Александр Варго - Донор [сборник]

— Притормозите, я выйду.

«Хендай» моргнул поворотником, перестраиваясь. Когда автомобиль остановился, Золотарев повернулся к водителю:

— Огромное спасибо. Если бы не вы…

Тот хмыкнул:

— Лучше пересядь на четыре колеса. Знаешь, как вас называет наш брат? Донорами. В общем, будь аккуратен на дорогах.

«Гляди, как он смотрит на тебя», — прошептал все тот же голос.

— Вижу, — тихо сказал Евгений.

Пожилой мужчина напрягся.

— Не понял. Что видишь? — спросил он подозрительно.

— Это я так… Ну, всего наилучшего!

Улыбаясь, Золотарев протягивал руку водителю, этому худощавому мужику лет шестидесяти с коротким седым «ежиком», имени которого он даже не знал. Помедлив, владелец «Хендая» нехотя ответил на рукопожатие.

И тут же нахмурился, с удивлением разглядывая ладонь. При скудном освещении на первой фаланге мизинца краснела чуть заметная точечка.

— Черт…

Но Евгений уже не слышал этого — он быстро вылез из автомобиля, хлопнув дверью.

Недовольно фыркнув, иномарка тронулась с места, а Евгений, не переставая улыбаться, смотрел на быстро удаляющуюся машину.

Что ж, а кто сказал, что будет легко?

«Все нормально. Поймаю другую тачку и скоро буду дома», — успокоил он себя.

Золотарев не видел, как сзади на огромной скорости неслась «Тойота-камри», стремительно сокращая расстояние. Как и не знал, что за рулем машины был молодой двадцатилетний парень с подругой — они возвращались домой после гулянки в ночном клубе. Как и не знал, что и тот и другая были в невменяемом состоянии из-за галлюциногенных таблеток, которые они употребили на шумной вечеринке. Как и не знал, что через секунду двухтонный автомобиль потеряет управление и его вынесет на автобусную остановку, где он сейчас и стоял.

В последнюю долю секунды Евгений услышал нещадный визг покрышек и резко обернулся.

Сильнейший удар, и перед глазами словно опустили стальную черную заслонку. Сознание отключилось, как если бы кто-то просто щелкнул кнопкой на пульте, вырубая телевизор.

Все окружающее пространство, казалось, состояло из неразборчивого и унылого гула, нещадно царапающего барабанные перепонки.

Рядом над ухом слева что-то монотонно пикало, как часы, вслух отсчитывающие секунды.

Постепенно гул превратился в несвязное бормотание.

«Где я?»

Мысль шлепнулась в разбухший мозг, словно ледяная капля на разгоряченно-обветренные губы, которые давно позабыли живительный вкус влаги. Между тем во рту торчало что-то твердое, больно упираясь в нёбо.

«ГДЕ???»

Веки приоткрылись и тут же снова опустились, как шторки, — ослепительно-белый свет ланцетом впился в воспаленные глазницы.

«Очень светло, — определил Евгений, пытаясь держать себя в руках. — Значит, я в больнице?»

Золотарев попытался вытащить странный предмет изо рта, но не смог поднять руку. Он хотел приподняться и сесть, но его странно потяжелевшее и обмякшее тело не шелохнулось даже на миллиметр.

Абсолютная беспомощность и неподвижность.

Он лежал, как гниющее бревно в лесу, обрастая мхом и вонючей плесенью.

Холодея, Евгений решился снова приоткрыть глаза. В этот раз свет не так сильно резал глаза, и он несколько раз поморгал.

Между тем невнятное бормотание медленно обрастало буквами, слогами и словами, разделяясь паузами, в итоге трансформируясь во вполне понимаемую человеческую речь.

Говорили двое — мужчина и женщина.

— …уже вам говорила, попал в аварию, — она рассказывала торопливо и слегка запинаясь, словно боялась, что правдивость ее слов вызовет сомнения. — Сбила машина на остановке. Водитель вылетел через лобовое стекло, его буквально разорвало на две части… его спутница была пристегнута… Осталась жива, почти не пострадала. Этот — единственный, представляющий для вас интерес. Да и то, можно сказать, парня вытащили с того света.

«Кого, меня?»

Евгений был сбит с толку. Какой парень? Он, конечно, неплохо сохранился для своих сорока девяти, но уж парнем его точно не назовешь!

Он хотел что-то сказать, дать о себе знать, наконец, чтобы на него все же обратили внимание, но изо рта вырвался лишь жалкий писк. В глотке слякотно хлюпала горькая слюна, будто бы он пил всю ночь напролет.

«Эта трубка означает только одно — я подключен к аппарату искусственной вентиляции легких!»

Женщина умолкла, и Евгений с надеждой подумал, что теперь-то они уж точно смотрят на него.

— Он нас слышит? — полюбопытствовал мужчина. Голос у него был уверенный и властный, и Золотарев вдруг подумал, что он кажется ему странно знакомым.

«Не только. Женский голос я тоже где-то слышал», — растерянно подумал Евгений.

— Может быть, — сказала она.

— Мне показалось, он хотел что-то сказать.

«Этот голос…»

Лицо Евгения исказилось в гримасе.

Этот голос звучал как его собственный.

Над ним склонились два лица, изучающе разглядывая его. Головы врачей были в медицинских шапочках-колпаках.

Золотарев издал хрип, выпучив глаза, и доктор заботливо поправил трубку, введенную в его глотку.

— Все хорошо, дружище, — мягко улыбнулся он, но глаза его были похожи на мерцающие льдинки.

«Нет. Нет. Нет, нет, нет!!!» — вгрызалось в мозг.

На лбу Евгения выступили бисерины пота.

А на него, многозначительно улыбаясь, смотрел он сам .

Будто бы он глядел в зеркало, придирчиво изучая собственное отражение. Впрочем, стоящий над ним «Евгений» был немного моложе. Как будто…

«Как будто все происходит лет восемь назад», — сверкнула мысль, и внутри все сжалось в тугой узел.

«Я сплю. Это сон».

«Что со мной, черт возьми?!»

— Впрочем, даже если этот молодой человек нас слышит, это неважно, — отметил врач, чье сходство с самим собой вызывало у Евгения не просто потрясение, а животно-оцепенелый страх.

«Он не просто похож на тебя, — проснувшись, заворочался внутренний голос. — Ты ничего не понял? Он и есть — ты… А вот ты… КТО ТЫ?»

Евгений захрипел, пуская вязкую струйку слюны.

— Да-да, согласен с вами, — ухмыльнулся врач. Теперь от теплой дружеской улыбки не осталось и следа, Евгению казалось, что на него, облизываясь в предвкушении обеда, пялилась хитрая морда гиены.

— Важно то, что у парня отменное здоровье, — весело сказал он. — А самое главное — отличные анализы.

Его лицо исчезло, он шагнул в сторону, послышался шелест бумаг.

— Совместимость донора и реципиента стопроцентная, — забубнил он. — Цитотоксичность сыворотки реципиента по отношению к лимфоцитам донора установлена. При перекрестном типировании… гибель лимфоцитов донора не выявлена. Так что все просто прекрасно…

«Боже, о чем он?! — обливаясь холодным потом, лихорадочно думал Евгений. — Ведь это я — хирург! Это я — врач-трансплантолог!!! Такое должен говорить я!!!»