка был тощим долговязым пятиклассником, то Николай, в свои тринадцать, был на голову выше своих друзей. Парнишка был склонен к полноте, поэтому шел сосредоточенно глядя под ноги, пыхтя, как паровоз.

– Я это место давно приметил, – произнес Славка, – полянка размером с «сотку», а груздей на ней видимо не видимо.

– Если их там так много, может, нужно было взять что-нибудь побольше? – Колька с сомнением посмотрел на свой пакет.

– Славка взглянул на свою корзину, на пакет Николая, на ведро Гришки и проговорил: – Давайте будем считать это выходом на разведку, если их там действительно так много, как я надеюсь, то мы вернемся с огромными мешками, – он перехватил корзину в другую руку и в очередной раз откинул непослушную челку наверх.

Гришка шел, уставившись на свои сапоги, он был не разговорчив. Еще толком не проснувшись, он вяло слушал товарищей и без особого оптимизма представлял, как совсем скоро они будут лазить по сырой от росы траве и собирать грибы, которые он не очень-то и любил.

– Грузди, что с ними делать-то хоть можно, жарить можно? – он вопросительно взглянул на Славку.

– Вот ты темнота! – улыбнулся друг, – солить их надо. Ты знаешь, как они прикольно хрустят, когда ты зимой достаешь их, да со сметанкой, да с картошечкой, – он мечтательно закатил глаза и на секунду замер. Затем резко открыл их и зашагал дальше.

Гришка только вздохнул и постарался не отставать.

Ребята шли друг за другом, постепенно углубляясь в заповедник. Они выросли в этих местах, поэтому, совсем не плохо ориентировались в лесу. Однако сам лес, как и многие другие жители Малиновки, не любили. Было в нем что-то не приятное. Может, слишком близко стоящие деревья, что закрывали тебя своими кронами слишком плотно, может, непонятно с чего возникающие моменты оглушительной тишины. Трудно сказать, однако, местные ходили в заповедник лишь по необходимости. Тем более, что бывало и люди в нем пропадали. Места-то здесь были дикие, леса бескрайние.