Владимир Фёдоров - Сезон зверя [litres]

А запыхавшиеся Белявский и Тамерлан тем временем подбегали к устью ручья. Не останавливаясь у зимовья, они сразу перебрели через речку и ломанулись в гору. Издалека у оборванной петли Валерки видно не было, и у Белявского ворохнулась внутри надежда. Но, подойдя ближе, они увидели глубоко промятый в ягоднике след, помеченный каплями крови. Метров через двадцать след упирался в свежую кучу веток и сушняка. Белявский знал, что так медведи упрятывают добычу впрок, чтобы потом к ней возвратиться. Но вдруг студент еще жив?! Начальник торопливо откинул ветки и медленно выпрямился. Потом резко обернулся к ближнему дереву, несколько раз ударил его кулаком и застонал.

– Слышь, Игорь Ильич… – нарушил долгую тишину Тамерлан. По его голосу было слышно, что шурфовщика тоже потрясла смерть студента, с которым он так сошелся. – Че делать-то будем? В лагерь понесем?..

– Нельзя. Нельзя до милиции трогать. Прилетят сегодня, а если нет, то уж завтра утром точно прилетят… И что за сезон такой проклятый, что за кара божья!..

Последние слова начальника словно обожгли Тамерлана, напомнив, что должно произойти сегодня ночью. И он понял: надо ему остаться здесь, возле теплого еще тела. «Валерке теперь все равно. Мертвому крови не жалко, а ее эта кровь, может, и спасет…»

– Нельзя же бросать его тут, Игорь Ильич, вдруг эта сволочь ночью придет, изуродует парня окончательно. Каково родичам будет… И так-то смотреть страшно… – Он подошел к телу и аккуратно закрыл его ветками.

– А ты что предлагаешь?

– Оставьте меня тут. Покараулю.

– Чтоб и с тобой то же самое случилось! Хватит с меня и двух покойников!..

– Да я же не буду внизу сидеть. Мы сейчас быстро лабаз… – Он огляделся вокруг. – Лабаз вон на той сосне соорудим. Там ни один зверь не достанет. А уж ежели придет он, то я ему и за Афанасия, и за Валерку по пуле влеплю! Будьте покойны, не промахнусь.

– Лабаз, говоришь… это… другое дело. Но учти, если вертолет сегодня не прилетит, придется до утра сидеть. Не жутко будет ночью?

Тамерлан вздохнул:

– Не забывай, начальник, что я войну прошел и много всякого повидал.

Белявский молча свалил прихваченным топором сухостоину и потащил к сосне.

Через полчаса уже Тамерлан произносил с заботливой интонацией:

– Ты, Ильич, когда идти-то будешь, по сторонам лучше гляди да слушай повнимательней, где бы че не хрустнуло… Ствол в руках держи, затвор взведи на всякий случай. А то вон Валерка тем и сплоховал – за спину карабин повесил, а сдернуть не успел, когда зверюга на него навалился.

– Ничего-ничего, доберусь как-нибудь.

Вернувшись в лагерь, начальник на общий немой вопрос произнес лишь три слова:

– Нет больше Валерки… – Помолчал и добавил: – Вертолет когда?

– Завтра утром, – ответил Диметил. – Сам Сосновский прилетает…

– А мне теперь хоть черт с дьяволом! – Белявский ссутулился и залез в палатку.

Обед и ужин не готовили, есть в такой день никому не хотелось. Молча попили чаю с галетами. Когда начало смеркаться, Белявский развел большой костер и сел к нему с карабином. Ночью его должен был сменить Диметил. Дождавшись, когда начальник повернется спиной, Верка незаметно выскользнула из палатки и, прикрываясь то кустами, то береговым обрывом, побежала к водопаду, сжимая в одной руке топорик, а в другой фонарь.

Гир вместо приветствия молча протянул ей на ладони тускло сверкающий дендрит серебра, похожий на маленькое деревце. Он еще ничего не знал о второй жертве.

– Валерка! – выдохнула она, упав ему на грудь. – Он убил Валерку, Гир!.. Мы опоздали… – Прожившая этот страшный день в таком напряжении, она снова не выдержала, и плечи ее беззвучно затряслись от рыдания.

– Когда он его?.. Где?..

– Утром. Возле зимовья. Когда мы с тобой были здесь. – Верка пыталась успокоиться, зная, что нет времени для слез.

– А где он сейчас?

– Там. Белявский сказал, что он остался караулить тело от хромого медведя! Ты понимаешь, зачем он остался?

– Конечно. Нам надо успеть, милая. – Он осторожно отстранил ее от себя. – Разряжай револьвер, я займусь серебром.

Верка достала наган и стала вытаскивать из барабана патроны, а Гир быстро разрубил на камне серебряное деревце на сантиметровые кусочки, обстучал их обухом топорика, придавая цилиндрическую форму, закругленную спереди. Потом он выковырял Веркиным ножом пули из патронов и осторожно вдавил туда кусочки голубоватого металла.

Они побежали вниз по ручью. Время от времени, давая Верке отдышаться, Гир подхватывал ее на руки. До полуночи оставалось чуть больше часа.

Почувствовав, что это скоро начнется, Тамерлан стал слезать с дерева. И вовремя, потому что, сделав всего два-три шага, он начал опускаться на четвереньки. А еще через какие-то считаные секунды сивый медведь медленно побрел по полянке к заветному месту. Оглядевшись по сторонам, он неторопливо разгреб лапами ветки и потянулся к запаху крови. Потом надолго припал к рваной ране на шее студента. Увлекшись, Оборотень не заметил, как за его спиной появилась еще одна тень.

Измученный удушьем и горящей раной, Зверь понимал, что только пища может вернуть ему силы и потерянную кровь, и потому, пересилив осторожность и дождавшись темноты, пошел туда, где его ждала спрятанная добыча. Он знал, что люди обязательно появятся там, как всегда появляются в местах, где гибнет кто-то из них, но какое-то чутье подсказывало ему, что нынче они не успеют сделать этого, что сегодняшняя ночь еще принадлежит ему. Но когда он свернул с тропы на пахнущий кровью след, то вдруг увидел седого медведя, склонившегося над его схороном. Злость заклокотала в Звере, помутила разум, и он, забыв, насколько сейчас слаб и беспомощен, набросился на вора.

Подбегая к склону, Гир и Верка услышали страшный рев и треск кустов. Переглянувшись, они остановились и, определив точное направление, уже медленнее пошли на шум, стараясь не выдавать себя.

Мелькая черно-голубым мячиком между деревьев, на небольшой поляне, облапив друг друга и терзая когтями и зубами, катались две матерых медведя. Верка не могла ничего понять и испуганно жалась к Гиру, зато тот все сообразил сразу: в схватке за добычу сошлись Зверь и Оборотень.

– Надо подобраться поближе, чтобы достать выстрелом, – шепнул он Верке. – Зайдем сверху, там есть за что укрыться.

Гир увлек ее в сторону и начал огибать полянку. Но пока они это делали, поединок, похоже, подошел к концу. Бурый медведь, в очередной раз навалившись сверху на сивого, сумел заломить лапой его ощеренную морду и достал клыками горло. Лес содрогнулся от предсмертного медвежьего рева, переходящего в булькающий храп. Ударив еще несколько раз поверженного и недвижного уже соперника когтями, Зверь устало поднялся над ним, негромко и совсем не победно прорычал, отряхнул нависшую клоками шерсть и, покачиваясь, пошел к разрытой куче. Невидяще глянул по сторонам, уткнулся в кучу носом и засопел.