Джеральд Бром - Похититель детей

Таннгност потрогал готовую распуститься почку.

— Это значит, Владычица вернулась, — ответил тролль, — и у нас вновь появилась надежда.

— Это Владычица сделала? — спросила Сверчок.

— Да, — ответил Таннгност. — Питер пробудил ее дух. Теперь она позаботится о Древе Аваллаха. Если нам удастся остановить выжигание лесов, она сумеет справиться со скверной.

— И когда мы загоним их в Туман, — добавил Питер, — когда перебьем их всех, до последнего, она исцелит весь Авалон! Верно? Вернет ему былое великолепие?!

— Да, безусловно, — согласился тролль.

Голос Питера зазвенел от возбуждения.

— Мы должны нанести новый удар! Как можно скорее! Нельзя допустить, чтобы они сожгли еще хоть одно дерево! — он бросил взгляд на старого эльфа. — Драэль, что скажешь? Встретимся на рассвете у Красных Камней?

— Я скажу, — отвечал старый эльф, — что Стража Владычицы больше не будет отсиживаться в стороне. Мы придем, Питер. На это ты можешь рассчитывать.

Эльфы, все, как один, согласно кивнули. Их строгие лица и жесткие взгляды были надежнее любых клятв.

— Отлично! — воскликнул Питер, хлопнув старого эльфа по плечу. — Отлично!

Едва не поддавшись желанию испустить дикий безумный вой, он повернулся к девочкам.

— А вы пойдете с нами? Можем ли мы рассчитывать на дочерей Джинни?

Баргесты вопросительно уставились на сестер.

— А крови там будет много? — спросила одна из них.

— А потрошков хватит на всех? — присоединилась к ней вторая.

— И глазки, про глазки не забудь, — вставила третья.

— О, да, — хищно улыбнулся в ответ Питер. — И мозгов тоже на всех хватит.

— Я хочу с ними, — сказала первая девочка.

— И я! — подхватила вторая.

— Кто же откажется, — подтвердила третья. — Вот только, Питер…

— Что? — спросил Питер.

— Сначала спроси нашу мать.

— Да, — согласилась вторая, — мама не любит, когда мы играем с чужими.

— Ты пойдешь с нами? Попросишь для нас разрешения? — спросила третья, умоляюще глядя на Питера.

— Пойду, — ответил Питер. — Прямо сейчас. Драэль, значит, завтра у Красных Камней?

— Идет, — ответил Драэль.

Эльфы двинулись назад, в Лес Владычицы.

— Лерой, Дэнни, Сверчок, Ник! Хватайте припасы и тащите в Дьявол-Дерево. Мы скоро вернемся. Таннгност, сможешь взять Секеу и пойти с ними?

На лице Таннгноста отразилась тревога.

— Конечно, но…

— Ну да, у тебя ведь без «но» не обходится, — заметил Питер.

— Питер, на два слова.

— Всего на два? Что-то мне в это не верится.

Таннгност нахмурился и потянул Питера за собой, в лес.

— Питер, тебе вовсе не обязательно никуда ходить. Ведьма придет. Эти девочки — ее глаза и уши. Это всего лишь игра…

— Знаю, — перебил его Питер. — Нам все равно нужно вернуться на болото. Я должен найти тело Абрахама, пока его не нашли Пожиратели плоти. Не могу даже думать о том, что его голова украсит стену их форта.

Таннгност ненадолго умолк.

— Да, — сказал он. — Да, конечно же.

Питер шагнул к тропе.

— Питер!

— Что еще? — вздохнул Питер.

— Что будем делать с Ником?

— Таннгност, когда ты успел превратиться в боязливую старуху?

Тролль смерил его сердитым взглядом.

— Ты же сам видел, — настойчиво сказал он. — Тьма. Она овладела им полностью.

— Прикосновение Владычицы исцелило его. Посмотри — ведь по глазам видно. Оставь пустые тревоги. Все идет на лад. Аваллах наконец-то улыбнулся нам.

Похоже, тролля это не успокоило.

— Ну ладно, окей, я буду смотреть за ним в оба, если тебе от этого легче.

— Питер!

— Ну, что еще? — раздраженно откликнулся Питер.

— Это ты объединил всех. Ты сделал это. Не знай я, какой ты болван — подумал бы, что в тебе живет дух Рогатого.

Питер от всей души улыбнулся старому другу.

— А это что? Слеза? Точно, слеза. Таннгност, да ты и вправду превращаешься в слезливую старуху!

Питер захохотал, и Дьяволы невольно заулыбались — ведь смеха заразительнее было не найти на всем белом свете.

— Далеко еще? — в третий раз за последние десять минут спросил Дэнни.

Никто не ответил.

— Вот почему мне досталось нести эти яблоки? — простонал он. — Они же весят целую тонну! А Сверчку дали какие-то грибы. Вот почему как грибы — так ей? Грибы вообще ничего не весят. Так нечестно. Эй, Сверчок, давай поменяемся ненадолго, а? Давай?

Сверчок покачала головой.

— Ну, давай, а? Давай, не жмись.

— Дэнни, ёж тебя забодай, ты прекратишь когда-нибудь ныть?! — рявкнула Сверчок. — На, неси эти чертовы грибы! — сорвав с плеча Дэнни мешок яблок, она сунула свой груз прямо ему в грудь. — На, только перестань скулить хоть на пять минут! Ладно? Окей?

Дэнни робко кивнул.

Сверчок, громко топая, двинулась дальше.

— Эй, Сверчок! — окликнул ее Дэнни.

Сверчок не отозвалась.

— Какая ты милая!

В ответ Сверчок молча выставила над плечом средний палец.

Дэнни взглянул на Ника, перекинул мешок с грибами из руки в руку, поднял брови и ухмыльнулся.

Тропа сделалась знакомой, и Ник понял, что Дьявол-Дерево уже недалеко. Он был рад, что все подходит к концу. Доставшийся ему мешок с орехами и фруктами был нелегок, плюс день клонился к вечеру, сумерки сгущались, а ночевать в лесу вовсе не хотелось.

Вокруг больше не было свежих почек — ничего, кроме бесконечной серости. Однако под этой серостью чувствовался пульс скрытой силы. «Это же волшебство», — понял Ник. Владычица открыла ему глаза, и теперь он чувствовал волшебство повсюду. Казалось, лес на окрестных холмах готов вот-вот пробудиться от зимней спячки и встретить близкую весну.

От мрачных мыслей и чувств, от жара в желудке не осталось и следа. За долгий день Ник порядком устал, но внутренне был бодр и свеж, как будто его тело наконец-то обрело гармонию с волшебством Авалона. Мысли раз за разом возвращались к великолепию сада за водопадами — к цветам, сладким ароматам, сотням крохотных дивных созданий… и Владычице.

— Владычица… — прошептал он.

Владычица завладела его мыслями целиком. Лазурные глаза, шелковистые волосы, бледная, белая до синевы кожа… Эти видения внушали мир и покой. Он чувствовал… что? Любовь? «Да, — понял Ник, — любовь, будто к матери…»

При этой мысли он остановился и замер, как вкопанный. Сердце сжалось от чувства вины.

— Мама… — прошептал он, с ужасом осознав, что совсем забыл о собственной матери. Не просто не вспоминал о ней какое-то время — забыл, целиком и полностью. Мать сделалась далеким смутным воспоминанием, точно кто-то, кого Ник не видел целую вечность. Как будто Владычица… вытеснила мать из его памяти? Каким-то образом заняла ее место? Ник вызвал в памяти лицо матери. От этого в голове прояснилось, и ему тут же вспомнились мучительно откровенные слова Владычицы: «Я — твой лес, твоя земля, твоя вечность. Я — твоя жизнь. Я — твоя смерть. Я — все для тебя, отныне и навсегда. Люби меня. Люби меня. Люби меня вовеки». По спине пробежал холодок. «Она не просто исцелила меня, — подумал Ник, — она меня околдовала!» Он покосился вправо, влево — казалось, кто-то или что-то, а может, и все вокруг следит за каждым его шагом. Сделалось ясно: нужно возвращаться как можно скорее — слишком велик соблазн волшебного мира, а богини слишком ревнивы, чтобы терпеть соперниц, пусть даже матерей. Сомнений не оставалось: если Ник не уйдет отсюда поскорее, то не уйдет никогда, а от воспоминаний о матери со временем не останется ни следа.