Стивен Кинг - Томминокеры

– Вода? – еле слышно вторил Энди. Прозаичность момента не укладывалась в его голове.

Гарденер не ответил. В воздухе плясали цветные радуги. Вода ручьями стекала по гладкому боку корабля, оставляя на нем искристые капли. Присмотревшись, Гард заметил, что бусинки влаги подпрыгивают на поверхности, словно на жаровне с кипящим маслом. Причем движения их были не случайны, капли подчинялись неким векторам силы, которые опоясывали корпус корабля подобно меридианам.

«Корабль пронизан силой. Благодаря каплям я вижу ее невооруженным глазом, – думалось Гарденеру. – Бог ты мой».

И вдруг раздался оглушительный треск. Земля ушла из-под ног. Непрочная порода, преграждавшая путь влаге, подалась под давлением воды и развалилась на куски, высвободив огромный поток. Сама природа закончила то, что началось со взрыва. Струи стали опадать, и вот уже последняя радуга поколебалась в воздухе и исчезла.

Корабль шевельнулся, высвобождаясь из каменных тисков, в которых так долго пробыл. Тронулся он самую малость – неуловимое, почти призрачное движение, словно игра фантазии. Этого мига хватило, чтобы представить себе, каким грандиозным он будет выглядеть, поднимаясь в небо. Картина живо нарисовалась в воображении Гарда. По земле идет рябь, игра света и тени, и серебристо-серая махина величаво выбирается из каменистой ямы, оглашая окрестности неземным воем. Железный панцирь скребет по жесткому остову горной породы. Все взгляды Хейвена в эту минуту устремлены в небо – туда, где горячая, лоснящаяся на солнце громадина, похожая на титаническую серебряную монету, медленно выравнивается относительно горизонта впервые за тысячи и тысячи лет и, свободная, беззвучно воспаряет в небо…

Как же сильно захотелось это увидеть, боже! И не важно, что там будет дальше, к добру или к худу, – лишь бы пережить этот миг.

Гарденер встряхнул головой, словно желая сбросить оцепенение.

– Пошли посмотрим, что там, – обратился он к напарнику.

И не дожидаясь ответа, устремился к траншее и посмотрел вниз. Где-то там по-прежнему шумела вода, но разглядеть, что творится в яме, было почти невозможно. Гард прикрепил к стременам подъемника здоровенный прожектор, который служил хорошим подспорьем в ночное время, и опустил его вниз футов на десять. Этого оказалось достаточно. Еще десяток футов – и прожектор ушел бы под воду. Они и впрямь пробили свод подземного озера, и теперь траншея быстро заполнялась водой.

Секундой позже к нему подошел Энди. Лицо его было искажено страданием.

– Столько работы – и коту под хвост! – закричал он.

– Ты случайно трамплин для прыжков не захватил? По четвергам и пятницам вход бесплатный.

– Молчи, гадина! – заорал Бозман. – Молчи! Ненавижу!

Гарденер был на грани истерики. Он попятился, сел на пень и прыснул со смеху. Интересно, насколько герметична эта проклятущая махина и дорого ли дадут за ржавую летающую тарелку? Гард хохотал и не мог остановиться. Даже когда Энди Бозман со всей дури влепил ему по лбу, одним ударом опрокинув на землю, это не помогло.

4 августа, четверг.

Когда стрелки на часах показали без четверти девять, Гарденер стал всерьез задумываться, придет ли кто-нибудь вообще. Как знать, может, они благополучно решили забить на это дело. Сидя на крыльце в кресле-качалке, он обдумывал свежую идею и заодно ощупывал здоровенную шишку сбоку головы, куда накануне ему заехал Энди Бозман.

Ночью опять нагрянули визитеры. Те же лица, тот же «кадиллак». Очередные посиделки в сарае Бобби. Опершись о подлокотник, Гард созерцал их сквозь окно своей комнаты и задавался вопросом, кто подает чипсы и соусы сей благородной публике. Сойдясь возле длинного капота «купе-де-виль», они постояли там минутку, потолковали и безликими тенями направились к сараю. Открылась дверь, и из проема брызнул ярко-зеленый свет, напоминающий болезненную зелень люминесцентного циферблата. Он озарил сразу весь двор и даже гостевую комнату, где находился Гард. Заговорщики зашли внутрь, не догадавшись плотно прикрыть за собой дверь. Свет померк, сузившись до вертикальной полоски. Странное дело, эти люди, жители богом забытого городка в штате Мэн, стали самыми мозговитыми гомо сапиенс на планете, но и они не могли смекнуть, как запираться снаружи, находясь внутри, а повесить замок на внутренние скобы так и не удосужились.

«Быть может, они забывают обо всем на свете в таком волшебном месте?» – думал Гард, сидя на крыльце и обратив взор в сторону городка.

Гард приложил руку к глазам, заслоняясь от сияния. Судя по звуку, к дому приближался грузовик. Старый большой лесовоз показался смутно знакомым. В прицепе было закреплено нечто, накрытое брезентом, и полы чехла колыхались на ветру. Гарденер знал, что из его идеи что-то выгорит, и, конечно же, местные не думали сдаваться.

В сарай, где томминокеры сидят, пробрались темной ночью чужаки. Какого черта бродят и не спят – узнать мне было, братцы, не с руки.

Да уж, вирши не для университетского жюри – зато отражают истинное положение дел. Как говорится, «и вот к чему пришел Джим Гарденер в конце своего жизненного пути». Возможно, потомки назовут это «периодом томминокеров», или «сарайным этапом», или…

Во внутренний двор с пыхтением въехал грузовик. Мотор чихнул и смолк. Из кабины вывалился водила в футболке с обрезанными рукавами – тот самый, который ссадил Гарда на въезде в Хейвен четвертого июля. Гард его сразу признал. Кофе вспомнил. Спасибо, старина, сахару сыпанул от души. Этот человек был похож на второстепенного героя новеллы Джеймса Дикки о том, как городские пижоны решили спуститься по реке в каноэ. Парень вроде бы не местный. Из Альбиона – кажется, так он сказал.

А заразу-то разносит, как видно. Что ж, ничего удивительного. Это ведь радиоактивные осадки, а Альбион – как раз по ветру.

– Здоро́во, – поприветствовал водила и тут же подколол: – Не узнаешь, что ли?

– Узнал, – ответил Гард.

Всего месяц минул с той славной поры. Месяц, за который как будто прошло лет десять жизни. И все же память услужливо подсказала имя.

– Фриман Мосс. Здорово, коль не шутишь. Ты подвозил меня. Помню… А я как раз Бобби спешил проведать. Ну ты, пожалуй, и так знаешь.

Мосс обогнул грузовик, потянул за узлы, принялся снимать веревку.

– Подсоби, что ль?

Гарденер направился было к лестнице, но замер на полдороги. На его лице блуждала улыбка.

Тремейн, Эндерс, потом Бозман со своими разнесчастными желтыми штанами.

– Сейчас, – заверил Гард. – Только ответь мне на один вопрос.

– Валяй, – буркнул Мосс, продолжая стягивать тросы. Откинул брезент, и Гард увидел то, что ожидал. Под накидкой стояла непонятная конструкция: три автомобильных аккумулятора, прибитых гвоздями к доске, в окружении баков и шлангов. Насос. «Новый и улучшенный». – Чего ж не ответить.