Ольга Ярмакова - the Notebook. Найденная история

– Это была судьба, Мари, вам суждено было встретиться и хранить друг друга всю жизнь.

– Да, наверное, только мужу не говори ничего о нашем разговоре, ни к чему ему это.

– А Агата знает о том, что вы пережили?

– Ты видела, какая она у нас. Её разум с трудом справляется с потерей брата, не думаю, что ребенку нужно знать о том ужасе, через который мы прошли.

– А я уверена, что нужно. Расскажи дочери всё, она должна знать, какие у неё сильные родители. Это придаст ей сил бороться с тем, что живёт в ней. Расскажи, пока вы обе рядом. Ты сама знаешь, как внезапно всё может измениться.

– Может ты и права, Лиза, я попробую найти удобную минутку, чтобы поведать дочери об этом. Но не сейчас. Она снова убежала на тот злосчастный пруд, она каждый день туда ходит, как зачарованная. Иной раз я боюсь, что она последует туда вслед за Павлом.

– Не волнуйся, Мари, если за два года она не утонула, то теперь ей это вряд ли грозит. Ей там спокойнее и там она чувствует себя ближе к брату.

– Я боюсь за неё, Лиза, она одна у нас с Константином, но с рождения она не такая, как все дети. Странности бывают у всех, но у этого ребенка они определенно особые.

– Она тебя пугает?

– Да нет же. До смерти брата Агата была милой и улыбчивой говоруньей, стрекотала так, что муж прозвал её сорокой, но теперь из неё и двух слов клещами не вытянешь. Просто в ней сила какая-то есть. Да, в каждом человеке есть сила, но в нашей дочери это что-то большее, выходящее за рамки тела что ли. Иной раз я вижу, как она светится, прямо, как ты, Лиза.

– Как я? Это уже любопытно. Надо будет проверить.

– Что проверить?

– Не думай об этом. О, наш мужчина вернулся, смотри, он тащит полную корзину, а рядом довольные ребятишки. Чую, пирог должен получиться прямо-таки гигантский!

Уже позже, после сытного ужина и вкуснейшего пирога с чуть терпкой, но сладковатой рябиной, мы по обыкновению уселись вокруг нашего любимого кострища, Пётр завёл граммофон, и пламя ожило в звуках далекого аккордеона с французским акцентом.

– Я вот о чём думал, Лиза. – Константин приложился к новой трубке и выпустил в ночное небо струю дыма. – Вот смотрю я на этот древний аппарат, слушаю его музыку, а на ум приходит следующее: ты представь, ведь людей, которые исполняли эту музыку, пели, собирали этот граммофон и наконец, нанесли на эти пластины волшебство, их же давным-давно нет. Они умерли ещё до твоего и моего рождения. Они и понятия не имели, куда скатится этот мир, но вся их жизнь – вот она, перед нами. Их нет, но они есть, мы их слышим, и я хочу сказать, и видим. Они бессмертны, Лиза, и это чудо. Вот оно чудо, перед нами в этом небольшом чемоданчике. Ты меня понимаешь?

– Да, я тебя понимаю. – Тихо и в сторону ветра я прошептала, чтобы меня не было слышно. – Ты даже не представляешь, как я тебя теперь понимаю.

Пят. past

– Привет, сестрёнка, что-то ты сегодня игнорируешь меня и мою обитель. Что-то случилось?

Я зашла в комнату Лили, там как всегда процветал творческий беспорядок: стол утопал под грудой бумаг, тетрадей, ручек, книг, а в центре этого хаоса высился монитор, на экране которого отображались набиваемые сестрой записи.

– Лили, ау, я здесь. Твоя любимая сестра удосужилась и оказала тебе честь. Ну, оторвись ты на минутку от писанины! – Я подняла с пола опавшие со стола листы, исписанные мелким почерком. – Лили! Душа моя!

Сестра наконец-то перевела на меня рассеянный взгляд, в нём чётко прослеживалась лихорадочная работа мыслей, пальцы на автомате продолжали добивать слова. Оторвать от потока мыслей эту вдохновлённую особу в данный момент было крайне тяжело.

– Ладно, я пойду пить чай на кухню. Присоединяйся, я хочу с тобой поболтать, – сказала я в пустоту, не рассчитывая на успех.

– Да, да, я подойду, только закончу предложение. – Долетело мне в ответ.

Она пришла на удивление быстро, я только залила кипяток в заварочник, набитый зелёным чаем и мятой.

– Тебе заварить, Лили?

– Да, если не трудно. – Она была ещё под действием мысли, и взгляд ее блуждал. Но она всё же сосредоточилась на струйке кипятка, жадно втягивающимся дырочками моего заварочника.

– Для тебя всё, что угодно, пупс! – Я люблю её так называть, а её это забавляет.

В Лилину синюю, в белых звёздах чашку я насыпала смесь чёрного чая с лепестками василька и розы, которая тут же всплыла в мареве кипячёной воды. Я накрыла чашку блюдцем. Чтобы вернуть этого человека окончательно в мир реальности, пододвинула в сторону сестры банку с её любимым печеньем – песочные ромбики обсыпанные сахаром и корицей.

– Земелах! Мой любимый. Какой аромат! – Она вытянула ромбик и поднесла его к носу. – Как же я обожаю этот запах! Ты знаешь, что я люблю, Лиса. Ты всегда знаешь.

– А как же. Я же твоя сестра. – Я засмеялась, а она ответила мне широкой лучистой улыбкой. – Ещё пара минут и твой чай готов.

– Как же мне повезло с сестрой. – Она послала мне воздушный поцелуй.

– Ладно, пока чай нам дал время, поведай, какую тайну тебе открыла вселенная на этот раз? Я знаю, что это будет бомба.

– На счет бомбы не уверена, а вот идея интересная. У меня мысли ещё не осели в голове, поэтому сумбур получится. – Она вновь заволновалась, щёки покраснели от возбуждения, глаза потемнели.

– Вещай, мой светлый ангел, я разберусь в твоём потоке.

Лили надкусила печенье, прожевав и удовлетворённо причмокнув, она отложила лакомство и обратила всё своё внимание на меня.

– Вчера легла спать и уже когда дрема начала меня сковывать, я вдруг отчётливо увидела перед собой вселенную с миллиардами звезд. Одни золотились мерцающими искрами, другие холодили голубоватым инеем, и были среди них живые, подвижные – красные. Они-то и привлекли меня. Это были кометы и не кометы в одно и то же время. Я не сразу поняла. Только когда несколько из них пронеслось мимо меня, я уловила, что они говорят, одни шепчут тихо и проникновенно, другие неистово кричат, третьи о чём-то умоляют, четвёртые умиротворённо благодарят. Их поток рос и множился, они меня окружили и говорили, но не со мной, а сквозь и мимо меня. Я была случайным слушателем, зрителем их бега по космосу.

– И что же это были за звёзды такие? – Меня заинтриговал рассказ.

– Лиса, это были слова. Самые обыкновенные слова.

– Какие слова? Я не понимаю.

– Понимаешь, когда я их увидела, то меня наполнило изнутри осознание того, что все слова, сказанные вслух, не уходят в пустоту и не умирают. Они становятся бессмертными и обретают силу и судьбу блуждающих звёзд. Абсолютно каждое слово от начала времен и до сих пор. Это неописуемо и это страшно. Люди не представляют, насколько они заселили вселенную словами и насколько её хватит. Она не бесконечна, как кажется. У всего есть конец и начало.