Стивен Кинг - Томминокеры

«В мою дверь томминокер стучит и стучит».

Он подмигнул Ньюту своим странным глазом. Зрачок, в котором нелепо перемешалось человеческое и инопланетное, производил одновременно и пугающее, и смешное впечатление.

Да нет, Ньют, он не ушел. Этот кретин издох.

Ньют воззрился на Дика, словно бы размышляя, и заулыбался.

Все разом зашевелились, тронулись с мест и направились к дому Бобби, затягивая петлю воображаемого лассо.

И на плечах моих ядро что надо.

Гарденер повернулся к монитору, а где-то в глубине его сознания буйным шепотком повторялась фраза. Раньше, в той прошлой жизни, с тем прошлым Джимом Гарденером, от которого не осталось и следа, вокруг таких строчек выстраивались целые поэмы – совсем как жемчужины в створках раковины, куда попала песчинка.

И на плечах моих ядро что надо, босс.

Что-то знакомое, наверное, из криминального фильма наподобие «Хладнокровного Люка»? Песня? Ага. Какая-то песенка. Что-то чудное, какая-то дикая смесь тюремного романа с джазом. Психоделический образ – хиппи в косухе из «Ангелов Ада» с мотоциклетной цепью, намотанной вместо браслета на худенькую бледную руку с пальцами скрипача.

Разберись с мыслями, Гард, у тебя что-то не то в мыслях.

О да, ты суперкрут, красавчик. И на плечах моих ядро что надо. Свобода мне мила, дорога нелегка, и если скажет кто, что я тебе не мил и будто не любил, то им не верь. И на плечах моих ядро что надо. Каждая венка, артерия и капилляр вздувается и пухнет, выпирает, как было, когда мы пацанами из интереса заматывали жгутами руки и смотрели, что будет дальше. И на плечах моих ядро что надо. И если гляну я в глаза, зеленый свет прольется из зрачков тончайшими лучами фонарей. Ядро что надо. И только подтолкни, пройди по краю, дрогни, оно взорвется, Гард, я знаю. Гард, берегись, сынок.

Да, старик, да.

Дэвид

Да-а.

У Гарда было чувство, будто он качается над бездной, кое-как удерживая равновесие, готовый сорваться. Ему вспомнился кинорепортаж про эквилибриста Карла Валленду. Мужественного отчаянного старика, который разбился, упав с проволоки в Пуэрто-Рико, – как он накренился, замер на минуту, пытаясь удержаться на канате, – и полетел вниз.

Усилием воли Гарденер выкинул это из головы. Он выкинул из головы все лишнее и приготовился стать героем. Или умереть.

ПРОГРАММА?

Гард затолкал наушник в ухо и хмуро уставился на экран, направляя на него поток мыслей. Адская боль вспыхнула в голове. И без того раздутый мозг разнесло, казалось, до предела. Вскоре боль начала стихать, но ощущение растянутости не покидало. Он уставился на экран.

АЛЬТАИР-4

Так, хорошо. Что дальше? Он прислушался к старику, стараясь уловить хоть какую-нибудь подсказку, но тот безмолвствовал. Хотя не исключено, что связь со стариком перекрылась ментальной связью с преобразователем; а может, Эд просто не знал, что ответить. Как бы там ни было, суть от этого не менялась.

Гард молча смотрел на экран. Появилась надпись

ОБМЕН ФАЙЛАМИ С

И тут вдруг по монитору побежали девятки. Побежали и заполонили его снизу доверху, от края до края. Гарденер оцепенел: о боже, я сломал его!

Девятки исчезли, и на экране загорелась надпись:

О БОЖЕ Я СЛОМАЛ ЕГО

Мелькнула – и исчезла, точно и не было, но тут вновь появилась строчка:

К ОБМЕНУ ФАЙЛАМИ ГОТОВ

Фу, отлегло. Техника вроде в норме. Гард знал, что мозг его напряжен до предела. Машину пока питают старик и то немногое, что осталось от Питера. Если их силами удастся вернуть парня, то не исключено, что Гард сумеет уйти – ну или упрыгать, учитывая, что с такой лодыжкой он не ходок. Но если машина решит подключить еще и его в качестве источника энергии, то у него просто лопнет мозг. Взорвется, как праздничная хлопушка.

Поздновато ты спохватился, браток.

Облизнув губы опухшим языком, Гард снова взглянул на экран.

ОБМЕН ФАЙЛАМИ С ДЭВИДОМ БРАУНОМ

Девятки по экрану.

Целая бесконечность девяток.

ОБМЕН ФАЙЛАМИ ЗАВЕРШЕН

Так, ладно. Что дальше? Гарденер пожал плечами. Ну ты ведь знаешь, что надо делать. Так к чему эти реверансы?..

ВЕРНУТЬ ДЭВИДА БРАУНА С АЛЬТАИРА-4

Девятки по экрану. Целых две бесконечности. И тут на экране появилось сообщение. Такое простое и до одури логичное, что Гарду дико захотелось расхохотаться, но он понимал – это начисто выбьет хилые предохранители, которые еще фурычат в его мозгу.

КУДА ЕГО ДОСТАВИТЬ?

Смеяться расхотелось. Надо было отвечать на вопрос. А в самом деле, куда? Водрузить на центральную базу стадиона «Янки»? На площадь Пиккадилли? Или на волнорез посреди водного безбрежья перед калифорнийским отелем? Это все, конечно, не варианты. Одно ясно: в Хейвене ему не место. Мало того, что здешний воздух вполне способен прикончить мальца, так ведь и родичи его превратились в сущих монстров.

Так куда ж тогда?

Перехватив напряженный взгляд старика, Гард все понял: в мире есть лишь одно место, куда можно отправить мальчика.

Задал команду машине…

И стал ждать. Чего угодно. Требования уточнить координаты, или сообщения, что команда не может быть выполнена, или предложения каких-нибудь мудреных действий, которые он будет не в состоянии осуществить. Но ничего этого не произошло. Лишь сплошное поле девяток, словно навечно застывших на мониторе. От трансформатора исходил нестерпимо яркий зеленый свет. Он пульсировал. Хотелось закрыть глаза.

Гард зажмурился и сквозь зеленоватую завесу, как показалось, уловил слабый, отчаянный крик старика.

И тут же сила, переполнявшая разум, оставила его. Взяла и ушла, так запросто. Гарденер отшатнулся, наушник выскочил и упал на пол. Рубашка насквозь пропиталась кровью, которая все это время текла из носа. Интересно, сколько пинт крови умещается в одном человеке? И что же в итоге произошло?

Ответа не было.

Гард готов был увидеть на мониторе любые слова.

ПЕРЕДАЧА СОСТОЯЛАСЬ

или

ПЕРЕДАЧА НЕ СОСТОЯЛАСЬ

или, быть может,

ДА ПРЕБУДЕТ С ТОБОЙ БОЛЬШОЙ И ЗЛОБНЫЙ ТОММИНОКЕР

Так чего ради он тут старался? Нахлынула тоска. Гарденер понял, что ответа на этот вопрос он не получит никогда. В памяти всплыли строки, которые написал когда-то Эдвин Арлингтон Робинсон:

Пахал наш брат, сбивая руки в кровь И светом одержим, он корку клял [120] Эдвин А. Робинсон. Ричард Кори. .

Нет, брат, не до света сейчас. Они уже взяли след, а ты и половину забора не покрасил.

Нет никакого света. Пустой бездушный экран. Гард взглянул на старика – тот висел, в изнеможении уронив голову на грудь.

По щеке сползла слеза и смешалась с кровью. Пластина в черепе тупо саднила, но зато прошло ощущение, что голова раздута и вот-вот лопнет. Как и чувство неимоверного могущества. Неожиданно для себя он понял, что скучает по этому чувству. В глубине души хотелось испытать его вновь, ценой любых лишений.