Ольга Ярмакова - the Notebook. Найденная история

– Если Карл согласится, то мы можем отдать ему на обучение всех детей, – добавила я к сказанному. – Девочкам тоже будет интересно приобщиться к астрономии. Я поговорю с Артуром.

Мария молча раскатывала тесто толстым блином, она казалась спокойной и увлечённой. Я подсела к ней, как бывало раньше, мне не хватало её бодрого голоса и милой улыбки.

– Фирменный с яблоками? – спросила я у подруги и ткнула кончиком пальца в мягкий край сдобного теста.

– Не только, – ответила она, голос её звучал беззаботно, но я уловила в нём нечто не присущее обычному настроению Марии, тревогу или грусть. – Народу нынче много, мы решили с Марго сделать три открытых пирога. Один с зайчатиной, начинка уже почти готова. Второй с яблоками и смородиной, а третий будет со щавелем и ревенем. Ты не против такого пирога, Лиза?

– Конечно, нет, дорогая моя! Как я могу быть против любого кулинарного шедевра, который творят твои волшебные руки! – Я отщипнула кусочек теста, не устояв от соблазна, и тут же кинула его в рот. Тесто таяло на языке, на вкус оно было чуть солоновато, но я обожала именно такой баланс соли и сахара в тесте. – Как всегда, безупречно.

– Ты как моя Агата, – моя подруга улыбнулась и оторвала себе кусок сырой сдобы. – Она тоже таскает тесто, когда меня нет поблизости. Думает, что я этого не замечаю. Хотя я тоже не прочь полакомиться. И что делает тесто таким вкусным? Иногда сырым оно мне больше нравится, чем запечённым.

– В этом своя особая магия, Мари. Дай ещё кусочек.

– Держи, теста взошло достаточно, а это излишек. Только Агате не говори, а то в другой раз она не отстанет от меня.

Её взгляд не горел, как прежде теми огоньками радуги, что встречали меня в Лоне, я только сегодня поймала себя на мысли, что мы с ней толком не общались с момента, как встретились. Прошли сутки, а казалось, что месяц.

– Мари, как ты? – тихонько спросила я.

– Да всё нормально, Лиза. – Она смотрела мне в глаза, но та прежняя Мария потерялась, её место заняла усталая и потерянная женщина. Только сейчас я это разглядела.

– Как ты это всё перенесла, Мари? Я же вижу, что ни черта не нормально.

Она отвернулась к окну, её дыхание задрожало, я чувствовала почти физически, как она боролась с накатившей грустью.

– Первую ночь я ревела, заткнув рот шарфом. – Мария совладала с собой. Всё еще глядя в окно, она говорила тихо, чтобы никто кроме меня не слышал. – Мне не верилось, что мы всё бросили и ушли. Нет, я ни разу не думала, что это ошибка. Твои слова лишь подтвердили правильность решения. Но там остались, чёрт подери, лучшие десять лет моей жизни! Дом, где родились Агата и Павел, где у нас было всё, о чем можно было мечтать. Я так надеялась, что состарюсь и умру в этом доме, Лиза! Так надеялась! Хуже того, знать, что он единственный стоит там среди погорельцев-домов. Это ещё хуже и гаже знать, что он цел и невредим. Всё равно, что живого человека бросить одного в пустыне. Если бы он сгорел, как и остальные дома, то я была бы спокойна. Это было бы равносильно похоронам. Я бы знала, что всё кончено и быть уже не может. Но зная, чёрт возьми, что мой дом цел, во мне рождается масса гнева и ярости на бессилие и мне стыдно. Да, Лиза, стыдно, что я сама своими руками не сожгла свой дом. Не упокоила его душу, бросив, как скотину неразумную в пустоту. У каждого дома есть душа, у каждого! И мой дом стоит там один, а мы здесь…

– Прости, дорогая. – Я взяла её пухлые ладони, выбеленные мукой, в свои руки. – Если бы я только знала, то доделала то, что хотела ты. Но я не знала, да и не смогла бы. Этот дом дорог мне так же, как и тебе, хоть я была его гостьей всего ничего. К тому же я думала, что вы вернётесь…

– Нет, Лиза! – Слезы всё-таки одержали верх над ней, и несколько влажных крупиц сорвалось с уголков глаз. – Мы не вернёмся. Это невозможно. Теперь наш дом – Камелот. Теперь у нас новая жизнь. Новый этап. Будем обустраиваться здесь. Лона больше нет, но он будет жить с нами и в нас до конца наших дней.

Больше мы не возвращались к этой теме, для Марии было больно думать и вспоминать о прежнем доме, он был ещё свежей кровоточившей раной, и ей нужно было немало времени, чтобы затянуться. Когда пироги были наполнены начинками и по очереди стали перекочевывать на огонь, напряжение нашего разговора рассеялось само собой, а моя подруга повеселела, хоть глаза ещё хранили тени печали по вчерашнему прошлому.

У меня оставалась парочка нерешённых дел, которые необходимо было успеть уладить. Поэтому, когда с пирогами было покончено, я вышла из домика лесного сторожа и пошла в сторону огородика Марго, где ожидала найти детей.

Агату я обнаружила сразу. Она притаилась за пышным кустом жасмина, очевидно, участвуя в прятках. Чтобы не портить игру и случайно не выдать юную участницу, я пригнулась и практически на корточках стала подбираться к притаившейся девочке. Агата, заметив меня, стала подавать мне знаки, чтобы я не приближалась и не раскрывала её тайное убежище. Но я проигнорировала протесты и тихонько проскользнула к ней под навес щедрых, клонившихся до земли ветвей.

Девочка вопросительно смотрела мне в глаза, не решаясь нарушить тишину, она всё еще была участницей таинства детской игры, которую не собиралась проигрывать.

– Я быстро, – успокоила я её, почти беззвучно прошептав. – Обещай мне, что не бросишь наши занятия, чтобы не произошло. Недалеко отсюда есть озеро, которое местные зовут Безымянной. Ходи туда, но только так, чтобы никто тебя не видел. Это хорошее место для тебя. Воду не пей и не купайся, иначе забудешь себя и меня.

– Почему ты мне это сейчас говоришь? – Она мигом позабыла об игре, её голос звенел среди зелени жасмина. – Что-то случилось? Ты уходишь?

– Ухожу, Агата. Прости, мне придётся уйти, – призналась я.

– Надолго? Когда ты уйдёшь? – Её глазки моментально заблестели от проступившей влаги.

– Сегодня ночью, – Мои слова поразили девочку. – Никому не говори, прошу, не испорть вечер остальным. Это необходимо ради всех нас – всё, что тебе нужно знать. Ты поняла меня? Будешь ходить к Безымянной и практиковать то, о чём я тебе рассказывала?

– Но почему сейчас, когда мы только встретились? – Негодование и страх перемешивались в её юном голосе с отчаянием. – Почему? Ты мне обещала столько всего рассказать и показать! Не уходи!

– Я бы очень хотела, но в данный момент другого варианта нет. Ты меня поняла, Агата? Обещаешь мне не бросать наши уроки?

– Обещаю… – Она всё-таки расплакалась, но не бурно, а тихо, без всхлипываний. – Ты не вернёшься. Я знаю.

– Такого я не говорила.

– О таком никогда не говорят взрослые, – произнесла она. – О таком никто не говорит.

– Ерунда, – усмехнулась я, но получилось это слишком нервно. – Если не сказал «прощай», то это не прощание навсегда.