Стивен Кинг - Томминокеры

Пока Лестер глазел в небо, встав возле машины, датчик мозговых волн, бывший когда-то цифровым тестером готовности мяса, автоматически запустил электронный стартер косилки-триммера (при разработке исходной модели этой опции не было и в помине). Взвизгнуло лезвие, одуревшим котом взвыл компактный бензомотор.

Лестер обернулся на звук. На него мчалось некое подобие удочки, снабженной комплектом стальных челюстей. Он вскрикнул и нырнул за автомобиль.

«Что за чертовщина?! – завопил ошалелый рассудок. – Что за черт, что за черт, что за…»

Агрегат вращал суставом, выгибая «шею» в поисках жертвы. Он улавливал волны, которые испускает человеческий мозг, воспринимая их в виде мерной пульсации сродни сигналам радара. Косилка не отличалась особым интеллектом (мозг ее был заимствован у электронной игрушки под названием «Мощный разведывательный танк»). Впрочем, ей вполне хватало ума на то, чтобы не упустить добычу, нацелившись на низкочастотную вибрацию живого мозга, в каком-то смысле той же батареи.

– Кыш! Отстань! – заорал Лестер на тележку, которая упрямо приближалась. – Отстань! Пошла вон!

И тут тележка метнулась прямо на него. Моран отпрянул, сердце как бешеное колотилось в груди. Триммер дернулся следом, Лестер вновь попытался отскочить, но тут, на беду, над макушкой зависла огромная тень, и он, сам того не желая, на миг поднял взгляд и запутался в собственных ногах. В этот момент триммер совершил бросок. Крутящаяся лопасть вонзилась в голову, вгрызаясь в податливую плоть. Когда обоих объял огонь, «железные жвала» все еще кромсали свою добычу.

Торгюсон с Вимсом одновременно заметили распростертое на дороге тело. Тошнота накатила еще на подходе к городу. Они нацепили дыхательные маски и теперь чувствовали себя неплохо. Леандро оказался прав: все дело в воздухе.

После полицейской волны Массачусетса, которую они поймали, Клодель Вимс перестал задавать вопросы. Он сидел, опустив руки на колени, и с внимательной настороженностью водил глазами из стороны в сторону. В тот день спутники много чего узнали о полицейских буднях в таких интересных местах, как Фрайдей, Северная Дакота, Арнетт (Оклахома), Техас.

Торгюсон остановил авто, и они вышли. Вимс задержался, достал из-под приборной панели пугач, взглянул на напарника. Тот кивнул. Наконец-то начало проясняться. Никто не говорит, что всему нашлось разумное объяснение, просто кое-что встало на свои места. Гэббонс и Роудс пропали на пути в этот город. И Монстр тоже был здесь за день до самоубийства. Как там поется у Фила Коллинза? «В чистом небе назревает гроза».

Да, в небе явно что-то назревало.

Торгюсон бережно перевернул труп, нимало не сомневаясь, что это – тот самый смельчак, который решил наконец разворошить осиное гнездо.

Да, Торгюсону пришлось повидать всякое на своем веку, не раз разбирал он завалы после дорожных аварий, но это зрелище оказалось слишком жутким даже для него: он охнул и закрыл лицо руками.

– Господи, чем его так? – опешил Вимс. Дыхательная маска отчасти скрадывала его интонацию, но в голосе звучало явное смятение.

Ответа Торгюсон не знал. Однажды ему довелось видеть человека, сбитого снегоуборочной машиной. Труп выглядел примерно так же. Пожалуй, это наиболее близкое сравнение.

От места, где когда-то была голова убитого, до самой поясницы зияла сплошная кровавая рана. Пряжка от ремня глубоко впилась в тело.

– Боже… Прости, бедолага, – пробормотал Торгюсон, бережно опуская мертвеца на землю. По идее, можно было бы поискать бумажник с документами, но трогать это раздробленное тело ему совершенно не хотелось, и он пошел обратно к машине. Вимс держался рядом, с ружьем на перевязи. Меж тем где-то вдали, в западном направлении, сгущался дым. Впрочем, до них долетал лишь слабый смолистый запах.

– Бред какой-то, – пробормотал Вимс.

– А то.

– Жуткое место. Не нравится мне здесь.

– А то.

– Думается мне, линять надо отсюда да пожи…

И тут сзади раздался треск, и Торгюсону на миг почудилось, что к ним уже приблизился огонь – пусть еще недавно он был далеко в стороне, но во время Безумного чаепития возможно и не такое. Пока он оборачивался, до него дошло: то был не звук горящего дерева. Это ломались ветки.

– Черта с два! – заорал Клодель Вимс.

У Торгюсона отвалилась челюсть.

На них тупо пер тот самый автомат для продажи газированных напитков. Он опять вышел на боевой рубеж и на этот раз выскочил из придорожных кустов. Стеклянный дисплей был разбит. Большая прямоугольная жестянка с поцарапанными боками зависла над землей. На передней панели виднелась чудовищно красноречивая вмятина, словно вышедшая из-под резца скульптора.

Она походила на половину чьей-то головы.

Вырулив с обочины, автомат для газировки на какое-то время замер над дорогой. Сейчас он смахивал на цветастый гроб, раскрашенный нелепыми яркими красками. Он выглядел бы забавным, если бы не кровавые потеки и брызги, которые уже начали подсыхать.

Автомат ненавязчиво жужжал, внутри что-то щелкнуло, словно сработало реле. Наверное, там неисправность, но как же тогда он…

И тут автомат ринулся на них.

– Хрень господня! – заорал Вимс. В его голосе слышался ужас пополам с безумным смехом.

– Вали его! Вали! – крикнул Торгюсон и отскочил вправо.

Вимс попятился, споткнулся о тело Леандро, упал. Какая небывалая тупость и небывалая удача. В нескольких дюймах от него просвистел автомат для газировки. Пока тот описывал дугу, собираясь выйти на новый вираж, Вимс успел сесть и один за другим выпустил в агрессивную железку три заряда из ружья. На стенках ящика расцвели вогнутые воронки с черной сердцевиной. Механизм зажужжал и замер в воздухе, непроизвольно подергиваясь, словно припадочный с хореей Гентингтона.

Торгюсон выхватил из кобуры пистолет и выпустил четыре пули. Автомат с бутылочками кока-колы рванул к нему, но так и не сумел набрать скорость – движения его были ленивы, словно он погружался в летаргический сон. Рывок, остановка, рывок, остановка и снова рывок. Его водило из стороны в сторону, как пьяного. Жужжание стало надрывным. Сквозь дверцу липкими струйками побежала газировка.

Торгюсон с легкостью увернулся, когда автомат сделал очередной выпад.

– Ложись! – крикнул Вимс.

Торгюсон рухнул на землю. Лихо работая затвором, Клодель Вимс выпустил в агрегат еще три залпа. При последнем выстреле в железном чреве что-то взорвалось. Оттуда повалил черный дым, вырвался язык пламени, лизнув разукрашенный бок.

Зеленого пламени, отметил про себя Торгюсон.

Автомат гулко плюхнулся на дорогу в двадцати шагах от мертвого Леандро. Накренился, замер на миг и рухнул, брякнув, как пустая бочка. Зазвенело битое стекло. Секунды на три воцарилась тишина. Потом машина испустила протяжный гулкий скрип и осталась лежать на желтой разделительной полосе. Из отверстий в ее изрешеченной пулями красно-белой шкуре сочился дымок.