Луиза Морган - Ведьмы. Запретная магия [litres]

За первую квартиру, где несло рыбой из магазина этажом ниже, они заплатили скудными наличными, которые Яго забрал с собой. Домовладелец, который был толстым и довольно глупым, но болезненно честным человеком, позволил Морвен поставить Инира в стойло во дворе. Она платила за эту привилегию тем, что каждое утро отправлялась в Доклендс с пустой телегой, а возвращалась с наполненной рыбой. Яго сначала был против того, чтобы Морвен вставала до рассвета и ехала с толпой грубых торговцев, но она отмахивалась от его страхов:

– Я смогу справиться с ними.

– Ты больше не господская дочка, – напомнил Яго.

– У меня есть Инир, он меня защитит.

Яго хмурился, но мало что мог на это возразить. Выбор у них был небольшой. На самом деле Морвен обнаружила, что Доклендс был очарователен со своими рыбаками и продавцами, которые торговали дневным уловом. Она беспокоилась об Инире, который оступался на скользких булыжниках, но его огромные размеры предполагали, что к ее телеге будут относиться с уважением. Когда Яго нашел работу водителем такси «Хамбер» и они переехали в лучшую часть города, оставив телегу с рыбой в прошлом, Морвен даже скучала по прогулкам вдоль Темзы, чего, впрочем, нельзя было сказать о зловонном запахе рыбы.

В Ислингтоне с его основательными домами и более широкими улицами жизнь была намного легче, чем в Ист-Энде. Они нашли просторную квартиру над Чепел-маркет с окнами на три стороны и небольшой гостиной между кухней и двумя спальнями. Инира поставили в стойло в конце дороги, рядом с несколькими упряжными лошадьми, которых держали для верховых прогулок дам и джентльменов. Яго и еще один водитель такси решили открыть собственную фирму – небольшой парк транспортных средств, в котором бы работали бывшие конюхи. Морвен обратилась с этим вопросом к кристаллу, и он показал ей образ процветающего бизнеса с гаражом и штатом водителей и механиков.

Пророчество кристалла сбылось быстро, и в течение следующих нескольких месяцев Морвен училась готовить, убирать и вести хозяйство – всему тому, чему не была обучена под руководством мадемуазель. Эта жизнь отличалась от того, чего Морвен ожидала, но неприятной ее нельзя было назвать. По утрам и вечерами она была занята домашними делами, а в послеобеденное время – прогулками верхом на Инире в Риджентс-парке среди дамских верховых лошадей и скакунов.

Прошло много месяцев, а Морвен все еще оплакивала Урсулу, которую знала так мало. Она оставила кристалл в укрытии и жила так же, как любая другая молодая женщина со скромным общественным положением.

По вечерам девушка часто сидела с Яго в гостиной. Он дремал, скрестив руки на животе, а она читала «Ивнинг ньюз». Однажды вечером Морвен наткнулась на статью об уэльской аристократии и была поражена, осознав, что с тех пор, как она сбежала из Морган-холла, прошел год – удивительно короткий срок, за который ее жизнь претерпела настолько серьезные изменения. В статье упоминалось имя лорда Ллевелина, но никакой личной информации приведено не было. Морвен уронила газету на колени и уставилась на огонь в камине, думая о нем и о матери.

Леди Ирэн, решила она, при всей своей красоте и могуществе была женщиной, не ведающей любви. Она не беспокоилась ни о ком, кроме себя. Она не любила ни собственную мать, ни мужа. Она пыталась исполнить свой долг перед дочерью, объясняя тайну того, что принадлежало ей по праву рождения, но это тоже было сделано без любви. Должно быть, ей жилось одиноко.

Уголь в камине уже превратился в пепел, а Морвен все думала, можно ли было устроить все по-другому. Ее отец – или человек, который думал, что им является, – должно быть, испытывал боль и унижение от ее исчезновения. Леди Ирэн с ее бегством потеряла самое драгоценное для себя – кристалл Оршьеров. Морвен подумала, что вокруг очень много боли, и ей не хотелось быть одной из ее причин.

На следующий день она все еще думала об этом. Они с Иниром, наслаждаясь необычайно теплым октябрьским днем, позволили себе более продолжительную прогулку, чем обычно. Короткий дождь, прошедший накануне, очистил воздух от угольной пыли, и они были в восторге от золотых листьев и искрящейся на солнце воды канала. Когда пришло время возвращаться в Ислингтон, Морвен остановилась у фонтана, и Инир опустил голову в воду.

Она спешилась, игнорируя любопытные взгляды и спрашивая себя, привыкнут ли когда-нибудь горожане к виду девушки верхом на упряжной лошади, причем сидящей на спине, а не в дамском седле. Поначалу взгляды лондонцев заставляли ее щеки гореть, и Морвен частенько одолевало искушение огрызнуться. Ее многократно чиненный костюм для верховой езды сразу давал понять, что она не леди. Морвен хотелось сказать, чтобы они следили за собой, но она держала язык за зубами. Последнее, в чем нуждались они с Яго, так это в том, чтобы привлечь к себе внимание.

Пока Инир утолял жажду, она прижалась лбом к его шее и высказала вслух свои мысли, в которых все еще присутствовала мать:

– Она не могла изменить то, какой была, не так ли, Инир? Я могла бы простить ее за то, что она не любит меня. И даже за то, что она сделала с Яго. Но маман пыталась отнять тебя – а ведь она знает, что значит потерять духа-фамильяра! – и этого я не прощу никогда.

Инир, с морды которого капала вода, поднял голову и фыркнул, забрызгав ей юбку. Смеясь, Морвен погладила его по спине.

– Значит, ты согласен, – сказала она. – В таком случае я больше не стану беспокоиться об этом!

Он снова фыркнул и склонил шею, чтобы легонько боднуть ее широкой головой.

– Я бы сделала что угодно, – неистово прошептала она, – что угодно, лишь бы не потерять тебя!

Огромный конь стоял спокойно, пока Морвен обнимала его за шею, и она чувствовала биение его большого сердца рядом со своим, как будто они были одним телом.

– Вижу, вы по-прежнему разъезжаете на этом гиганте! – раздался насмешливый голос позади нее.

Ужас сковал Морвен. За все эти долгие месяцы в Лондоне она не встретила никого, кто мог бы ее узнать. Но теперь…

Она медленно обернулась, прищурившись и собираясь отрицать любое знакомство, но когда поняла, кто это, перевела дыхание.

– Давид Селвин! Как вы здесь оказались?

– Я мог бы спросить вас о том же, мисс Морвен, – ответил Давид. – Ну и суматоху вы устроили! Наши отцы были в ярости. Ни одна живая душа не знала, куда вы отправились. Все месяцами обсуждали это.

Глядя в его смеющееся лицо, Морвен вспомнила, как сильно Давид понравился ей при короткой первой встрече. Он стал выше и шире в груди и плечах. На ногах под бриджами для верховой езды проступали мышцы. Он приподнял чуть поношенную фетровую шляпу и, усмехнувшись, спрыгнул с каштанового мерина.