Бентли Литтл - Хранилище

И все это было связано с «Хранилищем».

Билл проехал мимо пустого кафе. Окна были замазаны белой краской. То же можно было сказать про витрины большинства заведений на Главной улице.

Сегодня был вторник, день скидок, и чуть дальше перед бюро по трудоустройству выстроилась длинная очередь. Даже длиннее той, которая собралась, когда была закрыта лесопилка. В конце очереди стоял Фрэнк Уилсон, один из старых приятелей Харгроува, и хотя какой-то маленькой частице Билла захотелось злорадно заметить, что он получил по заслугам, особой радости он при этом не почувствовал.

Месть не всегда оказывается сладкой.

В очереди собралось немало строителей, и под металлической вывеской, уклончиво обозначающей заведение как «Отделение экономической безопасности штата Аризона», Билл заметил Теда Малори. Он помахал рукой, но Тед его не заметил, поэтому проехал мимо, не желая сигналить и тем самым привлекать к себе внимание.

По словам жены Теда, «Хранилище» разорило его подрядом на крышу, не выплатив заранее оговоренную сумму из-за многочисленных вычетов вследствие воображаемых ошибок и недоделок. С тех пор Тед оставался без работы. Ему пришлось распустить всех своих людей, и Шарлинда говорила, что, скорее всего, он будет вынужден объявить себя банкротом. В довершение ко всему их сына вместе с другими учениками поймали на том, что они бросали в школьный туалет петарды, и Теду и Шарлинде вместе с остальными родителями пришлось возмещать ущерб. Беда никогда не приходит одна, как говорил дед Билла, и его слова, черт побери, полностью соответствовали истине.

Особенно сейчас.

Магазин Стрита все еще держался на плаву. Билл, заглянув туда, купил алмазную иглу для проигрывателя грампластинок, которая была ему не нужна, и направился в музыкальный магазин.

Дуэйн кивнул, приветствуя его.

— Привет, — сказал Билл.

— И тебе привет.

— Наверное, мне не стоит спрашивать, — сказал Билл, направляясь к стеллажу с компакт-дисками, — но как у тебя дела?

— Ну, ты слышал, что произошло с радиостанцией, ведь так?

— Нет, — покачал головой Билл. — А что с ней случилось?

— Ее купило «Хранилище».

Застыв на месте, Билл обернулся к владельцу магазина.

— Проклятье!

— Точно. Все об этом молчат, но, полагаю, сделка была завершена на прошлой неделе. Станция перешла в новые руки с сегодняшнего дня. — Дуэйн невесело усмехнулся. — Даже сменила свое название. Теперь она «К-ХРАН».

— Зачем все это?

Дуэйн пожал плечами.

— Наверное, «Хранилище» хочет контролировать не только то, что мы покупаем, но и то, что мы слушаем. — Зайдя за прилавок, он включил приемник, и из колонок загремела однообразная, надоедливая попса. — Насколько я могу судить, крутят только ту музыку, которая есть на складе. Ты же знаешь эту старую пословицу: «Люди не знают то, что им не нравится; им нравится то, что они знают». Что ж, по части музыки это особенно справедливо. Вот почему в прошлом случались все эти скандалы с проплатой. Объективный факт: если музыка звучит по радио, если ее слышат достаточно часто, она начинает нравиться. — Дуэйн выключил приемник. — У «Хранилища» не будет никаких проблем с продвижением подобного мусора.

— Но почему Уорд и Роберт продали радиостанцию? Она ведь приносила деньги.

— По слухам, «Хранилище» сделало им такое предложение, от которого они не смогли отказаться.

— И что это означает?

Дуэйн пожал плечами.

— Ты хочешь сказать, им предложили большие деньги? Или же запугали?

— Возможно, и то и другое. — Он поднял палец, останавливая Билла. — Я лишь повторяю то, что слышал. Сам я ничего не знаю.

У Билла даже не возникло желания возразить. Он должен был бы возмущаться и бушевать. Однако промолчал. Он чувствовал себя выжатым, измученным. Ему вспомнился сон про асфальтоукладчик. Вот чем было для него «Хранилище»: неумолимой силой, решительно настроенной на то, чтобы беспощадно перепахать жизнь всего города.

— Наверное, ты уже слышал, что наша радиостанция сменила формат. Теперь они передают ведущую двадцатку хит-парада. Точка. Кантри-музыки больше нет.

— Нет?

— Нет и не будет.

— У нас в городе это никому не понравится.

— Выбора все равно нет. К тому же люди по своей натуре пассивны. Они будут какое-то время ворчать и жаловаться, но затем привыкнут. Приспособятся. Им будет гораздо удобнее слушать ту музыку, которую предлагают, чем писать письма, звонить, к кому-то обращаться, чтобы это изменить. Такова человеческая природа.

Билл понимал, что Дуэйн прав. Это было печально, но тут ничего нельзя было поделать. Способность человека приспосабливаться практически ко всему считается одним из его главных преимуществ, но также и одним из главных недостатков. Это делает человека податливым, внушаемым.

Дуэйн слабо усмехнулся.

— Обещай мне одну вещь. Если ты когда-нибудь выиграешь в лотерею — скажем, выиграешь тридцать миллионов долларов в «Пауэр-лото», — ты выкупишь нашу радиостанцию и вернешь на нее приличную музыку.

Билл заставил себя улыбнуться.

— Договорились.

В магазине не было ничего нового, ничего такого, что было ему нужно, но он купил несколько компакт-дисков, хотя эти альбомы уже имелись у него на виниле.

Наверное, за последние три месяца Билл оставил в магазине Дуэйна больше, чем за весь предыдущий год, но Джинни, похоже, понимала, в чем тут дело, и он не сомневался, что она не станет ругать его за сегодняшние приобретения.

Хотя ему было не по дороге, на обратном пути он проехал мимо «Хранилища». Не в пример пустынной Главной улице, стоянка перед магазином была заполнена машинами.

Даже несмотря на то, что сегодня рабочий день.

Даже несмотря на то, что была середина дня.

Билл проехал мимо, не сбавляя скорость, глядя в окно. От лужайки, которая когда-то была здесь, не осталось и следа. Очертания и рельеф площадки полностью изменились, и теперь это место выглядело так, будто «Хранилище» стояло здесь всегда.

Свернув направо на улицу, ведущую через Криксайд-Акрс, Билл затем по грунтовой дороге проехал домой.

Где до вечера работал над документацией к программе бухгалтерского учета «Хранилища».

Лето.

Шеннон проснулась поздно, не спеша позавтракала, затем повалялась в кровати, уставившись в пустоту и слушая радио. Она ненавидела лето, хотя и не могла сказать, когда это началось, когда ее чувства развернулись на сто восемьдесят градусов. Раньше ей нравилось это время года. В детстве не было ничего лучше этих трех месяцев без школы, и длинные летние дни предлагали бесчисленные возможности. Шеннон просыпалась рано утром, ложилась спать поздно вечером, проводя все светлое время суток, играя с подругами.