Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Мы расположились, все вещи оставили в машине, взяли с собой лишь необходимое. Оружие тоже решено было оставить в машине, в потайной нише, куда с трудом всё поместилось. Приняв душ, смыв с себя пыль и пот прошедших дней, я лёг спать. Сон сразу накрыл меня, я уснул, невзирая на то, что был в незнакомом месте, с незнакомыми, по сути, людьми. Когда я проснулся, за окном было уже темно. В первую секунду мне показалось, что я вновь очутился в штабе у Фрица. Парней в номере не было. Я встал, включил свет. «Куда они делись?» — спросил я сам у себя. Я проспал почти двенадцать часов, выспался впрок. Одевшись, я спустился к администратору:

— Девушка, не подскажите, давно ли ушли мои друзья?

— Они ушли после обеда, как вышли — так и не приходили больше! — ответила девушка, которую мы разочаровали при заселении.

— А есть в вашем городе круглосуточные бары или клубы?

— Есть бар, как раз не далеко отсюда. «Канна» [35] Старое жаргонное слово, означает: бар, ресторан; так же столовая в тюрьме, стол (место) для еды в камере называется.

— Этот бар как-то связан с кино? — спросил я, стараясь укрепить нашу легенду в глазах девушки.

— Причём тут кино? — она посмотрела на меня как на дурака.

— Каннский кинофестиваль — есть такое мероприятие! Не слышали?

— Нет; — ответила девушка. — А вы о «Чехе» не слышали?

— Нет; — ответил я.

— Ну вот и не надо тут передо мною умничать! Есть у нас такой человек, который владеет этим заведением.

— Да ладно, извините! Так как пройти, не подскажите?

Девушка объяснила мне дорогу, поблагодарив её за помощь, я отправился на поиски своих друзей. Выйдя из дверей гостиницы, я остановился. Прохладная ночь окутала меня. Как прекрасен был этот ночной провинциальный городок! Идя по тихим и освещённым улицам, я вспоминал продиктованную девушкой дорогу. До бара было минут десять пешком. Я шёл, звук моих шагов разлетался по округе, отражаясь от домов. Листья слегка шелестели на деревьях и кустах, потревоженные редкими порывами еле ощутимого ночного ветерка. Я шёл по освещённой фонарями улице, погрузившись в свои мысли. Как было бы хорошо, если бы сейчас рядом со мною была Маша! Ей бы понравилась прогулка по такому тихому, кажущимся безлюдным, городу. Я не спеша шёл, отражённые на асфальте пятна яркого света фонарей, медленно проплавали синеватыми кругами под моими ногами. «Маша… как же так получилось, милая, что я тебя не сберёг?» Больше нет твоего палача, который забрал твою жизнь, твою силу, и молодость — но на душе от этого не легче! «Ах, Маша, Маша… почему в жизни случается именно так: только нашёл своё счастье, только жизнь начала устраиваться, и каждый день стал долгожданным и радостным, как вдруг… мне стоило послушать тебя, и не ехать в этот дурацкий поход, который я чувствую, станет для меня последним! Я сам всё уничтожил, всё то, чего так долго искал и хотел найти в этой жизни!» проклятый ком в горле вновь дал о себе знать. Я вышел на небольшую площадь, в центре которой стояло белое двух этажное строение с двумя колоннами у входа; рядом несколько припаркованных машин такси, над входом в здание горела лампа, освещающая название бара: «Канна». Из щелей, занавешенных шторами окон, мерцал, переливаясь, разноцветный свет, слышался тяжёлый музыкальный бас. Около входа перетаптывалась компания из трёх человек, что-то бурно обсуждающих между собой. За их спинами стояла машина, тонированная «Ваз-21099», с включенными габаритами. Завидев меня, оживлённая компания затихла, парни принялись с интересом меня разглядывать.

— Здорово! — по-свойски поздоровался я, приблизившись к входу.

— Здорово! — ответил тощий парень в разноцветной, пестрящей красками, одежде.

Двое других парней, похожих друг на друга, стояли немного в стороне, и угрюмо, с настороженностью сторожевых псов, сверлили меня недружелюбными взглядами. У одного из них, красовался под глазом фингал, на пол лица — свежий, ещё не успевший отечь и потемнеть.

— Ты случайно не с этими? — спросил «пёстрый», кивнув головой в сторону клуба.

— С какими? — спросил я, хотя уже понял о ком речь.

— Твои дружки там развлекаются? — задал тот же вопрос, но другими словами, «пёстрый».

— У меня много дружков! — продолжал «работать под дурачка» я.

— Сегодня приехали, в гостинице остановились, с киностудии Московской, — нервно отчеканил тот. Чувствовалось, что это описание он повторяет уже не первый раз за сегодня.

— Да, это мои друзья. Что стряслось-то?

— Да ничего, мы вот их ждём тут, разговор к ним есть! — вмешался в разговор один из близнецов.

— Что натворили? — спросил я.

— К девушке моей, приставать начали! — ответил «пёстрый», которого про себя я непроизвольно обозвал «попугаем».

— И что, вы втроём остановить не смогли?

— Слушай, ты ещё подъёбывать будешь? Там, в Москве все такие охуевшие? Или только те, кто сумки киношникам носят?

— Надо бы их поучить, как с людьми разговаривать! — вмешался «подбитый» здоровяк.

— Я смотрю, учитель из тебя не очень; — заметил я, покосившись на его фингал.

Парень с синяком резко дёрнулся, замахнулся для удара, но тут вмешался «пёстрый», и остановил «подбитого»:

— Тихо, дружище, погоди пока, — примирительно сказал он, сжав ладонями его кулак, — Эти два осла уже подгашенные — с ними разговаривать можно лишь кулаками. А этот, — он кивком указал на меня, — ещё трезвый, давай с ним, что ли потолкуем, пока ты ему все зубы не вышиб, и он ещё может свободно шевелить языком!

«Подбитый» опустил руку, отведённую назад для замаха и, отступив на полшага назад, и без слов сверлил меня ненавидящим взглядом. Парень, в яркой одежде, выдвинулся вперёд, подойдя ко мне вплотную:

— В общем, дружище, — тихо, доверительно, обратился он ко мне, — Расклад такой: ты башляешь, и мы мирно расходимся. Да, и этих, кентов своих забери, и чтоб вас здесь, в этом городе, ни я, ни мои друзья, с сегодняшнего утра не видели! Нам побоку все ваши дела, которые вы успели, или не успели сделать в нашем городе. Понял меня? — он слегка повысил голос, и услышавшие наш разговор «близнецы» одновременно улыбнулись.

Я почувствовал, что пока мы не решим вопрос, меня не отпустят. Выяснить же, кто прав — а кто не прав, без слова второй стороны, не получится. Парни, представят ситуацию со своей стороны, где они будут во всём правы. Но для установления истинного положения вещей, необходимо свести пострадавшую сторону, с «нападавшей». Да и девушку эту, причину спора, тоже неплохо было бы расспросить. Диктовать же свои условия, в чужом городе, со своими порядками, со своими авторитетами и понятиями, глупо… без оружия…

— Понял! — ответил я, после недолгой паузы. — Сколько?