Стивен Кинг - Томминокеры

– Пошли, – вздохнул он. – Кофе попьем. Может, и пожевать что-нибудь найдется.

– Заманчиво.

Сгущалась тьма, они направились в дом. Из сарая по-прежнему доносились ритмичные звуки, словно внутри работала огромная маслобойка. Солнце село, и зеленые стежки в щелях с каждой минутой разгорались все ярче. В люминесцентную отметину на земле вдруг прыгнул кузнечик. Прыгнул – и упал замертво.

28 июля, четверг.

Батч Дуган проснулся в три ноль пять утра у себя дома, в собственной постели. Откинул одеяло, поставил ноги на пол. Отечное со сна лицо, застывший взгляд. На стуле возле небольшого письменного стола была аккуратно сложена одежда, в которой он днем раньше ездил в Хейвен со стариком. Из нагрудного кармана рубашки торчала шариковая ручка. Она ему понадобится. Похоже, эта была единственная мысль, четко отпечатавшаяся в его мозгу.

Дуган встал, подошел к стулу и взял ручку, отшвырнув на пол рубашку. Сел и застыл на несколько секунд. Вглядываясь в темноту, он ждал следующей мысли.

Батчу довелось побывать в сарае Андерсон, и вышел он оттуда совсем другим человеком. От его былого «я» практически ничего не осталось. Он не помнил, что происходило до или после сарая, и если кто-то попросил бы его назвать имя, данное ему при крещении, Батч затруднился бы ответить. Дуган не помнил, как они со стариком въехали в Хейвен на взятом в аренду джипе и как он скользнул за руль после того, как Эдли Маккин вышел из авто и пересел в «кадиллак» Кайла Арчинбурга, и уж совершенно стерлась из его памяти обратная дорога. Тем не менее он в Дерри, и все происходит с ним на самом деле.

Оставив «чероки» перед домом, где старик снимал квартиру, Дуган запер дверь и пересел в свой автомобиль. Отъехав два квартала, он вырулил на обочину и швырнул ключи от джипа в сточную канаву.

Оказавшись дома, он сразу лег в постель и проспал до тех пор, пока часы, «вживленные» в его мозг, не дали сигнал проснуться.

Вдруг будто сработал какой-то переключатель. Батч моргнул, потянулся к письменному столу и выдвинул ящик. Достав лист бумаги, он написал:

«Знакомым я сказал, что не поеду на похороны, потому что заболел. Я болен, это правда. Но желудок тут совсем ни при чем. Я так долго собирался сделать ей предложение и все время откладывал. Боялся получить отказ. И если б не этот страх, она могла бы остаться в живых. Теперь, когда ее нет на свете, для меня умерла последняя надежда. Простите, что напачкал».

Он быстро пробежал взглядом записку и подписался внизу: Энтони Ф. Дуган.

Отложил ручку с бумагой и устремил взгляд в окно.

Наконец вновь щелкнул переключатель. Теперь уже в последний раз.

Батч поднялся и подошел к кладовке – там в дальнюю стенку был вмонтирован сейф. Дуган набрал комбинацию, открыл дверь и вынул «магнум». Накинул на плечо портупею, вернулся к столу и сел.

На миг задумался о чем-то, хмуря лоб, затем поднялся, выключил в кладовке свет, запер дверь и вновь подошел к столу. Сел, вынул из кобуры пистолет, прижал дуло к левой глазнице и спустил курок. С гулким ударом опрокинулся стул; с таким же звуком под ногами висельника распахивается люк.

29 июля, пятница.

Передовица «Бангор дейли»:

СОТРУДНИК ПОЛИЦИИ ДЕРРИ ПОКОНЧИЛ ЖИЗНЬ САМОУБИЙСТВОМ

Автор: Джон Леандро

В четверг утром из собственного револьвера застрелился капрал полицейского управления Дерри Энтони Дуган по прозвищу Батч. Сослуживцы покойного, не успевшие оправиться после недавнего бесследного исчезновения двух патрульных, глубоко потрясены случившимся.

30 июля, суббота.

Гарденер сидел на пне посреди леса в расстегнутой рубашке и жевал сандвич с тунцом, запивая его кофе со льдом и бренди. Напротив него, на другом пне, примостился Джон Эндерс, бывший директор школы. Эндерс от рождения не был приспособлен к тяжелому труду, и хотя дело еще только шло к полудню, он истекал потом и едва держался на ногах.

– Молодцом, – кивнул Гарденер. – У Тремейна весь чайник выкипит, пока кипятка дождешься.

– Спасибо, – вздохнул Эндерс с вымученной улыбкой.

За его спиной выглядывала из-под земли гигантская тарелка. Траншея росла. Приходилось закреплять земляные скаты стальной серебристой сеткой, чтобы избежать обрушения (Гард понятия не имел, как им это удалось, – но когда запасы в подвале подошли к концу, приехали какие-то женщины из города и привезли с собой целый фургон этой самой сетки, бережно свернутой, как свежевыглаженные шторы). Сетка сейчас необходима – склон-то срезают, а конца и края этой громадине не видно. Пожалуй, ее тень накроет собой весь дом Бобби.

Гард взглянул на Эндерса. Тот созерцал артефакт с блаженством на лице – так какой-нибудь провинциальный друид, впервые выбравшись из своей глухомани, мог бы созерцать Стоунхендж.

Гарденер поднялся, слегка покачиваясь, и проговорил:

– Ну что, перекур окончен. Пошли повзрываем.

Какое-то время назад они с Бобби уперлись в слой неподатливой породы; корабль крепко сидел в ней, как кусок арматуры в бетоне. Надо сказать, тарелка была целехонька, на жемчужно-сером корпусе – ни трещин, ни царапин, ни выщербин, но держало ее и впрямь цепко. И теперь придется взрывать, чтобы пробить этот затор. При других обстоятельствах сюда стоило бы позвать строителей, знатоков по динамитной части, с большим количеством взрывчатки.

О том, что в Хейвене есть взрывчатые вещества, в сравнении с которыми динамит – глубокая древность, Гард догадывался. В городе об этом не говорили, да и он не сказать чтобы очень уж интересовался. Люди давно перестали общаться вслух, и сведения подобного рода передавались исключительно среди посвященных. Чем бы там они ни располагали, факт остается фактом: кирпичная башня взвилась в небо, и к этому явно была причастна «новая и улучшенная» взрывчатка. Вспомнились те времена, когда Гард всерьез задавался вопросом, а не начнет ли артефакт, вырытый Бобби в лесу и так замечательно питающий мозг на предмет всевозможных изобретений, подсказывать людям, как создавать настоящее оружие. Да, те времена канули в Лету. Наивный Гард.

– Ты справишься один, Джонни? – спросил он Эндерса.

Школьный директор встал и поморщился, схватившись за поясницу. И хотя он устал сверх меры, на лице его на миг появилась улыбка. Мысль о корабле будто придала ему сил. В глазу лопнул сосуд, и показалась кровь – немного, одна капля. Так на них действует корабль, подумал Гард. Бобби Тремейн – тот продержался два дня, и у него в первый же день, еще на подходах к кораблю, выпали оставшиеся зубы.

Гард хотел сказать Эндерсу, что у него из глаза течет кровь, но потом решил, что лучше будет, если тот обнаружит это сам. Не загнется, пожалуй. Да если бы что и стряслось, теперь Гарду, похоже, было все равно. Именно это тревожило его всерьез.