Александр Варго - Не та дверь [сборник]

— Пойдем, — услышал он тихий голос. — Бабу-ягу прогонять.

Они подошли к окну парикмахерской и встали слева от него. Не особенно большое, оно тем не менее вполне позволяло разглядеть, что происходит внутри залы. Конечно, взрослому человеку. Таким малышам, как Женя, рассчитывать на самих себя не приходилось.

Вася подхватил сына под руки и заявил:

— Ноги выпрями и держи!

Ему вовсе не хотелось, чтобы Женька проехался грязными подошвами по отцовской куртке.

Когда сын выполнил то, что было сказано, Вася аккуратно посадил его на плечи. Теперь Женя получил отличный обзор. Он ойкнул и тут же попросил отца прижаться плотнее к стене, так, чтобы парикмахершам их не было видно.

Вася послушно выполнил просьбу и улыбнулся. Надо же, как сын вжился в роль. Словно там, в парикмахерской, и в самом деле сидела ведьма.

Женя вдруг подался вперед, наклонил голову, и Вася едва успел принять серьезный вид.

— Папа, я выгляну и тебе сразу покажу, — по-прежнему шепотом сказал сын, глядя на отца сверху вниз.

Вася кивнул и чуть-чуть отклонился от стены.

Люба стояла за его спиной. Пользуясь тем, что ее не видят, она скорчила гримаску.

— Тоже мне, устроили тут цирк, — пробормотала девочка любимое выражение классной руководительницы Елены Сергеевны.

Она огляделась, поколебалась пару секунд и быстро забежала на лестницу, которая находилась позади и вела к продуктовому магазинчику, располагавшемуся по соседству с парикмахерской. С широкой площадки перед входной дверью ярко освещенная зала открылась ей почти целиком.

Люба вытянула шею. Интересно, кого ее глупый братик назовет Бабой-ягой? Отчего-то слегка волнуясь, она заглянула внутрь.

Справа, у окна, стригла какого-то старого толстяка тощая тетя. Она то и дело улыбалась ему, но в ответ получала лишь хмурые взгляды. Это Люба увидела в зеркале.

Девочка покачала головой. Нет, не Баба-яга. Ну, то есть она, Люба, эту тетю не выбрала бы на такую должность.

Взгляд Любы заскользил. Следующая парикмахерша показалась ей слишком уж румяной да добродушной. Как в такой увидеть ведьму?

Люба посмотрела в самый дальний угол, где почти на стыке двух зеркальных стен стояла третья парикмахерша, отвернувшись от окна. Девочка увидела сутулую спину, на которой туго натягивался светло-голубой халат с синими завязками от передника, и сердце ее екнуло. Сзади казалось, что у парикмахерши вовсе не было головы, хотя, конечно же, она просто нагнулась к тому человеку, которого стригла. Вот из-за колеса спины показался тяжелый узел седых волос, справа вынырнула рука с ножницами.

Люба увидела ее словно бы совсем рядом с собой. Мучнисто-белая кожа, как будто никогда не бывавшая под солнечными лучами. Темные пигментные пятна и пятнышки, которые делали эту белизну еще более неестественной. Синеватые вены, протянувшиеся к пальцам узловатыми веревками.

Люба зажала рот ладошкой и отшатнулась. Нельзя, чтобы ее увидели! Она прыгнула влево, к входу в магазинчик, убедилась в том, что из парикмахерской ее больше не видно, и успокоилась. Кажется, все было в порядке.

— Папа, смотри, — прошептал Женя. — Вон она, Баба-яга.

Люба взглянула на младшего брата, медленно отступила от двери на один шажок и поняла, что Женя показывает вовсе не на ужасную старуху в углу, а на ее соседку, ту самую бабушку, которая Любе показалась очень хорошей.

— Это Баба-яга? — услышала она голос отца. — Женя, ты уверен? Может, вон та, в углу?

Женя замотал головой.

— Нет! — заявил он и тут же отскочил в сторону, испуганный своим громким возгласом. — Нет, папа! Эта!

— Ладно. — Вася поднял руки, удивленный горячностью сына. — Тебе виднее, конечно. А теперь…

Он огляделся. Народу на улице хватало. Утро субботы, отличная погода — понятное дело. Хорошо, что Вася по пути к парикмахерской успел придумать, как быть в этом случае.

От парикмахерской к тротуару вела короткая дорожка, вдоль которой стоял информационный стенд. Вася ссадил сына с плеч, встал у левого, дальнего от дома края, едва не прижимаясь носом к стеклу, и вынул руки из карманов.

«Минимум жестов! — сказал он себе. Размахивать руками как ветряная мельница, да еще и читать заклинания завывающим голосом — устаревшая техника. Мы, колдуны двадцать первого века, ведем себя гораздо приличнее».

Вася прокрутил в голове заклинание, придуманное заранее, представил, какими жестами сопроводит его, и посмотрел на Женю. Сын стоял слева и не сводил с него глаз. Впрочем, про игру в прятки он все-таки не забыл, встал так, чтобы между окном и ним оказался папа, которого было отлично видно из парикмахерской. Васе отчего-то на миг стало неуютно.

«Будет тут уютно, — заявил он сам себе. — Если надо дурака валять при всем честном народе».

Вася громко хрустнул пальцами и замер, глядя на сына. Тот враз побледнел, зажмурился, сжал кулачки и засунул их в карманы как можно глубже.

Таким Женю он еще не видел. Вася полностью повернулся к нему и открыл рот.

«Просто сделай это, — сказал голос в голове, здорово похожий на его собственный. — Пора уже».

Вася огляделся по сторонам, снова посмотрел на сына. Тот так и стоял зажмурившись.

«Он же не увидит, как я тут пальцами буду шевелить, колдуна изображая, и вряд ли много услышит из-за городского шума. Значит, все пройдет впустую. Ведь весь спектакль затеян ради него», — подумал отец, присел на корточки и с удовольствием отметил, что теперь со стороны это выглядит нормально.

У мальчика какие-то огорчения, а добрый папа пытается его утешить.

Вася глянул через плечо. В парикмахерской вроде все было как обычно. Клиенты сидели перед зеркалами, мастера приводили их головы в порядок. Никому не было никакого дела до Васи и его детей.

— Папа, прогони Бабу-ягу, — тихо сказала Люба, стоявшая за спиной у брата — А то нам с Женей страшно.

— Конечно, егоза. Вот прямо сейчас и прогоню, чтобы ни следа от нее не осталось.

Он увидел, как Женины глаза чуть приоткрылись, и обрадовался. Похоже, действует!

Чародей еще раз прогнал в голове заклинание, соединил кончики пальцев и начал произносить его, стараясь помнить про жесты. Вася тут же обнаружил, что говорить вслух несуществующие и просто длинные слова куда труднее, чем мысленно. Ему пришлось замедлиться, чтобы ненароком не сбиться.

На парикмахерскую Вася больше не оборачивался. Во-первых, не хотел отвлекаться, а во-вторых, куда важнее для него было следить за сыном. С каждым новым словом заклинания тот все больше успокаивался. Глаза из зажмуренных стали просто закрытыми, между веками появились узенькие щелки и начали понемногу расширяться. Женя перестал плотно сжимать губы… но кулаки по-прежнему оставались в карманах.

— …энергоколлапс! — закончил Вася и посмотрел сыну в глаза. — Вот и все, Женька! Не будет теперь Бабы-яги.