Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— При одном условии, — отозвался на приглашение Чех, — Что после этого, едем ко мне, у меня в бассейне поплаваем, в минеральной водичке!

— Забито! — согласился Крап, и два здоровых мужика закрепили договор мужским рукопожатием.

Колонна снова ожила, один за другим запустились двигатели, лес снова наполнился чуждым звуком. Головной «УАЗ» ехал быстро и уверенно, они вплотную подбирались к своей цели. Рядом с водителем сидел Егерь Терех, корректирующий движение машины, которому была не по душе вся затея с травлей поисковиков. Он глубоко презирал Чеха — своего бугра, и подбивал братву, на то, чтобы выйти из «ОПГ», и уйти в самостоятельное плаванье. Ему не нравились те кровавые методы, которыми пользовался для достижения своих целей, Чех. Подъехав к болоту, на котором чётко отпечатались колеи проехавших несколько дней назад машин, колонна вновь замерла. Головной «УАЗ» развернулся, и уехал в хвост. Теперь ведущим был «Ленд-Ровер», имеющий две мощных, редукторных лебёдки: спереди и сзади. За ним двинулась остальная колонна. Перед замыкающей машиной ехал «Т-3», полноприводная версия легендарного микроавтобуса. Автобус был пятиместным, кузов сзади закрыт камуфлированным тентом. Несмотря на солидный возраст этой модели, машина была полностью отреставрирована, двигатель перебран, и внешне авто выглядел как новый. Благодаря системе подключения и распределения нагрузки привода через «виско-муфту», проходимость этой машины была, пожалуй, выше нашпигованного «УАЗа». Терех с восхищением смотрел, как «Т-3» с лёгкостью форсирует непроходимое болото, разбрасывая в стороны серую жижу крупным протектором шин. Несколько раз приходилось останавливаться. Несмотря на дистанцию между машинами, некоторые из них всё же умудрялись застрять, мешая продвижению оставшейся колонне, без возможности объехать застрявшую машину. Те, кто останавливались, неизбежно вязли в мягкой болотной жиже. Пригодилась «лебеда», закреплённая на переднем бампере егерского «УАЗа». Цеплять пришлось к «Т-3», включив электрическую тягу привода троса, «подыгрывая» педалью газа, машина тронулась. Водитель «Т-3» увидев успех застрявшего товарища, решил не оцеплять ещё не смотанный трос, и тронулся с места. Ослабший трос натянулся, как гитарная струна, затем снова ослаб, упал в грязь и волочился по колее какое-то время. Так и ехали обе машины, то натягивая, то ослабляя стальную нить, связывающую их. Преодолев грязь, машины снова набрали скорость, настроение у группы было победным. Начало пути не предвещало трудностей, а скорее наоборот, Крап даже расстроился, ожидание интересной «охоты» было напрасным: «Если всё будет так же просто, то на кой болт я сюда приехал?!» — спрашивал он себя. Наполнив два стеклянных стакана холодным виски, он протянул один из них Чеху:

— Выпьем за дружбу! И за погибших пацанов, которые ехали по следам этих сраных копателей, и пропали вместе с машиной сопровождения! — говорил Крап.

— За пацанов, — добавил Чех, чуть отстранив ёмкость от стакана Крапа, который уже было хотел стукнуть свой стакан о стакан Чеха, — Которых эти волки завалили у «Канны»!

Они выпили.

— Толик, хлебни холодненького! — обратился Крап к водителю.

— За рулём не пью! — серьёзно ответил он, и все трое рассмеялись.

— Ментов боишься? — удивлённо спросил Крап.

— Да! Милиция у нас даже в лесу — вон, на крыше эта самая милиция, как «люстра», болтается!

Смех снова заполнил прохладное пространство салона машины.

— А ну-ка, Толик, расскажи-ка нам тот анекдот, про шофёра! — заказал Крап.

— Значит, пахан принял на работу нового водилу. И говорит ему:

— Как твоя фамилия? Я с шоферами только по фамилии обращаюсь!

— Андрей! — ответил водила.

— Че фамилия такая? — не понял пахан.

— Нет имя.

— Ты меня не понял, мне плевать на твоё имя — фамилия твоя как?! — возмутился пахан.

— Вы меня не будете звать по фамилии, зовите Андрей!

— Слышь, браток, ты часом умом не тронулся? Фамилия, говорю, твоя как?! — рассвирепел пахан.

— Ну, «Любимый» моя фамилия!

— Поехали уже, Андрей…

В машине снова раздался дружный смех.

— Толик, а твоя-то фамилия как? — спросил чуть прослезившийся от смеха Крап.

— Деньской моя фамилия.

— Ничего так, пацанская фамилия! — одобрил Чех. — «Любимого» я бы за штурвал своей брички не посадил!

— Толика у нас Карданом пацаны прозвали! — сказал Крап.

— Интересно, жив ещё мент? — спросил Анатолий.

— Сдохла твоя «люстра» давно! — сказал Чех, поставив опустевший стакан в подсвеченный лампами мини-бар. — Мухи за нами шлейфом тянутся!

— А что за братан, который легавого скручивал? — спросил Крап.

— Шкас. У него с мусорами старые счёты: подстрелили его при задержании — в голову пуля попала, да отскочила от черепа. Его на зоне одно время «Черепом» погоняли, только ему не по душе погремуха пришлась, и он за эту погремуху одному доходяге шею свернул, голыми руками. Потом он из него лампочку сделал — подвесил к потолку — мол, сам повесился! Авторитетные люди закрепили ему вторым именем Шкаса — есть такой пулемёт, говорят, так вот у конструктора, который пулемёт тот придумал, фамилия такая же, как и у нашего Шкаса — Шпитальный. На слова он скор, и на дела тоже. Кулаки — по стене может как молотом долбить. С ним советую не шутить, он подо мною, но в тоже время сам по себе. Правильный человек, по воровским законам всё, но стоит кому-то его зацепить — он звереет, и его уже ни чем не испугаешь. Ни смертью, ни ворами, ни зоной — с казённой сечкой. Кончил Шкас легавого, чую, если жив ещё — то ненадолго его хватит! — беспокоился Чех. — Нужно сбросить его в болоте — пусть волки эту падаль хавают!

— Успеем, Чех, зачем кайф твоему Шкасу ломать, и остальным пацанам тоже интересно, что он с ним делать будет! Видел, как братва оживилась, когда Шкас фитиль этому чунарю вкручивал?

— Да, пацаны оживились! — согласился Чех.

— Между твоей бригадой, и моей, как не крути — есть разногласия! Косятся пацаны друг на друга, волками друг на друга смотрят! Твои Москву не любят, мои — село. Что ещё сможет их так объединить, как не общий враг — мусор, да к тому же стреноженный!?

— Ты прав, загасить мы его всегда успеем. А Шкас, если мент всё же сдох, и с дохлым поиграть может! — снова согласился Чех.

— Слушай, — Крап вновь принялся наполнять стаканы, — Может, нам сподручнее на вертушке было лететь?

— Можно было, — чуть подумав, ответил Чех, — Но я слыхал, что ты любишь приключения — а на вертолёте пресно всё будет!

— Ты правильно за меня слышал, но в этом случае я бы лучше на вертушке полетал, чем тут по грязи ползать! — Крап протянут наполненный бокал.

— Шеф, можно мне тоже? — спросил водитель, разглядывая в зеркало заднего вида банкет на заднем сидении.