Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Попали! — сам себе сказал я. — Пригнись! — скомандовал я девушкам, — На пол!

Дуло автомата разверзлось пламенем. Я успел зафиксировать руль левой рукой, а правой схватился за Серёгин «ПМ», лежавший на «торпеде», и покорно ждущий своего «звёздного часа». Успел пригнуть голову, пуля, пролетев сквозь калёное стекло правой двери, неприятно просвистела над ухом. Я увидел, что стекло покрылось сплошной, серой паутиной трещин, похожих на дно пересохшего озера. На вскидку направив ствол «ПМа» в разбитое окно, я разрядил обойму, рассчитывая на то, что джип бандитов будет в этот момент сбоку от меня. Одновременно я слегка нажимал на педаль тормоза, потихоньку притормаживая разогнавшуюся «Ниву». Машину резко затрясло, остатки растрескавшегося бокового стекла от тряски осыпались белыми льдинками на сидение и на коврик пассажирского места: «по обочине едем» — понял я. Подняв голову, выровнял машину, сбросившую скорость до «80». Посмотрев в зеркало, увидел «Опель», а за ним, раскорячившейся поперёк дороги чёрный джип, который только что пытался перерезать нам путь через поле.

«Неужели я попал? Или Левинц подсобил, прострочив машину бандитов из «Шмайссера» или «Сайги»? Ладно, все живы — и то хорошо. Большая удача остаться живым после того, как твою машину на скорости 150 расстреляли из автомата Калашникова! Стекло на левой двери уцелело, отметил я про себя, поскольку было открытым, и пуля вылетела сквозь форточку». Машину ощутимо, всё сильнее и сильнее вело влево. «Баллон пробило! Только этого не хватало!» — я посмотрел в зеркало — из радиаторной решётки «Опеля» вырывался белый дым, за которым не было видно, едет ли за нами кто ещё, или нет. Включив правый поворотник, я дал знать Серёге, что нам придётся сворачивать в, ставшее бесконечным, поле. По полю ехали змейкой, чтоб не оставлять после себя чётко прорисованную колею. Серёга понял замысел, и не старался ехать «в след». Проехав километра два по полю, мы уткнулись в лес. Я посмотрел на заднее сидение — девушки настолько плотно вжались него, что сровнялись с его спинкой.

— Приехали, дамы! — объявил я.

Девушки, распрямившись, испуганно огляделись.

— Где мы? — спросила одна.

— Приехали, говорят! А где, зачем и почему — эти вопросы приберегите для своих спасителей. Скажите спасибо, что остались живы — поверьте, нам очень повезло!

— Спасибо! — грубо сказала одна из девушек.

— Не меня благодарить надо.

— А кого же? — хитро прищурилась она, пристально вглядываясь в меня.

— Мне кажется, что правильнее было бы благодарить Господа Бога! В любом случае, наше приключение ещё не кончилось! Нас и тут могут накрыть!

— Так поехали отсюда! — вскрикнула другая девушка, со светлыми, красивыми волосами.

— Легко сказать — у нас колесо пробито!

Подъехал Серёга. Дым из двигателя уже шёл чёрный — машина его больше не поедет. Видимо бандиты, ехавшие в джипе, переключили огонь на него, когда я пронёсся мимо них. Словил «Опель» маслину радиатором. Выпарился антифриз, двигатель перегрелся, прокладки сгорели. Повело всё, что могло изогнуть высокой разницей температур. И теперь, чтоб «оживить боевого коня», как минимум требуется перетряхнуть движок — что в поле, без инструмента — невозможно. После осмотра двигателя мои опасения подтвердились. Пулей, насквозь пробившей радиатор, разнесло даже крыльчатку охлаждения, пробив заодно и помпу. Вторая фара была прострелена, аккумулятор — пробит, машина ехала на энергии, вырабатываемой генератором — обмотка которого почернела, и слегка дымила едким смрадом палёной проводки. Пластиковый бампер частично отсутствовал, задняя правая покрышка была изжёвана до диска — тоже прострелили. Стёкол в машине почти не было, лишь огрызки осколков кривыми зубьями торчали из резиновых уплотнителей. Следы от пуль были везде — на дверях, особенно на передних, в кружёчках отлетевшей краски поблёскивал свежий металл. Сзади серебрились отражатели задних фонарей, с торчащими разноцветными осколками стёкол. Бампера не было. Запах свежего бензина заставил Серёгу заглянуть под машину, и вовремя заметить струящийся на землю прозрачной струйкой бензин. Он открыл изрешечённый багажник и, покопавшись в сваленном кучей барахле, достал пустую пластиковую канистру, поставив её под струю. Оставалась удивляться, как машина, попавшая под такой плотный огонь, сама проехала через поле. Как не зацепило пулями Серёгу, и Бориса — который браво перекинув «Сайгу» через плечо, успокаивал девушек, что-то ласково им объяснял и обещал. Его, вместе с девушками, пока мы с Серёгой занимаемся машинами, определили в дозор. Прихватив с собою заманчиво позвякивающую сумку, они отправились на указанную позицию. Поле отлично просматривается, хотя дороги отсюда не видно. По пыли можно будет издали увидеть приближающийся транспорт. Необходимые вещи собраны так, чтоб при необходимости можно было удрать в лес, прихватив их. Мы с Серёгой принялись осматривать «Ниву». Колесо пробито; правая сторона кузова имела несколько пулевых отверстий, а так же осколочных вмятин, бросающихся в глаза. Одно из них, оставленное пулей «Калаша», пробив дверь, прошло сквозь сидение пассажира, и остановилась в моём сидении, в считанных миллиметрах от драгоценной «пятой точки». А я даже не почувствовал. Серёга сказал, что её нужно обязательно выковырять, и сделать из неё оберег. Заглянув под дно, мы так же как и на «Опеле» обнаружили течь в баке «Нивы». Из передней части машины на землю тоже текла какая-то жидкость, от капель которой шёл пар. «Антифриз» — подумал я, и не ошибся.

— С чего начнём? — спросил Сергей, вытирающий грязные руки об позаимствованную у хозяев иномарки рубашку.

— С бака, конечно! — сказал я. — Бензина мало, до заправки бы дотянуть!

Бак был повреждён осколком одной из гранат, пробившим метал обшивки, а затем и сам бак — опять же на излёте. Как только не полыхнула моя «Нива»! И когда Серёга поджигал «Жигуль» не вспыхнула оставленная дырявым баком бензиновая дорожка! Видать, осколок тогда ещё торчал из дыры, затыкая собою пробитую брешь. Бак заделали, вкрутив в дыру железный винт, и обмазав его холодной сваркой, которая была с собой в инструментах. Из «Опеля» слили остатки топлива, — литров десять, перелили его в «Ниву». Затем принялись за ремонт радиатора — повезло, что пуля попала не в охлаждающую сетку из томпака, а в корпус, сделанный из листовой меди. Опять же, когда-то предыдущий владелец этой машины, менял радиатор — поскольку на «Нивы» этого года выпуска с завода радиаторы ставили в пластиковом корпусе. Сама пулька торчала тут как тут, затыкая своим деформированным тельцем, пробитую ею же дыру. Радиатор заделали тем же клеем-сваркой, таким же образом — с помощью болта. Вместо антифриза долили обычную воду. Повезло, что пуля пробила покрышку с одной стороны — и та попросту не лопнула на полной скорости. Случись такому быть, машина бы неминуемо перевернулась, что на такой огромной для «Нивы» скорости было бы чревато для нас неприятными последствиями. Осколочные и пулевые вмятины в кузове, оголившие металл, я заляпал шпаклёвкой, добавив в неё побольше отвердителя. После того, как шпатлёвка застыла, слегка выровнял её наждачной бумагой, и закрасил зелёной краской из баллона, которая, — как и шпатлёвка, — валялась без дела в багажнике уже долгое время, после какого-то небольшого косметического ремонта. Теперь пулевых дыр совсем невидно. Трещины на стекле — пусть и не сильные, на «Ниве» — дело обычное. Как ни как — джип, точнее, паркетник, по утверждения одного моего друга — первый в мире. На таких машинах люди отдыхают экстремально, всякое случается — то ветка упадёт, то ещё чего. В общем вопросов и подозрений, со стороны органов, вызвать это не должно. Правую дверь мы вычистили от осколков — похоже, что стекло просто открыто, полностью. А на ночь можно будет обернуть пакет, зафиксировать его — захлопнув дверцу. Пакет зажмётся между уплотнителем и дверью: дождь не пропустит, тепло не выпустит. Поковырявшись в салоне «Опеля», нам с Серёгой удалось обнаружить под обивкой двери пакет с двадцатью тысячами рублей, заботливо перекрученных резинкой. Видать, на случай возил, откупится, если что. В нише под сидением лежал обёрнутый пакетом в несколько слоёв кулёк. Серёга, проводивший обыск, ткнул в пакет ножом, и на капот посыпалась мелко измельчённая высушенная трава.