Бентли Литтл - Хранилище

В гардеробе не осталось ничего, кроме кожаной формы, в которой Билл был вчера на тренировке; он надел ее и вышел из номера. В коридоре его ждал светловолосый мужчина в практически такой же одежде, который проводил Билла к лифту. Они поднялись на последний этаж башни, в зал совещаний. На этот раз Кинг был там один, больше за столом никого не было, и охранник, проводив Билла, тотчас же отступил обратно в кабину лифта.

Двери закрылись, и Билл впервые остался наедине с Ньюменом Кингом.

Даже после всего того, что с ним произошло, даже после всего того, через что ему пришлось пройти, физическое присутствие председателя правления показалось Биллу устрашающим. И в этом не было ничего рационального, логичного, осознанного. Это был животный страх, чисто инстинктивный, и Биллу всеми фибрами своей души захотелось вернуть лифт и как можно быстрее бежать из этого помещения. Однако он сохранил внешнее спокойствие и остался стоять на месте, дожидаясь, когда Кинг медленно приблизится к нему.

Как всегда, губы Кинга улыбались, однако глаза светились черным безумием. Подойдя к Биллу, Кинг остановился и улыбнулся.

— Примите мои поздравления. В этом году вы стали лучшим выпускником курсов директоров. Пора отметить ваши достижения. — Он широко взмахнул рукой, указывая на карту на стене. — Можете взять любое «Хранилище». Выбирайте!

— Джунипер, — сказал Билл. Его голос прозвучал слабо, неуверенно.

Председатель правления рассмеялся от всей души.

— А где же еще? Как правило, когда мы приглашаем нового директора, мы перевозим на новое место всю его семью, чтобы она смогла обустроиться к тому времени, как будет завершено его обучение. Однако сейчас у нас возникла вакансия в Джунипере, а поскольку вы уже сказали, что хотите получить назначение именно туда, я даю вам это «Хранилище»!

Лицо Кинга засияло ослепительной улыбкой, и Биллу пришлось отвести взгляд от его неестественно бледного лица.

И снова в руке Кинга словно из пустоты появилась пачка бумаг, и он разложил документы на столе перед Биллом.

— Ну, как вам понравился маленький праздник вчера ночью? — спросил он, заговорщически поднимая брови.

Биллу стало тошно.

— Не беспокойтесь. Подобные маленькие прелести предназначаются исключительно для одних директоров, и мы предпочитаем, чтобы больше никто ни о чем не знал. — Хихикнув, он ткнул Билла локтем. — Если вы никому не скажете, я тоже молчок, а?

Билл кивнул.

Достав откуда-то ручку, Кинг протянул ее Биллу.

— А теперь, будьте добры, подпишите договор, и дело сделано.

Биллу хотелось прочитать документ перед тем, как подписывать его, однако он чувствовал себя неуютно наедине с Кингом, на таком близком расстоянии, поэтому, бегло пробежав взглядом текст и убедившись в том, что в нем нет ничего откровенно подозрительного и необычного, черкнул свою подпись в отведенных местах и вернул листы председателю правления.

— Теперь вы один из нас! — воскликнул Кинг, хлопнув его по спине. — Теперь вы часть «Хранилища»!

Двери лифта открылись, и в зал совещаний хлынула толпа подпевал в костюмах, с одинаковыми радостными улыбками на лицах, которые принялись поздравлять Билла, пожимать ему руку и хлопать его по спине. Затем все сели за стол. Двери лифта открылись снова, и отряд красавиц в бикини ввез в зал столики с яствами.

— Пришло время позавтракать! — объявил сияющий Кинг. — Ешьте досыта! Впереди нас ждет долгий день! — Он поднял стакан апельсинового сока. — Предлагаю тост за Билла Дэвиса, нового директора нашего «Хранилища»!

Через час они уже были на борту черного лайнера, летящего назад в Финикс. Билл и Кинг, и подпевалы. Весь перелет, продолжавшийся два часа, Кинг дружески болтал с Биллом, рассказывая о будущем, о планах расширения, о том дне, когда все города страны станут домом для «Хранилища». Он сидел, изящно устроившись в элегантном кресле, одетый с иголочки, однако у него был такой вид, будто он пытается изобразить из себя того, кем на самом деле не является, и в салоне частного лайнера странные черты его лица и неестественно бледная кожа еще заметнее бросались в глаза.

На самом деле это был не диалог, а монолог, и по большей части Билл молча слушал. Он поймал себя на том, что снова и снова прокручивает в голове события прошлой ночи. Ну как он теперь сможет взглянуть в глаза Джинни?

Он предал ее, осквернил их любовь. Его совратило «Хранилище». Он отправился в Даллас, чтобы сразиться с ним, а стал его частью. Подцепил заразу и перебежал на сторону врага.

Нет, неправда. Теперь у него есть возможность сделать для Джунипера много хорошего. Можно будет исправить вред, причиненный городу, принять новую политику, отменить прежние разрушительные решения, приведшие Джунипер в то состояние, в котором город пребывает сегодня. Теперь он будет действовать изнутри системы, а не вне ее, и это позволит ему добиться во много раз больше того, что он смог бы сделать при других обстоятельствах. Он принял правильное решение. И не продался врагу.

Однако он все равно предал Джинни.

И это нельзя оправдать никакими отговорками о том, будто он действовал во имя высшего блага.

Цель не оправдывала средства.

Билл мысленно представил себе, как Джинни лежит в кровати, одна, без сна, моля Бога о том, чтобы он вернулся живой и невредимый, слепо доверяя ему.

Что он ей скажет? Как извинится перед ней? Заслужит ли он когда-либо ее прощение?

Билл понял, что беззвучно плачет, только когда Кинг нагнулся к нему и шепнул:

— Прекратите! Вы ведете себя как тряпка!

Посмотрев на председателя правления, Билл кивнул и отвернулся к иллюминатору.

— Будьте мужчиной, — продолжал Кинг. — Ведите себя, как подобает директору!

Когда самолет приземлился в аэропорту «Скай харбор», было уже около полудня. Из Финикса в Джунипер они поехали в лимузине. Билл, не желая разговаривать, на протяжении всей поездки делал вид, будто спит, но или председатель правления чувствовал, что он притворяется, или ему было все равно, и он всю дорогу непрерывно болтал.

Джунипер.

За время отсутствия Билла город изменился. Не то чтобы действительно изменился, по крайней мере, в физическом смысле, но теперь он был другим. Теперь Джунипер больше не производил впечатления умирающего города. И Билл больше не чувствовал себя бессильным остановить это угасание. Теперь у него была власть, и он видел город не как пустую, высохшую скорлупу, а как чистый холст, место, которое можно не просто вернуть в прежнее состояние, но и сделать многократно лучше того, что было раньше.

Билл хотел первым делом заехать домой, проведать Джинни и Шеннон, убедиться в том, что с ними все в порядке, что они живы.