Шимун Врочек - 13 монстров (сборник)

Она крепко сжала ручки сумки.

А тут целых двое. Изнасилуют и прикопают. Или наоборот.

– А-а-а-а… – выдавила она сжатый писк – и не ожидая того от себя, размахнулась сумкой на манер пращи.

Увесистая котомка пролетела в паре сантиметров от лица приземистого и на излете больно ударила саму Киру в бедро.

– Дура какая-то, – отшатнулся парень. – Истеричка больная!

– Я же говорил, что это старый тупой подкат, – пожал плечами тот, что с зубочисткой. – А ты «проверю-проверю». С тебя катка.

И не обращая больше внимания на Киру, они развернулись и тяжело переваливаясь, потопали через дорогу, к девятиэтажке.

– Нет, ну ведь говорят же… – донесся до нее обрывок фразы. То, что было сказано в ответ, она уже не разобрала, но оба парня громко расхохотались.

Глядя в удаляющиеся спины, Кира поняла, что только что сглупила еще раз.

– Эй! – сипло крикнула им вслед она. – Эй! Погодите!

Сырой ветер подхватил ее слова и отнес в сторону. Парни даже не оглянулись – нахохлившись, как два мокрых ворона, они торопливо пересекали дорогу. Уже на той стороне у самого бордюра один споткнулся, неловко взмахнул руками – став еще больше похож на неуклюжую птицу – и провалился в лужу.

– Погодите! – крикнула Кира еще раз, выскакивая под морось. – Эй!

Кажется, парни услышали ее – во всяком случае, один из них обернулся и посмотрел в ее сторону, пока второй продолжал отряхиваться.

– Подождите! – Кира подпрыгнула и замахала руками.

Да, ее действительно заметили – обернувшийся толкнул приятеля в плечо, указывая на нее.

– Помогите мне! – крикнула Кира, делая несколько быстрых шагов. – Я тут забл…

– Чвянь! – оглушительно громко хлопнул баннер. Очередной резкий порыв ветра – странно, мелькнуло в голове у Киры, здесь, внизу, он почти не чувствуется – оторвал его от стенда и швырнул в сторону парней. Планируя по какой-то совершенно невероятной траектории – не упав комом вниз, не шлепнувшись мокрой тряпкой, – баннер опустился на спину того, кто отряхивался.

Кира не смогла сдержать мстительную ухмылку – а не надо было ее пугать! Судя по характерной позе второго парня – откинувшись назад, выставив вперед руки, в которых замерцал тусклый огонек, – он начал снимать неожиданное событие на смартфон, не спеша помочь приятелю. Тот же вяло барахтался под баннером, пытаясь сбросить ткань, – со стороны казалось, что на дороге неуклюже возится странное горбатое существо.

Кира сделала еще один неуверенный шаг – и замерла, не зная, как тактически верно поступить. Будет ли ей в плюс, если она поможет парню – или наоборот, вызовет к себе неприязнь как к свидетелю неловкой ситуации? Она замялась в нерешительности, искоса поглядывая на возню – незадачливый шутник почему-то никак не мог высвободиться, будто то вставал на колени, то падал практически плашмя: баннер горбился, края его колыхались, но он держался, будто приклеенный к асфальту. Приятель пострадавшего все снимал – и, судя по долетавшим обрывкам фраз, отпускал какие-то шуточки. Наконец в середине кучи ткани что-то резко задергалось – кажется, парню удалось встать во весь рост – и горб начал расти и вытягиваться вверх. На метр, полтора… два?

«Давно бы уже разрезал чем-то», – мелькнуло в голове у Киры. И тут же, щелкнув пальцами от осенившей идеи, она полезла в сумку. Ножик! У нее где-то может быть но…

И тут раздался крик.

Долгий, протяжный, истошный – он шел из-под баннера, то приглушаясь, то снова разрывая мерный шорох дождя. Будто верещала сирена автомобиля – ведь не может же человек так безумно и надрывно орать? Кира замерла, во рту у нее пересохло, перед глазами поплыли мутные пятна. Крик становился все громче и громче, перешел в визг на грани лопающихся связок – и вдруг оборвался.

И в ту же секунду опал горб на дороге.

Огонек экрана смартфона скользнул на асфальт.

Снимавший парень громко заорал и бросился к подъезду.

– Эй! – донесся до Киры его вопль. – Откройте!

Парень метался вдоль двери – Кира скорее угадывала, чем видела, что он пытается набрать номер на домофоне, колотит изо всех сил и скребется, – подвывал и визжал.

Мокрая масса баннера на дороге зашевелилась – странно, непривычно, не так, как шевелится что-то под тканью, а именно так, как движется сама ткань: сначала дернулись и подобрались, подвернувшись, края, потом вспучилось что-то в середине – она скатывалась в ком, словно кто-то лепил огромный черный снежок.

Кира стояла, оцепенев, не чувствуя ног, не имея возможности пошевелиться. Все ее сознание в этот момент сконцентрировалось на одном-единственном действии – смотреть. Смотреть на то, как жуткая бесформенная масса на дороге медленно лепит из себя какую-то фигуру – то и дело сминаясь обратно, выпуская то щупальце, то ласту, то огромный, растущий прямо из тела коготь. Как мечется парень, стуча в окна и пытаясь залезь на балкон первого этажа. И как медленно гаснет во всем доме свет.

С последним погасшим окном тварь метнулась к жертве – теперь было ясно, что это не ткань, а что-то живое, чужое и чуждое – раздался еще один вопль, на этот раз короткий, и все стихло.

Кира тоненько пискнула, почувствовав, как трусы и джинсы набрякли мокрым и горячим. Ноги дрогнули, подкосились, и ей пришлось, отшатнувшись, схватиться за мокрую стойку остановки, чтобы не упасть.

Чернота около подъезда зашевелилась и запульсировала, закрутилась и вновь расслабилась, словно выворачиваясь наизнанку, затем плеснула – точь-в-точь как густая краска – и замерла. Над остановкой повисла сосущая тишина – даже капли дождя падали беззвучно и невесомо.

И Кира поняла: существо заметило ее.

Она попятилась, бросив умоляющий взгляд в конец улицы, надеясь, что это все дурной сон – и сейчас, как в кино, появился спасительный автобус, который увезет ее из этого кошмара. Но там лишь тускло мигали горящие через один фонари да клубилось мокрое марево.

От подъезда протянулись длинные щупальца, а потом на пятачок света полувыполз, полувыскользнул черный блестящий ком.

Кира взвизгнула и бросилась прочь.

Она бежала в гаражи, решив, что в лабиринтах переходов и узких щелях будет в большей безопасности, нежели на открытом пространстве. А может быть, и не успев ничего решить на самом деле, и просто последовав интуиции и инстинктам.

Ноги скользили в грязи, сумка била по спине, Кира спотыкалась и оступалась – на ее счастье, у каждого третьего гаража тускло светили лампочки, отражаясь в лужах и хоть чуть-чуть да освещая дорогу. Она понимала, что так же – хоть и чуть-чуть – они освещают и ее, поэтому жалась в тень.

Сзади что-то хлюпало и чавкало – а может быть, это всего лишь эхо разносило ее собственное хлюпанье и чавканье. Кира не решалась оглянуться – боялась увидеть, что ее преследуют и что преследует ее.