Денис Филонов - Жалкие создания

– Димон, держись! Дай мне руку, я попробую тебя опустить на землю! – стараясь перекричать вакханалию и оголтелый свист ветра, Андрей протянул руку Диме.

– Я не могу пошевелиться! – истошно завопил парень, держась в воздухе прямо над потолком. – Не могу ничего сделать! Господи, что это!?

– Я попробую до тебя дотянуться! Мы выберемся отсюда, слышишь!? Я сейчас!

Он осматривался по сторонам в поисках стула или другого уцелевшего в этом погроме предмета, на который можно было бы встать. Прямо над головой Андрея послышался долгий и протяжный хруст, как если бы орех раскалывался на две части. На лице Димы появились трещины, идущие по шее вниз и заползающие под рубашку. Не торопливо они добрались до рук. Он перестал сопротивляться, отдавшись во власть черной пустоте. Наступившая гробовая тишина оторвала Андрея от яростных попыток вытащить друга и заставила поднять голову.

– Я не хочу умирать... не сейчас... – прошептал Дима, закрыв глаза. Его губы дрожали. Трещины на теле излучали багровый свет, становившийся все ярче и прорезающий густую темноту.

– Нет, Димон! Твою мать, нет! Не сегодня! Димон!?

Андрей подпрыгнул, ухватившись рукой за свисающий край рубашки, но тут же отпустил его, почувствовав обжигающую боль в области ладони. Тело Димы покраснело и от него начал подниматься пар. Комнату заволокло ослепительным красным светом, от чего Андрею пришлось зажмуриться и прикрыть глаза руками, после чего раздался хлопок.

Его разорвало на части. Будто бы от взрыва бомбы, он буквально разлетелся на мелкие кровавые ошметки. Густая, свежая, еще горячая кровь забрызгала стены, стекая по ним, и капала с потолка; заливала пол, просачиваясь между досок. Повсюду валялись куски плоти. Андрей без сил упал на колени, закрывая голову руками. Он громко, по-звериному закричал, пытаясь выгнать из себя невыносимую боль, притупляющую остальные чувства, и не оставляющую надежды на то, что когда-нибудь это можно будет забыть.

Возможно, в такие минуты он предпочел бы смерть, нежели остаться наедине с самим собой, зная, что ничего уже не будет нормальным. И этот ужас будет врываться в сознание вновь и вновь...

Пребывая в каком-то туманном состоянии, я продолжал смотреть на экран, на котором был изображен убитый горем Андрей, сидевший по колено в темной крови, средь разбросанных по всей комнате останков и плавающих внутренностей, вроде сердца, кишков и других нелицеприятных органов Димы...

– Тебе понравилось? – с любопытством спросил старик, заглядывая мне в глаза. – Я думаю, на троечку сойдет. Как ты считаешь?

– Ты... ты... проклятая сволочь! Почему ты убил его!?

– Ты сам этого хотел. – Старик скорчил невинную мину, словно он был ни при чем.

– Что!? Ты совсем рехнулся, чертова ты сука! – во мне зародилось и окрепло желание вцепиться ему в горло и не разжимать до тех пор, пока он не захлебнется собственными слюнями. Ладони горели. Появилось знакомое неприятное покалывание на кончиках пальцев.

– О, ты чувствуешь это? Ощущаешь ненависть. Она пропитала тебя насквозь. Хочешь убить меня, да? Я бы предоставил тебе такую возможность, но нам еще предстоит кое-что совершить. Мы сделали только первый шаг на пути. Будь готов к следующему испытанию.

– Да что за херню ты мне тут паришь!? Какой еще к черту шаг?

– Шаг на пути к исполнению ритуала. Разве не ты открыл книгу и призвал меня? Скоро ты узнаешь, скоро все тайны будут открыты. – Старик снял шляпу и почесал лохматый затылок. – Плохой из меня хозяин, я даже чай гостю не предложил.

Он запустил руку в шляпу, и некоторое время возился с ней, как фокусник, пытающийся вытащить оттуда кролика.

– Неужели еще не доставили? Говорили, придет в срок, – бормотал он, водя рукой по самому дну шляпы, а затем достал из нее человеческий череп, который водрузил на стол. Рот был растянут в жутком, исполненном отчаяния оскале. Пустые глазницы глядели на меня.

– Ну, ничего не хочешь сказать своему другу? Дмитрий сейчас слышит тебя и прекрасно видит. А знаешь почему? Потому что это его череп! – Старик выпучил глаза, запрокинул голову и громко захохотал.

Я резко отскочил, опрокинув стул. Он взял со стола кружку, наполненную до краев красной жидкостью, бурлящей и вспенивающейся, из которой, не переставая, поднимался горячий пар.

– Твое здоровье, – сказал он и залпом осушил кружку, поставив ее рядом с улыбающимся голым черепом.

– Нет! Нет, нет!!

Его бездушный, раскатистый смех звучал в моей голове. И я рванул к выходу, не оглядываясь.

Дорога расплывалась перед глазами, и казалось, что стошнит прямо у порога. На автомате взял куртку, уронив при этом вешалку.

Выскочив на улицу, я принялся жадно вдыхать свежий воздух, пропуская его через легкие.

Не знаю, сколько времени я провел в полусогнутом состоянии, пытаясь избавиться от противного запаха дурман травы, которой провонял весь дом безумного старика. Голова раскалывалась на части. Я не сразу сообразил, что стою в центре улицы, крепко держась руками за голову.

– Молодой человек, с вами все хорошо? – эхом донесся до неокрепшего разума чей-то взволнованный голос. Я резко повернулся на звук.

– Денис? – удивлено воскликнула девушка, в которой я с трудом сумел узнать свою одногруппницу – Таню. Очаровательная брюнетка, невысокого роста, с розовыми щечками и молочно-белой бархатистой кожей. Ее черные волнистые волосы изящно спадали ей на плечи, на белую блузку, а большие зеленые глаза сверкали каким-то детским любопытством. Когда-то я был по уши в нее влюблен, пока не нашел замену. И пьедестал моего внимания занял поиски и изучение всего, что было связано с миром мистики и оккультизма. Возможно, моя болезненная влюблённость и послужила тому причиной для выбора такого совершенно странного предмета увлечений. Я пытался заполнить невидимую пустоту, но не понимал, чего именно мне не хватает, взбираясь выше и выше на пути к недосягаемым знаниям, стремясь поглотить этот безграничный мир, в конечном итоге, он поглотил меня.

– Тебя не было сегодня на парах. Что произошло и почему ты здесь?

Впервые за столько лет она обратила на меня внимание, но мне было все равно, словно так и должно быть.

– Я... кажется, я где-то обронил часы, – произнес я рассеяно. – Сколько сейчас времени?

– Уже половина четвертого. С тобой точно все в порядке? – спросила она, пристально вглядываясь мне в глаза.

– Не может быть. Я не мог пробыть там целую ночь. Твою мать, вот же сукин сын! Извини, мне надо идти. А, кстати, где я? – нахмурив брови, я осмотрелся по сторонам. Дома с жуткими вывесками, стоявшие здесь прежде, испарились, да и старинный домик тоже исчез. Зато появилась оживленная масса людей, с приходом которых город закипел в своем привычном торопливом темпе.