Денис Филонов - Жалкие создания

– Ты определено пьян или прикидываешься. Мы на улице Апрельская, ты здесь живешь...

– Да, точно. Извини, просто у меня была очень тяжелая ночь. Мне пора.

Я собирался вернуться домой и как следует обдумать, что делать дальше, но дорогу мне перекрыла Таня.

– С тобой явно что-то не так, и я не отпущу тебя, пока ты не объяснишь мне, что происходит? Ты постоянно пропускаешь занятия, пропадаешь неделями неизвестно где, а сейчас и вовсе ведешь себя, как полный псих.

– А ты что, староста класса? – съязвил я, но она приняла вопрос всерьез.

– Нет, но я беспокоюсь за тебя... и потом, сегодня ночью произошла ужасная трагедия. Я до сих пор не могу в это поверить. – Таня опустила голову вниз, видно не хотела, чтобы я видел слезы, которые непроизвольно текли по ее розовым щекам.

– Что произошло? – хладнокровно произнес я, изображая вид, что мне интересно узнать, однако сейчас меня заботили более насущные проблемы. Она пыталась сдержать новую волну слез и довести предложение до конца:

– Андрей, он... он умер... сегодня утром в его квартире обнаружили тело... Кто-то разорвал его на части... соседка, обнаружившая этот кошмар, сказала, что вся комната была сплошь залита кровью..., - на последнем слове Таня окончательно замолкла. Внутри у меня что-то сжалось, и сердце забилось быстрее. Я вновь вспомнил трагедию сегодняшней ночи, ворвавшуюся в память новой болью. Я хотел забыть обо всем, но видимо это невозможно – впечатанное в самую душу и запертое там, ключи, увы, не у меня.

Я закрыл глаза, ощущая ледяной порыв ветра скользящий по коже.

– Я знаю, вы дружили вместе, – продолжила она. – Полиция сейчас там, осматривает место преступления. Есть шанс, что это не он, а кто-то другой, но, Господи, кто мог это сделать? Кто способен на такое?

Она не знает, что это Дима, но, рано или поздно, по данным экспертизы установят, кто же стал несчастной жертвой. Полиция решит, что в городе завелся маньяк, и в розыск объявят Андрея, в доме которого и было совершено это преступление. Но они не знают правды. Они ее просто не поймут, так же, как и она. Нужно действовать самому.

Я решил наведаться в лавку поставщика, отвалившему нам проклятую книгу, можно сказать, за даром. Нужно было выяснить все, что он знает об этом фолианте и возможно найти способ обуздать зло, вырвавшееся на свободу, что многие века покоилось на листах древней истершейся книги.

– Мне нужно идти, – сказал я девушке, доставая из кармана куртки мобильник. Андрей жив, и я хотел сообщить ему адрес магазинчика, чтобы мы могли там встретиться.

– Я пойду с тобой, – быстро отозвалась она.

– Зачем тебе это надо?

– Вы трое были очень тесно связаны, общались вместе, занимались общим делом, но после сегодняшней трагедии – убийство Андрея, я просто уверена, что это как-то связано с вами троими. Не знаю, во что вы впутались, но в таком состоянии я тебя точно не отпущу.

– Кто-нибудь еще об этом знает?

– Весь университет гудит новостями о произошедшем несчастье. Я и сама узнала от своей подруги.

Я посмотрел на небо, окутанное кроваво-красными, густеющими облаками, словно несущие весть об угрозе всему городу. Прогремел оглушительный раскат грома. Кто-то испугано вскрикнул. У одной машины, припаркованной рядом с домом, сработала сигнализация. Люди глядели на это зрелище с восхищением. Некоторые доставали мобильники и снимали на камеру. Дети, крепко держа за руки своих родителей, плакали и просились домой, а другие, вроде подростков, смеялись, указывая пальцами на побагровевшие небеса, внутри которых происходило невообразимое нечто. Клубившиеся облака стремительно несло на север, словно подгоняемые неизвестными созданиями. Это только предзнаменование. Только начало конца. Я освободил его – абсолютное зло вырвалось из заточения, и теперь, когда оно свободно, этот город отмечен им – жутким клеймом. Его клеймом. Народ, словно пребывал в ступоре, загипнотизированный чудовищной красотой.

– Что это происходит, Ден? – испугано произнесла Таня, завороженная ярко-мрачным представлением.

– Твою-то мать, нам нужно торопиться, живо!

6

Наверное, у каждого в детстве были такие места, где он любил проводить большую часть свободного времени. Сидеть на берегу с друзьями и беззаботно кидать камешки, лазить по руинам заброшенного здания, притворяясь археологом, откопавшим мертвый город давно утерянной цивилизации, или просто гулять с любимым человеком в парке.

Я вырос в этом городе и никогда бы не поверил, что все, что казалось мне когда-то родным, может вдруг исчезнуть и стать лишь отголоском счастливого прошлого. Все ужасные события, происходящие в данный отрезок времени – автокатастрофы, гибель людей – все это я возлагал на свои руки, считая, что происходит это исключительно по моей вине. Когда я был совсем маленьким, мама говорила, что после смерти мы уходим в светлый мир, где нет боли и страха, где есть лишь покой и те, кого мы так сильно любим, где нет расставаний. Я искренне радовался, когда кто-то умирал, провожая его в последний путь теплой улыбкой полной веры, что там ему будет лучше. Но с возрастом мне все чаще стала открываться другая правда, более ужасающая, чем ту, что мне довелось услышать от мамы. В конце концов, после стольких изученных мною книг и документов, я, наконец, прозрел – никакого светлого мира по ту сторону нет, учитывая, с чем нам приходиться здесь сталкиваться, – мы совсем одни. И каждая смерть, услышанная мной в новостях или по радио, будет еще долго звучать в голове томительными размышлениями о том, от чего же все-таки погиб этот человек: была ли в этом моя вина или так было предопределено судьбой? Я никогда не узнаю ответа, и это меня действительно сводит с ума... ведь это я выпустил зло и теперь весь город в опасности.

Я хотел все рассказать Тане. Мне нужно было с кем-то поделиться, пускай и не уверен, что она поймет. Чувства разрывали меня изнутри, и я больше не мог сдерживать их в себе. Несколько раз я пытался дозвониться до Андрея, но он не брал трубку. Появилось дурное предчувствие, что с ним что-то случилось. Учитывая в каком состоянии он пребывал после смерти Димы, не думаю, что он еще способен мыслить здраво.

Лавка поставщика располагалась в пару кварталах от моего дома, из-за чего я очень часто любил туда заходить после учебы, проверяя, не появилось ли на старых полках что-нибудь новое. Обычно товары завозили раз в месяц, а иногда приходилось ждать и по полгода. Посетители практически отсутствовали, скорее всего, я один такой безумец, порой засиживался в магазинчике допоздна, словно в библиотеке.

Миновав городской сквер и пройдя пару улиц в неловком молчании, мы достигли обветшалого здания, обложенного фасадным кирпичом.