Владимир Фёдоров - Сезон зверя [litres]

По дну впадины, врезанному в скальный грунт, действительно катил на приличной скорости поток жидкости, по внешнему виду почти ничем не отличавшейся от их лемаровской воды. Собственно, так оно и должно было быть: для тех транскрилов, которые получали льготу в виде хотя бы редких превращений в гуманоидов во время отбывания срока, специально подбирались хоть и дикие, но все же сходные по условиям жизни планеты. Такой была и В-З, ее атмосферу отличало лишь чуть более повышенное – на пару-тройку процентов – содержание кислорода. Но это было не страшно, по крайней мере, к возникновению эффекта кислородного опьянения такое небольшое перенасыщение привести не должно было.

Транскрил опустил в жидкость ладонь: да, совсем обычная вода, только чуть холодноватая. Это и понятно, она стекает сюда с вон тех тающих снегов на вершинах.

Пытаясь отыскать в неглубоком русле какую-нибудь яму, куда можно было бы если не нырнуть с головой, то хотя бы забрести по пояс, он начал подниматься вверх по ручью. Именно вверх, потому что оттуда доносился шум, похожий на издаваемый водопадом. А если есть водопад, то под ним непременно должна существовать каменная впадина-ванна.

Интуиция не подвела, и скоро за редкими тонкими деревцами, покрытыми вместо листьев непривычными мягкими иголками, замелькала белая полоса падающей с высоты воды. Транскрил невольно ускорил было шаг, но вдруг инстинктивно замер: к естественному гулу водопада примешивались едва различимые посторонние звуки. Он постоял, еще внимательнее прислушался и утвердился: звуки, вне сомнения, издавало какое-то живое существо. Похоже, ванная комната уже была кем-то занята. Но кем?

Спустившись со склона в обрывистое русло и скрываясь за скалистым мыском, Транскрил подобрался почти к самому водопаду и незаметно выглянул из-за влажного камня. Он ожидал увидеть все, что угодно, может, даже десяток собравшихся вместе МХ-21 или каких-то других животных форм, но увидел он… гуманоида! То самое существо пятой ступени развития, которое главенствовало на В-З, но вероятность нахождения которого в этих местах статистически была почти равной нулю. Мало того, перед ним, издавая протяжные мелодичные звуки, стояла под прыгающей с уступа и кипящей у ее ног водой представительница противоположного пола – одинокая юная женщина, неизвестно как попавшая в этот затерянный мир.

Словно тоже заинтересовавшись этим невероятным фактом, чуть выглянувшее из-за гребня перевала светило торопливо послало в долину первые лучи, и струи водопада тут же заиграли, заискрились бесконечно падающими с ладони скалы сверкающими бусами. Фигура женщины, то исчезающая за этой фантастической завесой, то выплывающая из-за нее, вспыхивала драгоценной золотистой статуэткой. Прозрачные стремительные нити, пересекаясь, сливаясь и разлетаясь в стороны, радостно плясали на ее волнистых волосах, обтекали живой тканью маленькие нежные груди и торопливо убегали вниз по стройным длинным ногам. Но природе оказалось мало этой прекрасной картины, и она, легким порывом ветерка подняв водяную пыль над чашей водопада, зажгла в ней радугу, перебросив ее концы с берега на берег. Увидев этот волшебный мост, женщина счастливо рассмеялась и, вскинув руки, закружилась на месте от избытка чувств, рассыпая веером самоцветы.

Потрясенный Транскрил не мог оторвать глаз, забыв о том, чего жаждали какие-то мгновения назад его оскверненные душа и тело… Как же она была хороша! Хороша чисто физически – редким сочетанием почти идеальной фигуры и красивого лица – как Она, первая его жена, лишь волосы были не такие – почти черные. И глаза другие – какого-то непривычного насыщенного коричневого цвета. Но на этот раз иной цвет волос и глаз не вызывал у него отторжения, а, наоборот, как будто притягивал. Может, это происходило еще и потому, что прекрасная юная особа почти зримо светилась каким-то волшебно притягательным внутренним светом, который переполнял все ее существо и выплескивался наружу не только через счастливо сияющие глаза, но и, казалось, через каждую пору обнаженного тела.

Левый бок Транскрила непривычно-сладостно защемило, ему даже показалось, что закружилась голова. «Кислород, – механически и бессознательно отметил он. – Все-таки здесь слишком много кислорода. Особенно возле воды».

Но вот водяная пыль, превратясь в почти прозрачное облачко, поднялась и поплыла над ущельем, радуга исчезла, и женщина, словно очнувшись от волшебного наваждения, торопливо вышла на берег, начала вытираться. Быстро одевшись, она стала подниматься по противоположному склону. Подождав, пока женщина чуть отойдет, Транскрил тихонько последовал за ней. Идти пришлось недолго, одолев небольшой подъем и сделав три-четыре поворота, едва намеченная тропинка вывела его на край террасы. У противоположной стороны ее – он на этот раз почти не удивился – вытянулся целый ряд жилищ, судя по свежеспиленным деревьям вокруг, недавно здесь появившихся.

«Вот тебе и “вероятность контакта, практически равная нулю”. – Усмехнувшись, Транскрил снова вспомнил слова пилота с высадившего его дисколета. – Да тут у них целое поселение! Хотя, наверное, временное. Похоже, какая-нибудь научная экспедиция, если, конечно, то, чем они занимаются, можно назвать наукой. А вот и тому пример… – Он пригляделся к струйке дыма, поднимающейся в самом центре лагеря. – Первобытный способ использования энергии для приготовления пищи. Кажется, когда-то это называлось словом… костер… Но красавица-то, красавица откуда такая в этом дикарском заповеднике?! Впрочем, тебе, Транскрил-278, надо подумать совсем о другом, о том, как бы через оставшиеся неполные сутки не угодить в виде МХ-21 к ним на обед, вот на этот самый, как его… костер… Хотя время еще есть, немного понаблюдать можно, вдруг удастся выяснить, сколько их и кто они…»

Мысленно произнеся последнюю фразу, Транскрил тут же поймал себя на том, что лукавит. Если честно, то его сейчас в лагере интересовало только одно существо – Она. Вглядываясь с каким-то непонятным томлением в крайнее жилище, куда вошла женщина, он надеялся, что таинственная незнакомка покажется из него, но вместо этого из других жилищ вышли два гуманоида и направились в его сторону. За спинами их чернели какие-то продолговатые предметы, похожие на бластеры. Транскрил понял, что надо спешно удаляться.

Проснувшись и сладко потянувшись, медведица не поняла, куда исчез Белогрудый. Обычно самцы, тратившие в таких случаях больше сил, спали дольше, и она на рассвете будила их нежными тычками в бок и возбуждающим полизыванием шеи и морды. А тут ее ласки провалились в пустоту. Тем не менее инстинкт подсказывал, что они с самцом еще нужны друг другу для продолжения рода. Он должен быть где-то тут. Медведица перекатилась на другой бок: не видно… Встала, уткнулась носом в свежий, но уже остывающий след Белогрудого и, едва сделав шаг, вдруг резко отпрянула назад – примятый мох пах двуногим. А куда делся Белогрудый, не превратился же он в это отвратительное, злобное и трусливое существо? Или двуногий неслышно подкрался и незаметно унес в своих лапах ее самца? Почему же тогда Белогрудый не подал никакого знака? Ведь ее чуткий слух уловил бы малейший шум борьбы… Вконец запутанная всем этим, медведица надолго застыла на месте, пытаясь что-то сообразить, а потом все-таки пошла по следу двуногого. След потянулся вдоль речки, довел ее до шумно падающей воды. Еще немного – и вдалеке показались жилища двуногих, горько и неприятно пахну́ло дымом. Опыт и инстинкт подсказали ей, что туда лучше не ходить, – опасно. Тем более что Белогрудый так и не дал о себе знать.