Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Анаша! — сказал он, хотя это и так было понятно.

Кулёк был довольно большим, размером с две приложенные друг к другу пачки сигарет; Серёга вопросительно посмотрел на меня.

— Нет! — ответил я, на немой вопрос.

— Я тоже! — сказал Серёга. — А этот, как его, Левинц «пыхает»?

— Да, как паровоз!

Продолжив обыск машины, в багажнике, под обивкой, нашли иностранный револьвер без патронов, который Серёга, покрутив в руках, небрежно бросил в багажник, захлопнув затем его крышку. Он достал из-под машины канистру с «надоенным» бензином, которого в ней было всего литра четыре. Я громко свистнул — это был условный сигнал к сбору, для Бориса и девчонок. Через некоторое время послышался звонкий девичий смех, затем раскатистый гогот Бориса. Затем смех стал громче, к нему присовокупились звуки сотрясающихся и стукающихся друг о друга бутылок. Потом появилась и сама компания. Они были навеселе — это стало понятно, по совсем не уместному при сложившихся обстоятельствах смеху. Борис с девушками подошли к машинам, спортивная сумка в руках Левинца с грохотом стеклотары опустилась на землю. Он заметил лежащий на поцарапанном капоте «Опеля» кулёк с наркотиком, и заботливо согнав с капота просыпанную траву в ладонь, убрал кулёк к себе в карман. Подлатав «Ниву» мы решили, не дожидаясь ночи, отправляться в путь. Серёга воспользовался «надоем», и облил бензином салон «Опеля». Воспламенитель с замедлением в пятнадцать минут он сделал из нескольких сигарет, оторвав фильтры и скрутив их в один длинный табачный фитиль. Уложил он этот фитиль на деревянной рейке, положенной на пропитанное бензином сидение. Рейку на конце обсыпал порохом, извлечённым из нескольких разобранных патронов 12 калибра. Аккуратно подпалив сигарету, он прыгнул в «Ниву», которая тут же сорвалась с места и, пыля по полю, мы направилась в сторону дороги. Пыль, подсохшая на солнце, залетала в разбитое окно, и находиться в тесном для пятерых человек салоне, стало просто невыносимо. Машина мягко, но довольно сильно качалась на буграх — чувствовался сильный перегруз. Серёга сидел на заднем сидении, за разбитым окном. Рядом сидели девушки. Борис, как самый плотный по телосложению, сидел на переднем пассажирском, он покрылся слоем испарины, на которую налипала пыль.

— Пацаны, я так больше не могу! — не выдержал он.

— Хочешь, пешком иди! — предложил я. — А мы тебя у дороги подождём!

— Симак! — взмолился Левинц. — Останови, дай воздуха глотнуть!

Я остановил машину, не представляя, далеко ли от нас находиться дорога. Борис, подождав с полминуты, пока осядет пыль, чёрной тучей преследовавшая нас, вышел. Постояв немного, он обошёл машину, открыл багажник, и дальше произошло то, в чём я даже не сомневался: Борис решил глотнуть не только воздуха; я тоже вылез из машины, оставив дверь открытой. Солнце пекло огненным факелом — денёк выдался жарким! Нужно скорее выезжать на трассу — там, на высокой скорости, нас будет обдувать ветром, да и пыли там не будет. Пожелтевшая трава слегка колыхалась под еле ощутимым действием ветра.

— Готово! — обрадовал меня Борис, убирая заветную сумку обратно в багажник.

С собой он прихватил бутылку виски.

Мы благополучно выехали на дорогу. Вдали, за деревьями, чернел столб жирного дыма, чуть скривлённый в сторону ветром — «Опель» уже горит. Со стороны кажется, что где-то далеко горит дом. Машин, встречных и попутных, было мало, если не сказать больше — их почти не было. Я посмотрел в зеркало заднего вида — что-то в нём привлекло моё внимание. В дали, за границей видимости, где-то в конце серой ленты проносящегося асфальта, ярко светила машина. Дело обычное, водитель забыл выключить дальний свет, и противотуманные фары, либо включил их специально, чтоб привлечь внимание к себе. Но яркий свет этой светящейся в дали точки был похож на свет той машины, которая при выезде из города, при стрельбе, долго ехала за нами, на отдалении. Я посмотрел на своих товарищей — все спали, после трудной, бессонной ночи. Спал Левинц, прижимая к себе початую бутылку с виски; из его открытого рта свисала вязкая слюна, которая делала его похожим на слабоумного или обдолбанного наркомана. Спали и девушки — им тоже пришлось несладко, в прошедшую ночь. Но зачем Левинц взял их с собой? Я понимаю, во время войны жёны партизанов, которые нужны были лишь для удовлетворения естественных потребностей; но сейчас не война — а мы не партизаны! Возится с двумя незнакомыми девками, которые всю дорогу будут ныть — эта мысль меня совсем не прельщала. Между тем, машина, едущая сзади, приближалась, медленно но верно сокращая расстояние между нами. Стрелка спидометра «Нивы» лежала на отметке «110». Судя по всему, водитель этой машины жмёт на педаль и едет около ста сорока. Светящаяся машина подъехала на столько, что я смог различить в ней здоровенный джип, тёмного цвета — который я поначалу принял за грузовик. На крыше был установлен багажник, на котором крепились четыре противотуманных фары. Ещё две туманки были закреплены чуть ниже основных фар; мощная фара-искатель, закреплёна где-то на капоте. Две штатных фары-искатели, на передних стойках крыши. Всё это богатство имело ксеноновые лампы, и свет получался просто ослепительным. Несмотря на светлый день, едущая сзади машина заставляла нервничать: во-первых, она могла быть связана с городскими бандитами, едущими за нами; во-вторых, яркий свет, слепящий через зеркала, мешал сосредоточить внимание на дороге. Свет слепил на столько, что, держась от нас на дистанции в метров пятьдесят, не удавалось различить ни модель машины, ни её точный цвет. Минут десять он ехал, пристроившись нам «в хвост». Был отчётливо слышен звук гудящей по ровному асфальту резины, с крупным протектором. Все мои знаки, подаваемые световыми приборами «Нивы» водитель внедорожника игнорировал: поочерёдное мигание сигналами поворотов, коротко-временные включения «аварийки», включение задних противотуманных фар. От яркого света заболели глаза, пришлось подкорректировать зеркала, направив отражение в сторону. Наконец, водитель загадочной машины решил пойти на обгон. Я сбросил скорость, дабы не создавать ему препятствие при обгоне. Едущий сзади внедорожник выехал на встречную полосу, легко поравнялся с нами. Им оказался обычный «УАЗ». Хотя нет, необычный… машина была выкрашена чёрной, матовой краской, либо обклеена плёнкой; довольно высоко поднята, литые диски были чёрными, стёкла были наглухо затонированны — при чём тоже были матовыми, сама машина была довольно серьёзно подготовлена к глубокому бездорожью. Машина была полностью чёрной, и притом матовой — что имело большой плюс при маскировке — такая машина не будет отбрасывать блики. Конечно, много и минусов — если мы паримся от жары в своёй нагретой солнцем «Ниве» без стекла, то в наглухо закрытом «УАЗе» должен быть сущий ад. Да нет, там точно установлен «кондей» — иначе водитель просто зажарился бы!