Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Винт, Мишин, — крикнул Наёмник, — Сидеть тут, прикрывать будете! Симак, Беркут, Алёна — собирайте вещи, уносите их из бокса в зал, подготовьте оборонительную позицию на балконе управления станцией! Терех, со мной! Всю взрывчатку, какая есть, тащи сюда! Подорвём это коридор!

Через десять минут, рядом с изредка оживающим пулемётом, возвышалась горка из взрывчатки.

— Отходим! — проговорил Аскет и, подхватив пулемёт, дал длинную очередь по тёмному коридору.

Он закрыл изогнутую дверь, отделяющую коридор с боксами от зала электростанции.

— Сейчас рванёт, всем укрыться! — сказал он, когда по двери с той стороны забарабанили пули.

Раздался взрыв. Пол под ногами дрогнул. Железную дверь вырвало из проёма, и с силой отшвырнуло в зал. Из проёма посыпались куски дроблёного в щебень бетона, повалила пыль, запахло взрывчаткой. Свод коридора не выдержал взрыва, и тонны грунта засыпали проход. Из груды бетонного крошева, с гнутыми палками ржавой арматуры, в зал струями брызгала грязная вода.

— Готово! — сказал довольный проделанной работой, Аскет.

Ему нравилось, когда всё происходит в точности так, как было задумано. Он не слышал своего голоса — потому, что не успел заткнуть уши пальцами, и открыть рот, — тем самым сводя к минимуму губительное для человека воздействие взрывной волны. Аскет увидел, как беззвучно для него, что-то кричит Света, зажимая в руке какую-то бумагу. Она обращалась именно к нему — он понял, что именно она кричала ему. Она нашла выход, и теперь призрачно маячившая перед ними надежда, обрела форму. Он подбежал к девушке, она тыкала пальцем, в чертёж бункера, который на схеме бы похож на разрезанное поперек огромное яблоко, изъеденное червями. Он видел, отметку «10», которая означала, что «ФВУ» [75] Фильтровентиляционная установка находится на десятом уровне.

Он видел, что на схеме отмечен вентиляционный канал, который ровной расчерченной на серой бумаге линией, уводит по двадцатиградусной диагонали, вверх. Это оно, это была дверь в их мир — мир людей, мир жизни, мир привычный и любимый, по которому он уже успел соскучиться. Наёмник поднялся наверх — в застеклённую кабину, висевшую под потолком, чтобы собрать вещи. Как вдруг он уловил краем глаза какое-то движение снизу. Не быстро наклонился к ранцу с огнемётом, тут же чиркнул зажигалкой, подпалившей фитиль. Резко подхватил ранец, тут же накинув его лямки на свои плечи. Перехватив по удобнее брандспойт, он успел крикнуть:

— Тревога!

Резко развернулся корпусом тела на 18 °C, и, не мешкая и доли секунды, — словно бы он заранее почувствовал опасность, притаившуюся за его спиной, — он выпустил огненную струю прямо в открытую пасть, зависшей над полом на уровне окон кабины «КП» электростанции твари. Огромная пасть, в которую целиком мог бы поместиться человек, была усеяна множеством острых зубов, покрытых чёрным налётом. Подвижное, гибкое туловище, покрытое прозрачно-жёлтой слизью, размером с легковой автомобиль, извивалось, закрывая кабину от поступающего из зала света. Из уродливого тела, похожего на многократно увеличенную в размере мокрицу, торчали щупальца, которыми тварь зацепилась за перекладины на потолке. Едкое, липкое пламя, заполнило отвратительную пасть, забрызгав огнём наполненные ненавистью глаза. Раздался треск лопавшейся кожи, визг акустическим ударом врезал по ушам. Тварь отстранилась от кабины на несколько метров, сильно ударив огромным хвостом по каркасу кабины, отчего та промялась, зазвенели выпадающие осколки стёкол-витрин. Кабина «КП», подвешенная под потолком электростанции, заскрипела металлом, пол под ногами завибрировал, кабина дрогнула, и поехала вниз. Раздался чудовищный грохот, когда съехавшая с каркасного крепления кабина, упала на бетонный пол. Свет в помещении замигал, сверху, с потолка, летели снопы сварочных искр, от разрываемых жгутов силовых кабелей, которые были соединены с пультом управления рухнувшей электростанции.

— Живы? — прохрипел Симак, забившимся пылью горлом.

Он увидел, как загоралось множество листов, испещренных схемами, шрифтами, которые были разбросаны по полу кабины. Наёмник лежал без движения, из трубы, которую он сжимал в руке, медленно вытекала огненная струя, которая грозила затопить огнём нутро смятой ударом кабины, вместе с находящимися там людьми. Свет мигал, и моментами, помещение, вместе с пространством внутри смятой кабины, погружалось во тьму. Левинц, придавленный деревянным письменным столом, с трудом выбрался из-под него, и подполз к Аскету. Он перекрыл питающие краны на огнемёте, и затушил разрастающийся огонь. Алёна держалась за голову, по её пальцам стекали тоненькие, алые струйки. Уродливая тварь продолжала дико визжать, в агонии перекатываясь по полу зала, раскрывая и тут же захлопывая свою несоразмерно большую, относительно туловища, пасть. Беркут подтянул к себе лежащий чуть в стороне пулемёт, и просипел, обращаясь к лежащему рядом Курсанту:

— Ленту держи!

Тут же он поставил пулемёт на сошки, прицелился, и нажал на курок. Очереди пуль с неприятным чваканьем, вгрызались в покрытое слизью тело. Из пулевых дырок тонкими струйками, тут же брызгала на пол маслянистая жижа. Казалось, что тварь вообще не чувствует пулевых попаданий в своё тело. Если бы не струя горючей смеси «Flammöl Nr.19», которая выталкивалась из баллона с помощью сжатого азота, то усмирить эту тварь с помощью обычного, огнестрельного оружия, было бы невозможно. Неизвестно, будет ли теперь работать лифт, после того, как уродливая тварь сбила своим толстым хвостом кабину «КП», вместе с пультом управления.

— В башню бей! — просипел пришедший в сознание, Аскет.

Беркут тут же перевел огонь в голову твари. Теперь, при попадании пуль, слышался неприятный хруст перемалываемых в мясорубке хрящей. Из проломов, которые оставляли пули на покрытой копотью голове твари, тут же вытекала жёлтая, мутная жидкость, похожая на желчь, которая лужей покрыла пол под тварью. Беркут посмотрел куда-то вверх. Тут же он задрал к потолку ствол пулемёта. Очередью в десять пуль, ему удалось перерубить толстый кабель, который шёл по потолку, и вёл к одному из раздавленных тварью электрических щитов. Искрящий конец кабеля, змеёй шлёпнулся прямо на тварь, угодив в жёлтую лужу, которая тут же взорвалась огромным всполохом ярких искр. Минуты две тело поверженного мутанта, дёргалось под огромным напряжением, проходящим через упавший с потолка кабель. Кожа на теле начала лопаться, словно пережаренная на углях сосиска; от неё пошёл дым. Запах был такой, как если бы кто-то подпалил состриженный с пальца ноготь.

— Симак, ты как? — спросил Беркут, когда визг твари стих.