Уильям Ходжсон - Карнакки – охотник за привидениями (сборник) [litres]

Женщина глянула через мое плечо на своего шефа, который, должно быть, кивнул в знак согласия на мое вмешательство, ибо она немедленно выпустила миссис Эрнли из своей хватки.

– Миссис Эрнли! – начал я. – Миссис Эрнли! Прошу вас послушать меня. Вы должны отдать ожерелье. Вам придется заплатить пошлину, однако начальник таможни любезно заверил меня в том, что не будет выдвигать против вас никаких обвинений, если вы согласитесь на то, чтобы события далее пошли законным путем. – Я бросил взгляд через плечо на главного таможенника и негромко спросил: – Я ведь правильно понял ваше обещание? И могу полагаться на ваше слово?

Тот кивнул. Я видел, что ему искренне жаль дамочку; однако служба есть служба, а Дядя Сэм должен получить свой положенный по закону шмат мяса.

– А теперь, миссис Эрнли, прошу вас передать мне ожерелье, чтобы закончить на этом печальную сцену. Все мы искренне сочувствуем вам, но вы должны понимать, что за предметы роскоши необходимо платить, и что таможня никому не делает скидок. Давайте ожерелье сюда. – И я, очень осторожно разведя ее ладони, вынул из них плотно завернутую цепочку блестящих камней.

Она стояла, глядя не на меня, но только на камни, пока я передавал их старшему таможеннику. Женщину била крупная дрожь, и я вдруг попросил досмотрщицу поддержать ее, потому что побоялся, что она вот-вот упадет в обморок.

Старший таможенник пару раз пропустил между пальцев искрящуюся светом нитку, словно бы сам был зачарован ее переливами, а потом повернулся, и высунул голову в дверь каюты.

– Джим, – окликнул он своего сотрудника, – сбегай наверх и приведи мистера Малча. Это наш официальный оценщик, – пояснил он, вновь поворачиваясь ко мне. – Он даст оценку ожерелью, и никаких ошибок после его экспертизы нет и быть не может!

Примерно через пару минут этот самый Джим вернулся с мистером Малчем – длинным, тощим и с виду упрямым мужчиной.

– Давай его сюда, Соутар, – произнес он, – и я просвещу тебя относительно стоимости этого товара!

Он поднес ожерелье к иллюминатору и положил на койку – ту самую, которую занимала миссис Эрнли. После чего достал из кармана футляр и нагнулся к ожерелью.

Все это время я находился возле миссис Эрнли и пытался отвлечь ее разговором, чтобы снять напряжение. Женщина-досмотрщица, очевидно та самая мисс Синкс, которая нашла ожерелье, зашла за спину миссис Эрнли, чтобы подхватить, если ей вдруг станет плохо. Должен сказать, что все досмотрщики обходились с ней предельно корректно и заботливо. Однако оценщик вдруг разразился презрительным смехом.

– Скажи на милость, Соутар, неужели тебе не хватает ума, чтобы отличить стекляшку от настоящего камня?! – проговорил он, поворачиваясь к нам с ожерельем в руке. – Я не вижу здесь ни одного бриллианта. Это подделка – граненые стекляшки, кварц. Если эта леди купила его как настоящий товар, то ее надули самым наглым образом!

Миссис Эрнли пронзительно вскрикнула.

– Но это подлинная, подлинная вещь! Я знаю это! Я заплатила за нее миллион долларов! – Она бросилась к оценщику и самым грубым образом выхватила у него ожерелье.

– Подлинное стекло, мадам! – проговорил он суровым тоном. – И по моему разумению вы можете ввозить в страну такие вещицы телегами, не опасаясь таможни. Мы не будем протестовать! Хотя оправа, конечно, великолепна. Настоящая платина, но вы явно считали, что покупаете гораздо более дорогой предмет!

Миссис Эрнли выронила ожерелье, с тихим звоном скользнувшее на пол, и упала в обморок, однако мисс Синкс вовремя подхватила ее.

Я помог уложить даму на диван, а затем поднял злосчастное ожерелье, свернул и бросил на столик.

– Бедняжка! – посочувствовал миссис Эрнли главный таможенник. – Через какую Вольтову дугу переживаний ей пришлось пройти. Пожалуй, ей стоит заявить в полицию на этого парижского ювелира! Если только они сумеют найти этого типа, чего не приходится ожидать, после того как ему удалось без особого труда прикарманить целый миллион!

Однако досмотрщика тут же посетила свежая идея, и я заметил подозрительный огонек в его глазах.

– Капитан Голт, мне хотелось бы еще раз глянуть на ожерелье, которое поручила вашему попечению эта милая леди! – проговорил он с едкой ноткой в голосе. – Что если я просто ошибся? Пусть мистер Малч подтвердит мое заключение. Он знает, что есть что.

– Ну, конечно, – ответил я. – Пройдемте в штурманскую рубку.

Он дал знак оценщику, и все мы пошли в штурманскую рубку. Подойдя к шкафчику, я извлек из него первое ожерелье, и не говоря ни слова передал его оценщику. Вся эта история, откровенно говоря, стала надоедать мне.

– Тот же самый граненый хрусталь! – пренебрежительно пожав плечами, объявил мистер Малч, проделав несколько экспериментов. – Стало быть, этот парижский тип заработал целую кучу долларов! Пойдем Соутар. Простите за беспокойство, кэптен, но такова наша с вами служба.

– Именно, – согласился я самым сухим тоном, который мне удалось изобразить.

Как только они ушли, я спустился вниз проведать миссис Эрнли. Когда я постучал в дверь, она уже пришла в себя и помогала служанке собирать вещи. Она повернулась ко мне, бледная как снег, и, моргнув покрасневшими глазами, сказала:

– Прошу вас уйти, капитан Голт. Спасибо вам за все, что вы сделали для меня. А теперь я хочу одного: уйти с этого корабля и никого более не видеть. Я оказалась глупой и слабой женщиной. Прошу вас, уйдите.

И конечно, мне пришлось уйти.

Но тем же вечером, закончив все дела, я оделся подобающим образом и вызывал такси к кораблю. Я намеревался посетить миссис Эрнли в ее большом особняке на Мэдисон-сквер. Причиной моего визита было возвращение поддельного ожерелья, хотя я не был уверен в том, что она согласится принять меня.

Однако, когда я назвал себя, выяснилось, что меня примут, и я вошел, гадая, в каком настроении застану хозяйку. Миссис Эрнли находилась в каком-то миленьком будуаре, и когда я прибыл, она праздно и печально играла со вторым ожерельем; однако как только я вошел в комнату, отбросила его на стол и поднялась навстречу мне.

– Утрата миллиона долларов разом, – начал я, как только она снова села, – тяжелый удар даже для такой богатой женщины, как вы.

– Да, – согласилась она уже спокойным голосом, – однако, как мне кажется, сейчас, когда я уже успокоилась, меня в первую очередь мучит не денежная потеря. Получилось так, что я сплоховала, не так ли, капитан Голт? Признаюсь, что за всю свою жизнь мне никогда еще не было так стыдно за себя, как сейчас.

Я кивнул.

– Рад слышать такие слова. И если вы действительно так себя чувствуете, то выходит, что приобрели больше, чем потеряли, моя дорогая леди.

– Возможно, – проговорила она, впрочем, не без сомнения в голосе, протянув руку к ожерелью, которым только что играла. – Полиция отправила каблограмму на материк; и наверно приложит все силы, чтобы найти этого жулика, месье Жервена, который продал мне эту безделицу; впрочем, я не удивляюсь тому, что она произвела на меня такое впечатление. Даже этот знаток, этот таможенник, не сразу понял, что это такое.