Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Предаваясь разнообразнейшим развлечениям, Ротервирд находился в мире и согласии с самим собой. В полдень, в соответствии с «Предписаниями майской ярмарки», исполнители ушли на перерыв. В Ротере охлаждались бутылки и ноги, берег превратился в большую скамью, а прибрежные деревья дарили отдыхающим тень. Люди принялись потрошить свои корзинки, пока трое глашатаев, звеня ручными колокольчиками, зачитывали список городских достижений за минувший год.

Сноркел нежился на солнце, а горожане склоняли головы или поднимали руки, проходя мимо великолепного павильона, в котором он развлекал наиболее влиятельных ротервирдцев. Не приветствовали его только деревенские.

А потом мир Сноркела померк: по мосту на Айленд Филд прошествовали сэр Веронал и леди Сликстоун с сыном. В их одежде и поведении чувствовалась непринужденная элегантность.

Сэр Веронал дал денег на организацию бесплатных катаний на кораклах. Он переплачивал ремесленникам и давал щедрые чаевые исполнителям. Хуже того, вопреки всему, что докладывали ему информаторы, сэр Веронал точно магнитом притягивал приветствия и улыбки. Сноркелу было несложно распознать собственные профессиональные приемы: показное радушие и покровительство. На ринге появился новый политический тяжеловес.

— Какая низость, — прошипел он своей жене, — агитировать на ярмарке!

— Пойдем посмотрим на пожирателей огня, — ответила жена, как всегда, пытавшаяся выбраться из золотой клетки.

— Занимайся своим делом тут, — прошипел Сноркел, прежде чем улизнуть в палатку гадалки в надежде успокоить расшатавшиеся нервы.

На сэра Веронала продолжали сыпаться комплименты — хвалили его вечеринку, его сына Родни, отреставрированное поместье, а также с нетерпением ожидали открытия «Души подмастерья». Сэр Веронал чувствовал себя правомерным преемником Уинтера: он обладал всеми правами на Ротервирдскую долину.

В то же время актриса еще никогда не чувствовала себя настолько оттесненной на второй план. Она кивала и улыбалась, произносила милые банальности, являя собой чистейший образец пустого места, полной незаметности.

Почти у самой южной оконечности Айленд Филда, там, где заканчивались палатки, сэр Веронал поднял руку в царственном жесте.

— Я хочу остаться один, — провозгласил он и удалился.

Течение реки со временем изменилось, как и очертания леса, а старые тропы ушли в небытие. Казалось, сама поверхность земли изменила свое положение, как тело во время сна.

Сэр Веронал чертыхнулся. Куда подевалась плита? Ему предстояли новые поиски.

Облонг полагал, что на ярмарке непременно объявится единственная в Ротервирде Передвижная библиотека, но Сесилия Шеридан так и не пришла. Надеясь утолить печаль в бокале с коктейлем, он занялся безуспешными поисками Болито, но астроном тоже как сквозь землю провалился.

Ближе к вечеру Облонг нашел уединенный мыс неподалеку от места, где окружавший Айленд Филд приток соединялся с Ротером. Опустил в ледяную воду пальцы ног. И на свежей странице записной книжки в очередной раз написал: «Баллада о ярмарке летнего солнцестояния, автор — Джона Облонг». Далее он указал список персонажей: рыцарь, оруженосец рыцаря, прекрасная дама, чудовище — конечно, не «Король Лир», но он еще себя покажет. Наконец, так же тяжело, как было у него теперь на душе, начали вырисовываться очертания первых строк:

Стриммер в бешенстве вернулся в свои апартаменты. Сэр Веронал пожал ему руку с отстраненностью незнакомца. Ученый пришел к выводу, что причиной столь холодного приема был тот факт, что он так и не смог рассказать ничего интересного о перемещениях Валорхенд.

Специализации Северной башни включали, в частности, изготовление приборов наблюдения. На следующий же день Стриммер вмонтировал радиомаячок в подошву шипованных и крайне немодных туфель, которые его коллега по непонятной причине надевала по вечерам.

Когда заканчивались школьные занятия, Валорхенд начинала экспериментировать в своем кабинете, пользуясь тем, что вспышки света или грохот взрывов никто не мог заметить. Потолок покрывал слой копоти, выпавшей в результате ее многочисленных экспериментов с приборами для генерирования молний и усиливающими излучателями.

Валорхенд мерила комнату шагами, одетая как хирург на операции, если не считать резиновых сапог и перчаток, которые использовала в целях безопасности. Время от времени ученой удавалось произвести разряд, но, сколько бы она ни пыталась сделать его целенаправленным, ей это не удавалось, она не могла даже представить, как этого достичь. Валорхенд изучила все эксперименты своих предшественников, но ни один ученый никогда не пытался направлять молнию в конкретную цель.

Должно быть, сэр Веронал обладал поистине уникальным инструментом.

Она продолжала расхаживать по комнате и разговаривать с собой:

— Получается, если он создает заряд вот таким образом, то как же тогда… Давай, Виксен, включай мозги.

Она и сама прекрасно понимала, что добровольное заключение вредит делу. Ни с кем не общаясь, разорвать замкнутый круг не получится. Она утратила остатки уверенности в себе. Хищный взгляд Стриммера упал на бывшую ученицу отделения лингвистики, и теперь последняя купалась в лучах его внимания. Протест на приеме Сликстоуна не добавил ей ни хорошей, ни дурной славы, он лишь усилил безразличие чужаков, а знакомых у нее и так почти не было, чего уж там говорить о друзьях, — очаровывать она умела только в роли Сесилии Шеридан, да и то лишь тех людей, которых сама презирала.

Горэмбьюри, верный новому режиму дня и своей миссии, проспал всю ярмарку.

На следующий день после ярмарки Валорхенд оставила свои эксперименты с молниями, чтобы обратиться к другой загадке. Ей были известны на данный момент лишь следующие факты: сэр Веронал вновь открыл поместье (каким образом ему вообще удалось купить этот дом?), на приеме ударила молния, умерла миссис Бантер, в церкви обнаружились фрески, Фласк исчез, а поведение Стриммера резко изменилось. Помимо прочего, в нем пробудился нездоровый интерес к передвижениям Валорхенд за пределами школы. Первые три факта определенно должны быть связаны, но инстинкт подсказывал, что и остальные имели некое значение.

Валорхенд всегда читала только научные тексты. Она никогда не пыталась узнать, как появился город, как он отвоевал независимость или кто и почему построил его самые древние сооружения. Ученой и в голову не приходило исследовать историю происхождения странной башни, в которой она работала. Чем ближе к дому, тем меньше любопытство.