Лора Белоиван - Новая кофейная книга (сборник)

– Обычно все-таки близкие обращаются.

– Начинайте, – говорит.

Рубик пытается рассмотреть его лицо, но клиент развернул коляску так, чтобы сидеть спиной к окну. Солнце спускается к морю. Контуры человека перед ним напоминают огромную замочную скважину. Далеко внизу – город с белесыми крышами. Ровные линии разбиваются кронами деревьев. Рубик замечает на одной из узких улиц медленно двигающуюся темную точку – грузовик, следит за ним взглядом.

– Однажды мы с приятелями угнали автомобиль. Среди нас был один мальчик. Кстати, не знаю его имени. Потом его все стали называть «Уж», потому что как-то раз в беседке, где мы собирались, обнаружилась змея. Я, кажется, первый ее заметил, краем глаза – мне показалось, что в углу лежит скомканная магнитофонная лента. Только спустя несколько минут я спохватился – откуда тут ей тут взяться: еще вчера вечером ничего такого не было. Вгляделся, вскочил, и все остальные – тоже. «Не приближайтесь к ней», – кричат. В одном углу змея, в другом – все мы. А тот мальчик тогда подошел к ней и взял в руки. Говорит мне, – я рядом стоял: «Она безобидная. Хочешь дотронуться?» Я протянул руку, и помню, что мои пальцы в паре сантиметров от нее – застыли. Будто воздух между ними и существом, которого я пытался коснуться, стал плотным и колючим. Я думал, что «потемнело в глазах» – просто такое выражение, но почувствовал именно это. Словно вокруг сумерки, и все в них стало серым и зыбким. Я зажмурился и двинул руку вперед. Змея оказалась на ощупь сухой, теплой и немного шероховатой.

Так вот, Уж однажды пригласил нас поездить на машине. Сказал, к ним приехал его дядя, и готов нас покатать. Надо сказать, что раньше мы дома у Ужа никогда не бывали. Мы пришли к нему, он нас встретил у подъезда. Машина стояла у них под окнами – длинная такая, горбатая со стальной фигуркой мчащегося зверя на капоте. Уж принес с собой ключ. Помню, мы увидели брелок, и ахнули – там такой же зверь мчался. А Уж так неторопливо обошел двери, каждую открыл, говорит: «Садитесь, располагайтесь». Я его спрашиваю: «А посигналить пока можно? Или хотя бы руль покрутить». Уж мне: «С ума, что ли, сошел?». Ждем дядю. Пять минут, пятнадцать, полчаса. Кто-то предложил Ужу за дядей сходить, напомнить ему. А тот: «Нет, дядя у меня такой, что лучше его не беспокоить». Стали ждать дальше. Никто не приходит. И тогда Уж говорит: «А зачем нам этот дядя вообще сдался? Я вас сам покатаю, даже еще лучше. Меня брат в прошлом году водить научил». Нам поначалу не по себе стало. Спрашиваем: «А тебе за это ничего не будет?». Уж: «А мы быстро». Оставался нерешенным только один вопрос: Ужа за рулем могли заметить и остановить машину. Но мы нашли выход. У одного из нас отец работал в полиции. Этот наш знакомый сбегал домой и вернулся с форменной фуражкой и синей рубашкой с погонами. Рубашка была Ужу сильно велика, а фуражка съезжала на переносицу, и приходилось ее поднимать. Уж достал из кармана штанов солнцезащитные очки и надел их, потом сел за руль и сказал: «Можно ехать».

Выехать со двора удалось не сразу. Двигатель дважды глох, и один раз машина дала задний ход вместо переднего. Уж нас успокоил, объяснив, что просто немного отвык за те месяцы, что не водил машину. Наконец ему удалось вырулить на улицу, и дело действительно пошло лучше. Недалеко от нас проходило шоссе. Улица вывела прямо к нему. Близился полдень, дорога была почти пуста. Со стороны Ужа были дюны; я сидел рядом с ним, со стороны моря. Мы набрали скорость и мчались, открыв окна. Два ветра врывались в машину. В одном был сухой песок, в другом – соль.

– И вы говорите, что не знаете, как звали того мальчика, Ужа?

Рубик качает головой.

Анонимный клиент. Частичная потеря памяти. Единственное посещение.

*  *  *

Рубик стоит на перроне, листает блокнот, делает в нем пометки. Мимо проносится электричка. Ее освещенные окна похожи на пленку фильма, в котором пытаешься разглядеть каждый кадр, но сделать это, по определению, невозможно. Вспышки света искажают фигуру Рубика: в его груди черная пустота, выше – провал, за которым нет ничего, даже цвета. Электричка уезжает, и он снова выглядит как обычно, только волосы растрепались от ветра. Потом прибывает поезд Рубика, и он заходит в вагон.

Вечерний кофе, сваренный для Рубика и его анонимного клиента Констанцией Диаз

Прежде всего, нужно отметить, в чем разница между вечерним и утренним кофе. Утренний кофе отличается от всего, что есть вокруг. Добиться такого эффекта нетрудно. Утром все – само по себе, каждая деталь мира отдельна, объемна, заявляет о своем существовании. Чтобы усилить этот эффект, в утренний кофе можно добавить ароматные пряности. Например, кардамон. Вечером действует обратный принцип. Предметы и явления входят друг с другом в соответствие (по крайней мере, внешнее), границы между ними становятся менее определенными. Вечерний кофе – не исключение. Он не должен быть очень горячим и пряным; его лучше пить из полупрозрачной посуды. Если не включать свет, можно увидеть, как пар от чашки смешивается с сумерками.

Утр и вечеров в сутках бывает несколько, и их число может не совпадать.

В апреле, иногда в мае, по погоде, я выхожу в город. Город в это время пахнет чем-то горелым, мокрой землей и первыми ростками травы. Сиреневым бензином. Впрочем, смотря какой город, может, и морем, цветами. Но бензин и легкая гарь все равно обязательны.

Это должен быть самый первый теплый день: когда он придет, ты узнаешь, с самого утра понятно – сегодня. Еще прохладно, вчера был снег, ледок на лужах, рано для кроссовок, и тут асфальт стремительно обсыхает, как будто зима была морским приливом, и вот настал отлив. На солнце становится почти тепло нараспашку.

Все, что я рассказываю сейчас, – вещи, которым я научился, память супер, могу доставать, перебирать, чувствовать запах, предвесенье, серо-розовый город – у меня хорошая коллекция моментов.

Я долго иду по полувысохшим тротуарам, мышцы ног работают как рессоры, слаженно, легкие расширяются, движутся ребра, приятно чувствовать тело – я спортивный, кроссовки белые, отличное сцепление с асфальтом. Обязательно пешком, не транспортом, и так, постепенно, как раз к моменту наивысшей жажды, я дохожу до кафе.

Там всегда полно ошалевшей от солнца и тепла молодежи, их разговор похож на прыжки в цветных резиновых ботах в глубокой луже: весело и брызги. Здесь дают чай и кофе с сиропами, в бумажных подписанных стаканах, с собой. Иногда лимонад. Я выбираю кофе. Я слушаю очередь, жду подсказок, настроения. Девушка с красными щеками, в красном шарфе, берет ореховый латте, большой. Для кого? Анастасия. Не то, сегодня хочу не этого. Раньше я жадно брал что попало, но теперь нет. Нужна какая-нибудь деталь. Иногда надо ждать долго. Но в итоге всегда что-нибудь приходит интересное.