Владимир Фёдоров - Сезон зверя [litres]

«Так что и мы кое-что могем», – не без внутренней гордости подумал он о себе.

И он действительно мог в тайге не «кое-что», а многое. На охоте Валерка в первый раз оказался с отцом лет в шесть, ну а лет в десять, как говорила соседкам его мать, на ней «помешался». Конечно, в этом возрасте все мальчишки в селе уже были знакомы с ружьями и капканами не понаслышке, с удовольствием и гордостью ходили в лес со взрослыми и бегали в одиночку, кому разрешали. Но они были, можно сказать, практики, а Валерка ко всему – еще теоретик и изобретатель. Он непонятным образом где-то находил, доставал и даже выписывал по посылторгу всевозможные книжки по оружию, в речи его то и дело мелькали мудреные, а то и вовсе непонятные сверстникам словечки – «баллистика», «траектория», «деривация». Не моргнув глазом он мог рассказать в деталях, объяснить любому, чем отличаются недавно появившиеся охотничьи пули «диабло» от «бреннеке» и почему обычный «шарик» лучше «турбины». Причем не только рассказывал, но и сам делал формы и отливал в них десятки разных пуль. Рубил из свинца и обкатывал собственную дробь, изобретал для нее контейнеры и оболочки. А потом шел за село и палил, палил по фанерным щитам или вырезанным из них силуэтам зверей. А уж каких он только не придумывал и не испытывал ловушек! И кого только в них не пытался поймать – и маленьких юрких ласк, и любопытных горностаев, и суетливых белок, и даже самих хозяев тайги – медведей. Правда, из-за каких-то изъянов в сложных конструкциях практически всегда охота была безрезультатной, не считая пойманных им десятков самых глупых и неосторожных зайцев. Поглядев со стороны на этого пацана, можно было подумать, что он решил посвятить всю свою жизнь постоянному сражению с обитателями тайги, бросив им бессрочный вызов.

Это Валерка придумал называть магазинами самые добычливые утиные озера. В том смысле, что раз пошел на такое озеро, то без дичи уже не вернешься: как в магазин сходил – заплатил деньги и гарантированно получил покупку. С его легкой руки скоро все так и стали называть и ближние, и дальние от поселка озера по именам их «хозяев» – охотников, которые их когда-то первыми обстреляли и за которыми они негласно числились как таежная собственность. «Юркин магазин», «Васькин магазин»… И правила хорошего тона позволяли посещать эти «магазины» только с разрешения хозяев или вместе с ними.

Уйдя однажды на вечернюю зорьку к далекому «Федькиному магазину», Валерка у самого края озера наткнулся на целый выводок уже подросших, но окончательно не вставших на крыло шилохвостей. Такие молодые утки, не умея толком взлететь, обычно «бегут» по воде, молотя по ней крыльями, но не отрываясь. За это их и зовут хлопунцами. Настоящие охотники обычно стараются их не бить – слишком легкая, не достойная хорошего стрелка добыча. А Валерка в тот раз не сдержался, подвел его охотничий пыл – выхлестал одного за другим весь выводок, целых восемь штук. Подгреб всех к берегу длинной палкой, благо озеро было неглубокое, выложил рядком на траву, присел отдохнуть, полюбоваться добычей. И вдруг за его спиной раздался глухариный крик и хлопанье крыльев. Валерка тихонько, чтобы не вспугнуть добычу, подтянул к себе ружье, медленно повернулся. Но вместо птицы вдруг увидел деда-якута, который шел прямо к нему, нахмурив брови.

– И это ты считаешь охотой?! – вперил дед строгий взгляд в Валерку, а потом ткнул палкой-посохом в хлопунцов: – Что это такое?!

– У-утки… – протянул растерявшийся Валерка.

– Не утки, а утята. Им еще расти да расти, а ты их погубил!

– Да они уже вот, – Валерка, оправдываясь, поднял одного из хлопунцов за шею, потянув на вес, – не маленькие уже. И охота три дня как открыта. По закону можно…

– Кроме закона должна еще и совесть быть! – стоял на своем дед. – Зачем ты столько настрелял? Почему перебил всех до последнего? Тебе что, есть дома нечего?! И ловушки твои на зверей хитроумные – это же подлость настоящая!

– А-а про л-ловушки вы… о-откуда… з-знаете? – Валеркин голос задрожал, прерываясь.

– Я все знаю и все вижу! – резанул лезвиями глаз дед. – И в последний раз предупреждаю: тайга очень долго любое зло помнит и когда-нибудь обязательно отомстит!

Валерка застыл в потрясении, а дед шагнул мимо него, завернул за спину, и тут же раздалось хлопанье глухариных крыльев. Когда Валерка чуть пришел в себя и стыдливо перевел взгляд на свою добычу, то вместо хлопунцов увидел восемь березовых гнилушек, лежащих рядком.

Как он добрел тогда домой – не помнит.

Рассказывать про эту встречу и про «добытые» гнилушки Валерка никому не стал – ни взрослым, ни пацанам. И даже Маринке позже не рассказал, хотя и любила она расспрашивать его про разные таежные приключения.

И с того самого раза он – нет, не бросил охоту, но стал совершать каждый поход с ружьем в лес, как строгий ритуал, по всем правилам таежного кодекса чести. Хороший урок дал ему Байанай – главный дух и хозяин тайги. Валерка об этом догадался в тот же вечер – он не раз читал о Байанае в книгах якутских писателей. Там как раз и говорилось, что лесной царь любит то в глухаря, то в оленя превращаться. Валерка эти сказки и воспринимал как сказки. И вот… Хлопанье глухариных крыльев за спиной он запомнил на всю жизнь.

С взрослением мальчишечья страсть зверобоя чуть пошла на убыль. Тем более что появилось новое увлечение – геология, тоже своеобразная болезнь, тяга к поиску и странствиям. Хотя он, если по правде, собственно, и поступил-то сначала на геологический как раз потому, что с помощью этой профессии надеялся попасть в самые глухие уголки Якутии, в места «царских охот» и, конечно же, добыть там какие-нибудь невиданные трофеи. Нет, томительное желание увидеть сквозь прорезь прицела зверя или птицу и нажать на спуск никогда не угасало в Валеркиной крови. Оно и теперь, порой становясь сильнее его самого, заставляло переступать даже через собственную гордость. Как, например, сегодня, когда сначала пришлось испытывать унижение, упрашивая Тамерлана взять с собой, а потом, выслушивая советы, известные любому сопляку…

Скатившийся по осыпи маленький камешек заставил Валерку быстро глянуть вверх. Наконец-то, есть! На самой кромке скалы темнел казавшийся крошечным снизу силуэт барана. Он медленно поворачивал голову, внимательно осматривая долину. «Разведчик. Если заметит, уведет все стадо». – Валерка сжался в скрадке в комок и, кажется, даже перестал дышать.

Убедившись в безопасности, рогач повернул голову назад и, видимо, подал какой-то знак, а сам улегся на уступе, почти слившись с желтыми глыбами. Почти сразу снова покатились камешки, а следом за ними вниз быстро заскользили три светлых пятнышка – одно побольше и два маленьких. «Самка с ягнятами», – догадался Валерка. Уверенная, что ей ничего не грозит, бараниха с острыми короткими рожками, внешне больше похожая на домашнюю козу, вела детенышей к солонцу Тамерлана. «Жаль, что не ко мне, – огорченно вздохнул Валерка, – хоть бы посмотрел поближе. Стрелять-то все равно нельзя, рогача надо ждать. Отсюда его даже из карабина не достанешь».