Тим Пауэрс - Три дня до небытия

Мойре диагностировали сотрясение мозга и оставили в больнице, по крайней мере, на несколько часов.

– Раньше я курил, – оправдывался Беннет, – а сегодня… глупо отказываться.

Поставив портфель на траву, Лепидопт закурил и передал зажигалку Беннету. Здесь гулял теплый бриз, и он не смог бы зажечь ее одной рукой – второй пришлось бы прикрывать огонек, а ему не нужны были лишние вопросы о том, куда делся его палец.

– Это, – начал Беннет, глубоко затянувшись, – портфель Фрэнка.

Он выдохнул дым.

– Я захватил его, когда мы забирали вас с Мойрой из пустого дома. Не оставлять же его там?

– Те люди… с вертолетом… они увезли Фрэнка и Дафну.

– Очевидно, – со вздохом согласился Лепидопт.

– Этот портфель должен быть у меня. То есть у Мойры.

Лепидопт сделал шаг назад и нагнулся за портфелем.

– Я, вероятно, увижусь с Фрэнком раньше вас, – улыбнулся он, выпрямляясь. – Ему и отдам.

Беннет нахмурился, но только пожал плечами.

Они вышли из тени здания на дневной солнцепек. Беннет похлопал себя по карману куртки, а потом просто прищурился.

– Я хотел бы знать, не будут ли меня разыскивать, – спросил он и взмахнул сигаретой в сторону пункта скорой помощи. – Или мою жену.

Лепидопт увидел, как в десяти ярдах от них паркуется белая «хонда», за рулем которой сидит Малк.

– Тем людям нужны были Маррити и его дочь, – ответил он Беннету, не глядя на него. – Теперь они их заполучили. Не думаю, что они вас еще побеспокоят. – Я должен… должен сообщить в полицию.

– Сообщайте.

К водительскому окну «Хонды» подошел мужчина – седой старик в темном костюме, и Малк разговаривал с ним.

– Вам бы лучше вернуться в больницу, – посоветовал Лепидопт. – Ваша жена выглядела расстроенной.

Беннет понурил плечи.

– Ее отец в этой шайке, – пробормотал он. – Она думает, что он все эти годы страдал амнезией. Она попытается с ним связаться.

Лепидопт заметил, как «Хонда» подмигнула фарами: два раза быстро, потом еще раз. Это означало: «Все в порядке».

– У нее ничего не выйдет. Возвращайтесь к ней.

Беннет проследил за взглядом Лепидопта, кивнул и поспешил к стеклянным дверям, скрывшись за ними. Все равно ему бы влетело за курение в здании.

Направляясь к машине, Лепидопт не стал похлопывать по поясу над правым карманом брюк – он и так чувствовал, как упирался в бедро, скрытый курткой, автоматический пистолет 22-го калибра. В нижний край куртки он вшил две стальных шайбы – чтобы быстро откидывать его в сторону.

Старик в костюме заметил его и улыбнулся, положив обе руки на крышу машины.

– Орен, – сказал он негромко – голос едва одолевал эти несколько метров тротуара, и Лепидопт с трудом разбирал слова. – По-моему, вы отклонились от утвержденного плана.

Он говорил с идеальным произношением американского телеведущего.

Должно быть, катса из Праги, сообразил Лепидопт. И каким образом он нас здесь отыскал? Палец! Они положили что-то в палец.

Когда до машины оставалось всего несколько шагов, он понял, что можно не спрашивать удостоверение личности – старик был ему знаком. Это был тот инструктор, который возил молодых студентов «Халомота» в пустыню к северу от Рами в 1967 году и призывал вавилонского демона ветров Пазузу – бешено вращавшийся вокруг них и при этом абсолютно неподвижный вихрь.

Улыбка старика не успокоила его.

– Любой план – это фундамент для изменений, – буркнул Лепидопт. Эта старая моссадовская поговорка отражала изменчивую природу полевых операций. – Последние события показали…

– А на сервирут рассчитывать нельзя, – перебил старик. Слово «сервирут» означало «вероятность»: израильский генштаб употребил этот термин, опровергая вероятность неожиданной атаки со стороны Египта и Сирии в 1973 году, – той самой неожиданной атаки, что последовала сутки спустя, и Голда Меир потом говорила, что вздрагивает всякий раз, услышав это слово.

Лепидопт вспомнил Сэма Глатцера, Эрни Боззариса, детектива из боззарисовских саяним в Сан-Диего… Ничто не предполагало их гибели.

– Верно, – выдохнул он.

– Ты здесь закончил? – спросил старик и, когда Лепидопт кивнул, предложил:

– Давай ознакомимся с ситуацией.

Лепидопт сел на заднее сиденье, а катса, обойдя машину, занял место рядом с водителем.

– Как я понял, ты раздобыл машину Эйнштейна, – заговорил он, втиснувшись на сиденье и закрыв дверцу, – но не знаешь, как она работает. Я Арье Мишел – на случай, если ты с того дня в пустыне запамятовал имя.

– Отвези нас куда-нибудь, Берт, – попросил Лепидопт. – Брэдли сами доберутся домой.

Он вытянул ноги чуть в сторону и откинул голову на спинку, не думая о том, что его ермолка-парик может растрепаться. – Давай-ка в кошерную лавку «Пико», я умираю с голоду.

Обращаясь к седому затылку на переднем сиденье, он добавил:

– Все верно. Единственный живой человек, который пользовался машиной, – сейчас у другой команды, кем бы они ни были. Они захватили моего информатора. Двое наших саяним и один агент погибли. В общем, операция прошла… не по учебнику.

Он поднял портфель Маррити и поставил на сиденье рядом с собой.

– Однако мы заполучили письма Эйнштейна к его дочери. Они могут оказаться полезными.

– Я спасаю то, что еще можно спасти, – Мишел, судя по голосу, был доволен. – Прежде всего ты должен будешь…

Его прервало электронное жужжание сотового телефона. Только один человек знал этот номер, и Лепидопт выпрямился и протянул руку между спинками кресел, чтобы достать аппарат из чехла.

Глубоко вдохнув, он включил прием.

– Да?

– Ваши люди опоздали, – прозвучал из трубки голос Фрэнка Маррити. – Они захватили мою дочь.

– А где вы сейчас?

– В отеле Рузвельта, в вестибюле. Они…

– Как они вас нашли? – спросил Лепидопт.

– Точно не знаю… может быть, мой отец… хотя он не…

Лепидопт напрягся, услышав возню на том конце линии, но слегка расслабился, когда раздался женский голос.

– У них в ящике хранится мумифицированная голова его отца, – сказала женщина. – Она не совсем мертвая и способна указать на местонахождение Фрэнка через электронную спиритическую доску. Нам нельзя здесь оставаться.

Словно издалека, донесся голос Маррити:

– Что за бред ты несешь?

– Дайте ему трубку, – попросил Лепидопт и почти сразу услышал тяжелое дыхание.

– Фрэнк, кто она, эта женщина с вами?

– Ее зовут Шарлотта, фамилии не помню. Это она пыталась убить меня утром, в темных очках. Она, как видите, перешла на мою сторону. Слушайте, это же бред: голова моего отца в ящике, «не совсем мертвая» и выслеживает меня…

«Перебежчица с той стороны!» – сообразил Лепидопт и, прикрыв трубку ладонью, шепнул Малку: – К отелю Рузвельта – мигом! – убрав руку, он заговорил: – Послушайте, Фрэнк, мы сможем спасти вашу дочь. Нам надо встретиться. Мы только…