Стивен Кинг - Томминокеры

Гарденер допил пиво, рыгнул и потянулся.

– Дохлую крысу на веревочке я от тебя не получил, конечно, но зато, Бози, ты приволок мне переговорное устройство. И ведь это только начало, правда?

– Я тебя не понимаю, – проговорил Энди. В свое время он два года отучился в колледже на управленца, но потом вынужденно оставил учебу и пошел работать – у отца было слабое сердце и скакало давление. Такие вот высоколобые проходимцы здорово раздражали Бозмана. Один умник написал, другой вызубрил. И сразу дерьмо у него стало слаще, чем у простых людей.

– Вторая глава «Тома Сойера», – пояснил Гард. – Когда-то Бобби жила в Ютике, и в седьмом классе у них устроили «ярмарку талантов». Ее выставили на конкурс чтецов. Сама-то она не хотела участвовать, даже боялась, но сестричка решила, что это испытание пойдет ей на пользу. А если уж сестрица Энн что решила – ее не переубедить. Тот еще подарочек. И в те времена она была не лучше. Давненько я ее не видел, что славно. Редко люди меняются, особенно такие.

– Слушай, я не Бози, и не зови меня так, – проговорил Энди, надеясь, что его голос звучит угрожающе.

– Как-то раз на первом курсе Бобби написала в конкурсном сочинении (я тогда был у них преподом), что едва со страху не умерла, читая при всех отрывок из «Тома Сойера». Я обалдел. – Гарденер встал и направился к Энди, который поглядывал на него с опаской. – На другой день я оставил ее после уроков и спросил, помнит ли она тот отрывок. Оказалось, помнит. Я ничуть не удивился. Некоторые вещи не забываются, особенно если сестрица, этот ходячий бронетранспортер, вынуждает тебя положить голову на плаху и отдаться на волю зрителя. В самый ответственный момент текст вылетит у тебя из головы, но потом ты будешь цитировать его даже на смертном одре.

– Слушай, у нас работы невпроворот, – встрял Энди.

– Она прочитала предложения четыре, и тут я к ней присоединился. У Бобби челюсть отвисла. Так мы и декламировали вместе, слово в слово, и улыбались до ушей. И это понятно. Мы оба росли застенчивыми детьми. Ее гнобила сестра, меня – мать. И обе упорно пытались нас переделать. Такие люди думают, что если человека подвергнуть самому страшному для него испытанию, то у него тут же все пройдет. Заставить, скажем, читать стихи на «ярмарке талантов». Мы даже умудрились выбрать один и тот же отрывок, что, впрочем, неудивительно. С «Побелкой забора» сравнится, пожалуй, лишь «Сердце-обличитель».

Гарденер набрал полную грудь воздуха и заголосил:

– «Негодяи! Перестаньте притворяться! Я сознаюсь!.. подымите доски!.. вот здесь – здесь! это бьется его гнусное сердце!» [107] Перевод Д.Л. Михаловского.

Энди пронзительно вскрикнул. Уронил термос и облил себя холодным кофе, перепачкав брюки.

– Ну вот, Бози, – небрежно заметил Гарденер. – Теперь не отстираешь.

В отличие от Бобби, я дочитал до конца и занял второе место. Но и только. Страх публичных выступлений меня не покинул, стало еще хуже. И каждый раз, когда выхожу на сцену и меня начинают пожирать глазами, в памяти всплывает тот эпизод и вспоминается Бобби. Порой этого бывает достаточно, чтобы взять себя в руки и выстоять до конца. Вот так мы и подружились.

– Я не понимаю, при чем тут все это! Какое оно имеет отношение к нашей работе?! – заорал Энди не своим голосом. Сердце бешено колотилось от страха. Когда Гарденер так резко вскрикнул, он окончательно убедился, что тот не в себе.

– Не понимаешь, к чему тут забор? – спросил Гарденер, рассмеявшись. – Ну тогда ты точно слепец, Бози.

Гард махнул рукой в сторону корабля. Тот торчал из земли под углом в сорок пять градусов.

– Мы, конечно, его не красим, а откапываем, но это ничего не меняет. Бобби Тремейн и Джон Эндерс выдохлись. Уверен, что и ты завтра не придешь, а если я ошибаюсь, то готов слопать твои сандалии. Дело в том, Бози, что я ничего за это не получаю. И смотри, передай тому, кого они там завтра пришлют, чтобы принес мне дохлую крысу и веревочку, понял? Ну или как минимум мраморный шар.

Гарденер замер на полпути к траншее и обернулся. Энди не мог читать мысли этого сутулого дылды с усталым измотанным лицом, и ему было худо как никогда.

– А еще лучше, – вкрадчиво продолжил Гард. Энди едва различал слова, так тихо он говорил, – приведите-ка вы завтра Бобби. Посмотрим, вспомнит ли «новая и улучшенная» Роберта главу о том, как Том красил забор.

Закончив разговор, Гард подошел к стропам и дал Энди отмашку. Он вновь спускался в котлован.

«Вот так подстава», – сокрушался Энди. И это – лишь начало, самое интересное ждет его впереди, когда Гард, по своему обыкновению, добавит к утренней дозе еще пять или шесть бутылок и окончательно слетит с катушек.

Увидев поднимающегося Гарденера, Энди с трудом поборол в себе искушение отпустить рукоять лебедки и тем самым положить мучениям конец.

Он отдавал себе отчет в том, что не ему решать судьбу Гарденера. Пьянчуга – собственность Бобби Андерсон, и, пока она пребывает в сарае, ни жива, ни мертва, надо мириться с нынешним положением дел.

– Давай, Бози, в темпе, – буркнул Гарденер. – Знаешь, как эти камни далеко отлетают…

Гард направился к навесу для инструментов, Энди потрусил следом.

– Я же сказал, мне неприятно это прозвище, – буркнул он.

– Знаю, – сказал Гарденер и смерил его безучастным взглядом.

Они укрылись позади навеса, и минуты через три раздался оглушительный взрыв. Фонтан камней взметнулся в небо. Россыпью они опадали вниз, бренча и клацая о корпус корабля.

– Я бы… – начал было Бозман.

Гарденер схватил его за руку. Глаза его горели, лицо было напряжено.

– Тихо! – зашипел он.

Энди высвободил руку и посетовал:

– Да что с тобой происходит?

– Слышишь?

– Ничего… – И тут до него донеслось. Какое-то шипение, точно на плите закипал огромный чайник. Звук исходил из траншеи.

– Это они! – прошептал Бозман, посмотрев на Гарда ошарашенным взглядом. Губы его тряслись, изо рта брызгала слюна. – Все это время… Они были живы, мы разбудили их. Они выходят!..

– Явление Христа народу, – без особого воодушевления проговорил Гарденер.

Звук нарастал, вновь раздался оглушительный грохот. Это был не взрыв, просто рухнуло что-то тяжелое. Мгновением позже упал и Энди. Силы его оставили, и он опустился на колени.

– Это они! Они, они… – лепетал он.

Гарденер подхватил его под мышки, морщась от терпкого запаха пота, и поставил на ноги.

– Вода это, – буркнул он, – а не томминокеры.

– А? Что? – Бозман глядел на него, словно не понимая, где находится.

– Вода! – крикнул Гард и встряхнул Бозмана за плечи. – Теперь у нас есть собственный бассейн, Бози, понял?

– Какого черта…

И тут вдруг прорвало. Шипение резко перешло в грохот, вода взвилась высоко в небо, разливаясь широким веером. Казалось, будто гигантский малыш зажал пальцем кран, и в воздух взметнулся фонтан брызг. Вода прорывалась сквозь множество трещин на дне котлована.