Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Машина жива, вроде, движка работает! — отчитался Серёга. — Какой план, камрад?

— Либо запереться в баре, и отстреливаться до «последнего патрона», либо рисовать сквозняк! — прохрипел я осипшим от пороховой гари голосом. — Предлагаю второй вариант — скоро подтянутся серьёзные люди и менты! Поройся в багажнике «Опеля». Сдаётся мне, в этой машине к нашим «рэкитирам» вместе с помощниками оружие приехало! — предположил я.

Серёга тенью метнулся к багажнику, открыл его и, покопавшись там какое-то время, вернулся, с торчащими из-за спины стволами накинутых на плечо ружей, и увесистым полиэтиленовым пакетом в руках.

— «ИЖ-27» и «Сайга», патроны — двенашка и девятка под «ПМ»! — сообщил он, набивая усиленный магазин «Сайги».

Справа от нас, в кустах, хрустнула ветка, — Серёга, резко примкнув магазин к «Сайге», и передёрнув затвор, выстрелил пять раз подряд в сторону донёсшегося хруста, слегка смещая ствол в сторону, после каждого выстрела. Из кустов послышалась матерная ругань и стоны.

— Попал! — тихо сказал Серёга, и вновь принялся набивать магазин патронами.

Я достал пистолет Серёги из-за ремня, передал ему «Шмайссер» с одним примкнутым, и двумя запасными магазинами:

— Теперь ты меня прикрой, я машину подгоню. Борис где?

— В баре, у выхода заднего ждёт! — ответил Серёга, запихивая запасной магазин в карман.

Я резко побежал к «Ниве», Серёга дал несколько коротких очередей, просвистевших справа и слева от меня. Едкий запах пороха и тола, не чувствуемый мною в «Опеле», ударил в нос. Пахло кровью. Фары «девяносто девятой» потухли, то ли пулей прострелило, то ли осколками гранат разбило. В тени машины я споткнулся о что-то мягкое, не удержался, и упал. Начав ощупывать руками опору, чтоб подняться, вляпался во что-то липкое и холодное и понял — это кровь убитого мною парня. Я потрогал тело, лежащее рядом — он был тёплым, прощупывался пульс. Парень еле слышно постанывал.

«Живой, значит!» — обрадовался я. «Может, подлечат, поставят на ноги, одумается пацан — поймёт ценность жизни, подберёт себе профессию попроще, где не нужно будет стрелять и убивать! Мне бы тоже тогда, послушать Машу, — вернулась ко мне недавняя мысль, — Работать себе, как работал, денежки копить. Домик выкупить где-нибудь в глуши, рядом чтоб река была. Отвести туда Машку, жить там с ней; жить с любимой девушкой, думать о детях наших… но теперь нет такой возможности, есть только ненависть и злость, засевшая глубоко в душе. Есть только пустота, и вакуум, впитавший в себя мою душу. Злость на судьбу, на себя, на тех людей, что лишили жизни Машу, а затем лишились и своих. Но не все — главный из них, пёс, продолжает жить и радоваться, — продолжает строить коварные планы, по выбиванию долгов, отжиму денег у людей. И с ним нужно, во что бы то ни стало, расплатится сполна, за всё и за всех, обиженных и уничтоженных им. За всю кровь, пролитую его руками, за все искалеченные людские судьбы!»

Я бросился к водительской двери, рывком открыл её, пригнувшись на случай, включил заднюю передачу, и резко, объезжая машины бандитов прямо по кустам, поехал к еле светящемуся, на фоне чёрной стены, квадрату пожарного выхода бара. В открытый багажник тыкались ветки кустов, обтираясь об сложенные сумки, и оставляя свои листья. Подъехав к зданию, я резко развернулся — послышался звук раздавленных колёсами бутылок; проехал чуть вперёд, скрывая правую сторону машины за кирпичной стеной здания, так, чтоб пассажиры могли бы пройти. Резко остановился — хлопнула дверка багажника. Где-то в сознании промелькнула не уместная мысль, что амортизаторы багажника ослабли, вытек один из них, поменять бы надо. «Какие нахрен амортизаторы! — попытался я взять себя в руки. — Тут бы живыми выбраться из этого проклятого города!» Серёга, подбежав к «Ниве», вновь открыл его, бросая не пригодившуюся сумку с боеприпасом в салон машины. Из-за стены появился Борис, с двумя девушками, бросил в багажник раздутую спортивную сумку, позвякивающую бутылочным стеклом, захлопнул дверцу и, подгоняя девушек вперёд себя, он затолкал их в машину.

— Здорово! — произнёс он на ходу, захлопывая пассажирскую дверцу. — Выспался?

— Это кто такие? — спросил я, указав на девушек, тихо сидящих сзади.

— Потом, давай, погнали от сюда! — поторопил меня Левинц, который находился в приподнятом настроении.

— Погоди, где Серый? — спросил его я.

Тут я увидел разворачивающийся сзади одноглазый «Опель».

— Он тачку взял, за нами поедет! — сказал Борис то, что я и без него уже понял.

— Давай дуй к нему, если погоня будет — прикроешь нас! — тоном, не терпящим возражений, отчеканил я. — У него автомат и дробовик там есть!

Левинц медленно, нехотя открыл дверцу, но оказавшись на улице, он всё же ускорился в движениях; он бегом направился к уже развернувшемуся, и светящему одной фарой «Опелю». Полыхнула огнём девяносто девятая, заботливо подпалённая Серёгой — освещая кусты вокруг себя, машина разгоралась ярким, чадящим факелом.

— Ебать-копать — да теперь о нас точно весь город узнает! — вслух, забыв про общество притихших девушек, высказал свою мысль я.

«Хотя, выстрелы и взрывы гранат привлекли больше внимания, чем пока ещё слабое зарево только разгорающийся машины! — подумал я, успокаивая себя. — Ещё темно, и чёрный, жирный дым пока не виден — но грядёт рассвет, а с ним и большие неприятности!»

Серёга выбежал из бара с канистрой в руке, сделал струйкой бензина «дорожку», подпалил её. Огонь резко вспыхнул, воспламеняясь, устремился внутрь помещения.

— Ты что творишь?! — крикнул я, хотя и знал, что меня никто, кроме сидящих на заднем сидении девушек, не услышит.

«А что он творит? Хуже в любом случае уже не будет!» — пронеслась в голове запоздалая мысль.

Я вдавил педаль газа, уносясь прочь из такого тихого, и оказавшегося негостеприимным, города. Светало. Салон машины наполнился запахом женских духов, алкоголя, и свежестью утра, пробивающейся сквозь стекло открытой форточки. Рассвет полыхал розовым заревом над горизонтом — день обещал быть солнечным. Лобовое окно, слева, было раскрашено белой паутиной мелких трещин. Пулевого отверстия не было. То ли волной взрывной, то ли осколком гранаты задело. «Стекло под замену» — отметил я про себя, неосознанно подсчитывая ущерб от ночного боя. Фонари на улицах погасли, но рассвет ещё не наступил полностью; не прогнало ещё восстающее солнце ночную тьму, укрывающуюся в подворотнях, под деревьями. Во многих окнах, проносившихся за окном домов, уже горел свет — люди слышали выстрелы и взрывы. Не спят, встревоженные небывалыми, судя по всему, в этих тихих местах, событиями. Сзади, прилипнув хвостом, ехал одноглазый «Опель». Его стекло полностью было усыпано трещинами, казалось, что по нему размазали серую краску. Оставалось тихо удивляться: как Серёга видит сквозь него дорогу? Дома закончились, и наконец, мы выехали на дорогу, ведущую к трассе. Началось поле, которое наша дорога асфальтовой полоской разделяла на две больших части. Краем глаза я уловил движение справа. По полю, наперерез нам, оставляя за собой клубы пыли, несся чёрный джип. Сердце, только начавшее умеренно стучать, снова бешено заколотилось, в предчувствие притока адреналина. Я прибавил газу, девушки на заднем сидении, о которых я совсем позабыл, увидев надвигающуюся опасность, тихо заскулили, вжавшись и как-то уменьшившись сразу. Стрелка спидометра легла на отметку «150». Быстрее моя старушка ехать просто не могла. Нужно было не дать джипу перерезать нам путь, и им, — тем самым, — получить выгодную позицию для стрельбы по нам. Ветер резкими порывами врывался в салон машины, через моё приоткрытое окно, закладывая уши и разбрасывая причудливыми волнами волосы девушек. Братва подсуетилась, встревоженная ночным звонком «пёстрого», ускользнувшего от пули, и сбивчиво объяснившему старшим суть дела. «Хорошо хоть у братвы машина одна!» — только подумал я об этом, как сквозь завывающие потоки ветра, услышал звуки выстрелов сзади. Стреляли из «Сайги». Посмотрев в зеркало, я увидел другой джип, метающийся по дороге, пристроившийся за «Опелем»; его водитель бросал машину из стороны в сторону, пытаясь увернутся от выпущенной Левинцом дроби. Вдалеке, сзади, светили фары ещё одной машины — светили очень ярко, судя по всему, вместе с фарами светят несколько мощных ксеноновых противотуманок. Джип, надвигавшийся справа, уже был рядом — но мы успевали его обогнать. Водитель его не жалел машину — она сильно подпрыгивала на ухабах и ямах, не снижая скорости. Я увидел открывшееся заднее окно тонированного джипа, из которого, блеснув рыжим цевьём, высунулось хищное дуло «Калаша».