Уильям Ходжсон - Карнакки – охотник за привидениями (сборник) [litres]

– Мак, ты уже устроил эту поломку? – спросил я его.

– Какого Мака тебе нать, кэп: мистера Макуирра или вон того простого смазчика Мактулларга, который стоит вон там? – спросил он меня в привычной для него манере… впрочем мы с ним прекрасно понимаем друг друга.

– Мистер Макуирр, – выкрикнул я так, что отголоски загуляли по машинному залу, – ты уже исправил…

Мистер Макуирр ткнул в мою сторону замасленным кулаком.

– Тихо! Да тихо ты, паря! – шепнул он. – Или ты решил рассказать всей кочегарке о нашей задумке?!

– Вот это уже ближе к делу, Мак, – ответил я. – Если у тебя все готово, то у меня – тем более. Мы уже около Санари, так что поторопись с аварией. Что же у нас сломается?

– Я вот о чем думаю, – шепнул Макуирр, прикрывая рот рукой, – может ли тот вон ломик, который я случайно прислонил возле штока низкого давления, устоять при такой, как сейчас, сильной качке? – судно шло ровно, как скала! – Шток получит гнутие. Ой ну да, у нас есть, эта, запчасть, но я не стану тратиться на нее из судоходных средств, капитан: несправедливо так получается по отношению к мистеру Джонсону, а ведь как хорошо у него работать, да и соотечественник тож; хотя не скажу, чтобы он не был малость прижимист, даже для шотландца-то. И я не хочу такую трату ложить на свою совесть. Но ежели, вот, рычаг придется выпрямлять на берегу, тада стоимость ремонта надо бы разделить между мной и тобой, кэптен, согласно долям в тех серебряках, которые мы заработаем сённи ночью.

– Да, так будет справедливо, Мак, – ответил я, хохотнув. – Совесть твоя должна оставаться чистой и незамаранной. А сейчас я ухожу на мостик, так что поторопись со своей аварией.

Поднявшись на мостик, я провел там едва ли больше минуты, и тут из машинного отделения донесся глухой скрежет, и винт остановился. Не сомневаюсь в том, что Мак основательно заглушил машину, прежде чем позволил лому – вследствие качки судна – угодить в рычаги, создавая этим самую легкую аварию.

Снизу доносился его голос: механик во всю глотку ругался, создавая тот самый кавардак, какого в другой ситуации не потерпел бы сам:

– Это хто ж из вас оставил возле машины лом? Вот, ей-богу, помираю, как хочется знать! Я б его прям в пекло соорудил, вынул бы из пекла и снова отправил туда же, ну, ей-богу!.. Мак, берись за ум и возьми с собой двоих парнишек. Несите запасной шток, да шевелись живенько. Часа на два, а можа, и на три работы у нас теперь наберется…

Сбежав с мостика, я встретился с Макуирром у подножия трапа.

– Боюся, придется нам становиться на якорь, кэптен, – проговорил он голосом, который можно было слышать и на носу и на корме. – Той вон дурак-смазчик, хотя он и не признается, превратил машинное отделение в барахолку и оставил в уголке кругляк дюйма в два стали, как в какой-нить береговой мастерской, a корабль качнуло, дак он и врезался в шток клапана низкого давления, и нам придется потратить два, а можа и три часа, штоп поставить запаску… Ну, приходилось ли тебе, кэптен слышать о подобном растяпе?!

Я заверил его в том, что не приходилось, и побежал вперед спускать якорь.

Но едва я проделал это, и звон нашей якорной цепи перестал гулять над тихой водой, из темноты прозвучал оклик: голос на хорошем английском хотя и с французским акцентом спросил:

– Что это за судно?

– Какого черта ради вам надо это знать? – поинтересовался я. – Да и кто вы такой, кстати?

– Лейтенант Бренга с эсминца «Галлия»! – проговорил голос. – А вы, капитан, я полагаю, не слишком вежливы. Вы же капитан, не так ли?

– Приношу свои извинения, месье Бренга, – поспешно проговорил я. Выходило, что в самом заливе расположился военный корабль. – Однако, месье, конечно же, поймет мою досаду, ибо у нас только что приключилась поломка в машинном отделении.

Мне как будто бы показалось, что я услышал, как находившийся во тьме лейтенант заставил себя проглотить какую-то фразу. Последовавшие за этим несколько мгновений были наполнены абсолютным молчанием, во время которого я лихорадочно перебирал все возможные варианты развития событий. Все вероятности и возможности того, что француз заподозрит, что мы находимся здесь не по той причине, которую я объявил.

Наконец он заговорил:

– Сочувствую вам капитан. Очень жаль, что вас посетила эта неприятность. – И с очаровательным дружелюбием добавил: – Наш второй механик – инженер, как у вас говорят, – лейтенант Канье находится рядом со мной в лодке, мы с ним наслаждаемся ночной прогулкой. Мы охотно поднимемся к вам на борт, капитан, если вы нас пригласите, и будем рады беседе. Я попробую отшлифовать в нашем разговоре свои скудные познания в английском, а мой друг охотно и всеми силами поможет вашему механику. Лейтенант Канье просто не способен противостоять обаянию металла и механизмов. Помочь вам будет для него величайшим удовольствием. Что касается меня, капитан, если вы устали от собственного корабля, готов пригласить вас на борт «Галлии» и расколоть – я не ошибся? – на двоих бутылочку смородиновой.

С ответом я не промедлил и мгновения; пока лейтенант говорил, меня буквально осенило: он явно испытывает сильные сомнения в отношении реальности нашего инцидента.

– Буду искренне рад видеть вас у себя, месье. Ваше предложение восхитительно, сердечно благодарен! Уверен в том, что мой главный инженер, мистер Макуирр, подружится с вашим товарищем, однако в отношении меня самого вынужден с сожалением отклонить ваше предложение, ибо должен воспользоваться настоящей ситуацией и отправить несколько писем. Быть может месье прикажет отнести их утром на почту?

Согласно моему разумению, следовало немедленно показать им, что мы действительно лишились хода, и по изменению тона лейтенанта я мог сказать, что он действительно наполовину готов поверить в то, что у него нет серьезных оснований подозревать нас. Ну а просьба отправить письма позволяла мне надеяться пораньше избавиться от него.

Я приказал подать трап, и они живо поднялись на борт – пара бодрых и молодых, как мне показалось, людей. Я сам провел их в машинное отделение и оставил в обществе Мака, сославшись на то, что не являюсь инженером и потому не способен объяснить причину аварии. Однако обещал, что мистер Макуирр, вне сомнения, объяснит им все подробности, улыбаясь про себя, поскольку представлял себе, как Макуирр будет выкладывать им все подробности на простонародном шотландском.

Уходя, я слышал, как Мак за моей спиной начал на своем родном наречии:

– Должен сказать вам, жженттельмены, что на свете сем нет инджинеров, подобных нам, скоттам. Вот помню, раз шел я на «Королеве Египта» из Белфаста в Глазго…

Услышав подобный пассаж, я невольно остановился на месте, чтобы посмеяться: то-то Мак подшлифует английский этому лейтенанту!