Бентли Литтл - Хранилище

Однако настроение у Шеннон было приподнятое. За последние пять дней она сбросила целых три фунта и при том не вызвала у матери никаких подозрений. Воспользовавшись советом мистера Лэма, девушка вместо того, чтобы отказываться от еды, перешла к тактике «нажраться и проблеваться», и результат получился блестящий.

Если все будет и дальше продолжаться в таком же темпе, к концу месяца она сгонит вес до поставленного для себя значения.

Все остальные сотрудники, которым сегодня предстояло работать в утреннюю смену, выстроились в шеренгу. Они стояли, расправив спины, заложив руки за спину, расставив ноги на ширине плеч, в официальной позе «Хранилища», слушая, как мистер Лэм говорил им об открытии нового отделения компании в городе Хокс-Ридж, штат Вайоминг. Тем самым общее число «Хранилищ» в Соединенных Штатах доходило до трехсот пяти. А триста пять, объяснил менеджер по кадрам, это очень мощное и значимое в духовном плане число.

Здесь, в Джунипере, продолжал он, в продовольственном отделе состоится однодневная распродажа хлебопекарной продукции, а также в секции автомобильных запчастей начнется недельная акция продажи антифриза и незамерзающей жидкости для омывания стекол.

Закончив рассказывать о новостях, мистер Лэм перешел к той части, которую Шеннон терпеть не могла.

К ритуальным песнопениям.

Мистер Лэм встал перед строем сотрудников, обвел взглядом их лица, затем указал на стоящую в середине Мей Браун. Шеренга разделилась в этом месте: Мей и все те, кто стоял слева от нее, отошли к противоположной стене бетонного коридора, мистер Лэм остался стоять посредине.

— Итак, — сказал он, — повторяйте за мной: я всецело предан «Хранилищу».

— Я всецело предан «Хранилищу».

— «Хранилище» значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья.

— «Хранилище» значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья.

Шеннон видела свою сестру, стоящую у стены напротив. Сэм распевала во весь голос, захваченная происходящим подобно фанатичному члену религиозной секты, и Шеннон, увидев свою сестру в таком исступлении, ощутила смутное беспокойство. Самой ей подобные песнопения не доставляли никакого удовольствия. От своих родителей она унаследовала презрительное отношение к конформизму в любом его проявлении, и то обстоятельство, что Сэм так безропотно повиновалась навязанному восторгу, насильно принужденным товарищеским отношениям, вызывало у нее тревогу.

Песнопения завершились непременным «Да здравствует “Хранилище”!», после чего все сотрудники группами по пять человек поднялись наверх, готовые приступить к работе.

Это произошло незадолго до полудня.

Ее поймали.

В каком-то смысле это явилось облегчением. Все это время Шеннон, работая в торговом зале, со страхом думала о том, что столкнется здесь с отцом или матерью. Короткие передышки случались только тогда, когда она уходила на склад или в подсобное помещение, закрытое для посторонних. С самого первого рабочего дня она жила в нескончаемом ужасе сознания того, что родители рано или поздно обязательно узнают, что она устроилась на работу не к Джорджу, а в «Хранилище».

К счастью, когда это наконец произошло, с ней рядом была Сэм. Сестра забежала к ней, чтобы одолжить двадцатипятицентовую монетку для автомата с кока-колой в комнате отдыха, и Шеннон рылась в кошельке, как вдруг, подняв взгляд, увидела своих родителей, целенаправленно направлявшихся к ней.

У нее во рту мгновенно пересохло.

Родители остановились перед прилавком. Рот отца сжался в угрюмую прямую линию.

— Ты нас обманула, Шеннон.

Девушка не знала, что ответить, как себя вести. Родители никогда ее не били, редко вообще наказывали ее, но вот сейчас она стояла, боясь смотреть им в глаза. Ну почему она совершила такую глупость? Что на нее нашло? Шеннон стояла, уставившись на свои руки, которые не тряслись только потому, что она с силой прижала их к прилавку.

— Разве мы не говорили об этом? — спросил отец.

Подняв взгляд, Шеннон слабо кивнула.

Отец посмотрел ей в глаза.

— Я хочу, чтобы ты уволилась отсюда. — Он переглянулся с матерью, и та кивнула. — Мы оба этого хотим.

— Она не должна вам подчиняться, — вмешалась Сэм.

— А я говорю, что она должна отсюда уйти.

— А почему вы не спрашиваете у Шеннон, что она сама думает?

Шеннон снова уставилась на свои руки. Она не хотела увольняться из «Хранилища», но ей не хотелось также и делать больно родителям, однако совместить это было нельзя. Просто невозможно. Наверное, вот что понималось под тем, чтобы повзрослеть и уйти от родителей.

«“Хранилище” значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья».

— Мне нравится здесь работать, — наконец решилась Шеннон.

На этот раз заговорила мать.

— А мне это не нравится, — сказала она. — Здесь нездоровое место.

— Здесь обитает зло, — добавил отец.

Шеннон смущенно оглянулась по сторонам, убеждаясь в том, что никто их не слышит.

— Господи, пап, потише, — прошептала она. — Ты говоришь глупости.

— Зло? — рассмеялась Сэм. — Это универмаг розничной торговли, а не храм Сатаны.

— И тебе не нужно здесь работать.

— Оставьте меня в покое!

Шеннон в тревоге перевела взгляд с родителей на сестру, не зная, что думать. Воинственный настрой Сэм ее поразил. Казалось, сестра принимала все на свой счет, и хотя Шеннон была признательна за поддержку, она хотела, чтобы та успокоилась, не относилась ко всему так серьезно.

Речь идет всего лишь о подработке. Если понадобится, она найдет себе другое место.

Подобное поведение было не в натуре Сэм, но, задумавшись, Шеннон вдруг поняла, что сестра ведет себя немного странно с тех самых пор, как начала работать в «Хранилище». Она всегда была паинькой, никогда не впутывалась в неприятности, всегда все делала правильно, однако сейчас, похоже, решительно вознамерилась разбить этот образ.

Вся беда была в том, что Сэм, похоже, нисколько этому не радовалась. Казалось, она вовсе этого не хотела. Казалось, ее принуждали.

И вот теперь Шеннон уже начинала соглашаться со своими родителями.

«“Хранилище” значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья».

— Послушайте, — сказала она, — я должна работать до пяти часов, и я буду работать до пяти часов. Бейте меня, ругайте, наказывайте — как вам угодно. Но домой я вернусь только тогда, когда закончится моя смена. И тогда мы обо всем поговорим. — Она посмотрела отцу в глаза. — Договорились?

К ее удивлению, родители согласились — хотя в первую очередь благодаря матери, а не отцу. Казалось, отец хочет что-то возразить, хочет заставить ее прямо сейчас снять форменную одежду и выйти вместе с ним из магазина, но он все-таки согласился подождать до вечера и неохотно последовал за матерью.